— Только не с этими парнями.

— Ха. Почему нет?

Он повернул к ней голову и внимательно посмотрел в глаза:

— Потому что они придурки.

Она фыркнула:

— А мне они показались вполне милыми парнями.

— Я был уверен, что ты так и подумаешь.

— Что это означает?

Он снова повернулся к ней лицом:

— Ничего.

— Ты слишком раздражительный, Уайетт. У тебя был трудный день?

Каллиопа — совсем не как её сестра — вовсе не была утончённой.

— Нет, не было у меня трудного дня. И я не раздражён. Я хотел бы побыть один.

— Когда ты один, ты становишься одиноким. А это плохо для кого угодно. Ты так каждую ночь проводишь?

Теперь он был вынужден посмотреть на неё снова:

— Что?

— Ты сюда ходишь один каждый вечер?

В основном.

— Иногда.

— И что делаешь? Пьёшь в одиночестве?

Она прижала его к стенке. И ему это не понравилось.

— А тебе какое дело?

— Мне всегда было до тебя дело. Тебе нужно выбраться и повеселиться, а не сидеть в этом тёмном месте и чахнуть. Ты как Хитклифф². Или Чудовище из «Красавицы и Чудовища».

Она положила руку на его бедро. От этого ему захотелось застонать. Он не хотел думать о ней как о женщине — очень привлекательной, сексуальной женщине при этом. Он хотел, чтобы она ушла.

— Кто такой Хитклифф? И Чудовище? Ну спасибо.

— Я же сказала тебе. Ты чахнешь. И ты серьёзно? Хитклифф? «Грозовой перевал»? Я уверена, ты читал его.

— Слышал о книге. Никогда не читал.

Она облокотилась о барную стойку и обхватила губами соломинку, потягивая содовую. Его мозг немедленно свёл воедино понятия «губы» и «посасывать», и это снова отозвалось шевелением в области паха. У неё был великолепный рот — полная нижняя губа, просто созданная для поцелуев.

Чёрт побери.

Он вытащил несколько чеков и оплатил счёт в баре, затем схватил свой планшет.

— Мне нужно идти.

Он направился к двери. Она последовала за ним.

— Ага, мне, наверное, тоже стоит уйти. Шесть утра ужасно быстро наступает. Спасибо, что купил мне выпить.

— Это просто содовая, Каллиопа.

Снаружи было темно. Она застегнула свою куртку и повернулась к нему, снова награждая его своей прекрасной улыбкой.

— Но ты был не обязан это делать, а я это действительно оценила.

Кассандра никогда ни за что не благодарила его. Она всегда ожидала, что мужчины будут всё для неё делать: покупать вещи, придерживать дверь и преклоняться перед ней.

Он проводил Каллиопу до её машины. Она вытащила ключи из сумочки, открыла дверь и насмешливо приподняла уголки губ.

Любой мужчина мог потерять голову от такой улыбки. В ней было что-то наивное и невинное.

Она положила руку ему на плечо и дьявольски удивила, когда подошла вплотную и сомкнула руки вокруг него в объятии. Её тепло ощущалось сквозь его куртку, и каждая клетка его мужского естества чувствовала изгибы её тела, пока она прижималась к нему.

Это было краткое объятие, дружеское, ничего больше.

Она отстранилась и сказала:

— Тогда увидимся завтра. Спокойной ночи, Уайетт.

Воздух застрял у него в горле:

— Ага. Спокойной ночи.

Он пошёл к своему пикапу и забрался внутрь, положил планшет рядом с собой и наблюдал, как Каллиопа выезжала с парковки.

Он всё ещё чувствовал каждую частичку её тела, всё еще мог ощущать едва уловимый запах ванили.

Ему не стоило браться за эту работу.

На следующее утро Тори выдвинула предложение. Оно заключалось в том, что Уайетт должен закончить объект на другом конце стройки. Каллиопа одобрила предложение, и Тори сказала начинать сразу же, но на это могло потребоваться время, потому что они ничего не могли делать до тех пор, пока не было разрешения и пока не был залит фундамент.

На это разрешение и на работы с цементом ушли недели, а она всё ещё до сих пор не видела Уайетта.

Он отправил бригаду с цементом заложить основу, после чего пришли грузовики и вывалили материал. Заодно сказали Тори, что Уайетт должен начать работу на объекте сегодня.

Не то чтобы она считала дни, которые не видела его.

Не то чтобы она думала об этом глупом импульсивном стремлении обнять его, как неделю назад возле бара.

О чем она думала? У них только начались деловые отношения. И она была из того типа людей, которые хотят обнять каждого человека на планете, начиная со своих детей и заканчивая всеми, кто работал с ней, но это не значило, что она должна пойти и обнять Уайетта.

Ну да, он был просто горой мышц. Его тело — жаркое, как железо в печи, — к которому хотелось подобраться ближе и никогда не уходить, вновь напоминало ей о том, как повезло её сестре.

Он не обнял её в ответ — хотя она и дала немного времени для этого. Как только она поняла, что это плохой ход, то отступила и просто пожелала спокойной ночи. Он не посмотрел на неё так, как будто у неё выросла вторая голова, также и не отступил назад, но и не обвил свои руки вокруг неё.

Опять же, отстранённость Уайетта не отпугнула её. У него была огромная зияющая дыра вместо сердца, с тех пор как его брак закончился; ему нужно было время, чтобы вылечиться. Она думала, что отлично подойдёт для этой цели. Тот факт, что он был женат на её сестре, не означает, что он не будет смотреть в её сторону.

И Каллиопа много думала о Уайетте, так что пока она в офисе занималась финансовыми делами, услышала, как подъехали грузовики. Она захватила свою куртку и вышла на улицу.

Уайетт был там вместе с двумя другими мужчинами. Эндрюс встала в стороне и наблюдала, как он управляет своими рабочими.

Она думала, какой же он великолепный, буквально раздевала его взглядом: расстегивала и куртку, и пряжку, висящую у самого колена. В нём, в мужчине, который работает руками, было что-то совершенно разрушительное для женского либидо — по крайней мере, её либидо.

Она прошла мимо него и одарила широкой улыбкой.

Было очень шумно, двое рабочих сооружали каркас, работая молотком и гвоздями. Уайетт был внутри маленького трейлера, который привез с собой на грузовике. Она шагнула на порог, постучала в открытую дверь и вошла.

— Привет.

Он выпрямился, повернулся к ней и нахмурился:

— Что ты здесь делаешь?

— Пришла сказать «привет». Как ты?

— Все так же, как в тот момент, когда мы начали.

Этот мужчина хорошо умел оттолкнуть женщину. Тори говорила ей, что он ни с кем не встречался со времени развода. Самое время изменить это.

— Если тебе или ребятам что-нибудь понадобится, подойди к кому-то из обслуживающего персонала или я сама все улажу. Есть кофе, или содовая, или…

— У нас есть всё, что нужно.

— Хорошо. Я оставлю тебя и дам поработать.

Он ничего не ответил, так что она вышла из трейлера и вернулась к своей работе. Не обращая внимания на жужжание дрели и стук молотка, мысленно отключилась от него. Дети очень ей в этом помогли. Они поглощают твоё внимание и не дают думать ни о чём другом, кроме них самих. К тому времени, когда последний ребенок и последний из её служащих покинули центр, было как раз полседьмого вечера. Она подумала, что Уайетт и его бригада уже давно ушли, но ей было любопытно, что они успели сделать за день, поэтому она надела куртку, закрыла на ключ двери, включила сигнализацию и направилась за угол посмотреть на работу строителей.

Стемнело, но света уличных фонарей было достаточно, чтобы взглянуть на объект. Они неплохо потрудились. Она была под впечатлением.

Пикап Уайетта был всё ещё припаркован на улице, и в трейлере горел свет. Она подошла и постучала в дверь. Сначала никто не ответил, но потом Уайетт открыл дверь, на его лице было типичное хмурое выражение.

— Чего ты хочешь?

Она сделала шаг вперед и зашла внутрь.

— Я тут подумала заскочить и взглянуть на объект одним глазком. Ты отлично сегодня поработал.

— Спасибо.