В двенадцать он отвел меня к хорошему целителю, который привел мое лицо в порядок. Именно тогда и обнаружились способности к магии, небольшие, конечно, но это сразу поставило перед выбором. Тогда я надела кольцо. А теперь, став совершеннолетней, я должна была либо согласиться на стерилизацию, получить инспектора и ежемесячно проходить проверки, либо пойти учиться и получить лицензию.

Отец не спрашивал – чего я хочу. Не спрашивал, готова ли я уехать так далеко. Он просто решил все сам. Иногда мне кажется – решил избавиться от меня.

Я все равно хочу домой.

Я едва приехала, едва успела увидеть, но так безумно хочу домой. Я не выдержу.

Это не моя жизнь.

Но я сидела, наблюдая, как Ина достает пирог с капустой, отрезает нам. Пахнет сногсшибательно.

– А Хаген? – запоздало спохватилась я. – Он не пьет чай?

Ина скривилась.

– Лягушка никогда не сидит с нами.

Я хотела спросить почему, и что не так, но тут шаги в коридоре. Джара тоже услышала, повернула голову.

Скрипнула дверь.

– А, вот вы где!

На пороге стоял парень…

О-ооох! Это ведь он! Это ведь его я видела на станции. И сейчас он здесь, смотрит на меня… Признаться, мгновения хватило, чтобы потерять голову. Мне даже показалось – он пришел за мной. Глупо, конечно.

– Привет, Лан. Хочешь чаю? – предложила Джара.

– У меня есть предложение получше! – он покачал в руке небольшую корзинку, потом подошел, поставил на стол. – Приготовишь?

Джара заглянула, довольно потерла руки.

– Какой красавчик!

– Я знала, что ты меня любишь! – Лан приобнял ее за талию и Джара шутливо стукнула его по руке. Ткнула в корзину.

– Он красавчик! Не ты!

В корзинке лежал, слабо трепыхаясь, здоровенный морской угорь.

– А я? – весело ухмыльнулся Лан. – Кстати, к нему бы еще хорошего вина,

– Ха! Вина ему! – Джара вытащила угря из корзины, с интересом разглядывая. – Вино будешь пить дома, с папочкой. Самогонку доставай, будем отмечать приезд Соле.

– Соле? – Лан повернулся ко мне, посмотрел так, что замерло сердце, улыбнулся мне. – Рад знакомству. Ты же с нами? Отмечать я всегда готов!

– Да, – тихо сказала я. Теперь с ними…

Лан полез в шкафчик и откуда-то издалека извлек здоровенную бутыль, поставил на стол. Честно говоря, никогда не пила такое… но ведь и не откажешься.

– И как тебе здесь? – спросил он.

– Хорошо, – сказала я, даже не очень понимая, о чем он спрашивает, просто смотрела на него… Это было… – Подожди, я ведь видела тебя на станции?

– Да? – удивился он. – Может быть. Я на почту по делам, там рядом со станцией забегал.

Джара глянула на него чуть удивленно, потом на меня, но промолчала.

– А откуда ты, Соле, – спросил Лан.

– Из Салотто.

– О! А почему к нам?

Илитрийцы не едут в Бер-Сухт, у них и получше есть.

– Так получилось.

Что я еще могла сказать. Объяснить бы не смогла.

Джара положила угря на стол, взяла нож, одним точным движением отрезала голову, принялась методично разделывать. Какое-то время угорь еще истерично дергал хвостом. Я отвернулась.

– У тебя не хватило денег на Литьяте? – спросил Лан. – Или ты что-то имеешь против него?

Я даже растерялась. Как можно быть против? Ведь это единственное… ну, в любом случае, лицензию выдают только там, даже после обучения в Бер-Сухте. Все знали – магия это Литьяте в первую очередь.

– Меня отец отправил сюда… я не знаю…

– Понятно, – Лан улыбнулся, откупорил бутыль, взял наши чашки, небрежно выплеснул чай в окно и налил прямо в них примерно до половины. – Давайте. За знакомство!

– Да подожди ты, – фыркнула Джара, – дай с рыбой закончу, у меня руки грязные.

– Ина, Соле? – Лан поднял кружку.

– Алкаш, – категорично заключила Джара.

Лан улыбался, глядя на меня… у него были такие глаза… небесно-голубые, ясные, сияющие. Он ждал. У меня мурашки побежали по спине. На меня никогда парни так не смотрели… вообще не смотрели никак. Я должна была что-то сделать или хотя бы сказать, вот прямо сейчас, иначе никогда себе этого не прощу. Я… Я схватила свою кружку и разом, пока не передумала, сделала большой глоток. Обожгло горло и перехватило дыхание… О-ох, какая крепкая! Аж слезы из глаз. Лан засмеялся, поднял свою кружку в шутливом салюте и выпил – залпом, до дна, даже не поморщившись, словно воду.

– Что-то много у нас илитрийцев в этом году, – заметила Ина. – Да все прям из столицы.

– А кто еще? – спросила я.

– Да вот этот зажравшийся придурок. – Джара указала на Лана ножом, принялась дальше переворачивать кусочки угря на сковородке. – Сенаторский сынок, между прочим. Что он здесь делает, не пойму. У него с рождения было все и даже больше, поэтому он ничего не ценит. Ты спроси, почему он здесь?

– Почему?

– Придурок, – сказала Джара.

Лан налил себе еще, целую кружку, и молча выпил.

Мы просидели до самого вечера, много говорили… самогонка так ударила мне в голову, что я плохо помнила о чем. В глазах все плыло и шумело в ушах… Мне кажется, Лан играл на гитаре… Я уже совсем клевала носом, когда он поднял меня на руки и отнес на кровать, снял ботинки, накрыл одеялом. Словно маленькую девочку.

Сквозь сон я слышала, что они там еще сидят на кухне, слышала смех.

Хаген лежал на кровати у окна. А ведь он звал меня пообедать, а я… Глупо все… Неудобно вышло.

Проснулась от того, что Ина укладывалась на свою кровать подо мной, Джара с Ланом шептались о чем-то, тихо хихикая, Хаген встал, пошел на кухню. Я слышала, как он гремел там сковородками…

Когда я проснулась утром, в комнате никого не было.

Очень долго лежала, пытаясь собраться с силами и вылезти из-под теплого одеяла в холод. Утром все казалось еще хуже, если бы могла, я бы сбежала отсюда. Да еще голова…

Кутаясь в плед, вышла на кухню, там сидели старшекурсники, жарили яичницу, завтракали. Я поздоровалась, поставила чайник, пошла искать кого-нибудь из своих.

Никого.

Мне сказали – Лан ушел на работу, он работает тут в порту до начала занятий, ему нужны деньги. А Джара с Иной, скорее всего, ушли прогуляться в город… или по делам, у Джары там тоже заказы. У всех дела.

А я… Я не понимала, чем занять себя.

Неужели теперь так будет всегда?

Было так непривычно, одиноко. Не по себе. Во дворике гулял ветер, завывая в разбитых окнах. Иногда еще мне казалось, что в его вое я слышу голоса, чужие, непонятные, на незнакомых языках… голоса кружили надо мной.

Очень хотелось есть, но за продуктами, похоже, тоже придется идти в город. По лестнице. От одной мысли об этом тряслись коленки. Спускаясь, нужно смотреть под ноги, а от высоты у меня кружилась голова. Нет… Не сегодня. Как-нибудь обойдусь. Не знаю как, но пока не в силах. У меня немного сухого печенья оставалось, из того, что брала в дорогу с собой.

Я подошла к парапету смотровой площадки. Страшная высота, внизу скалы, камни… если вдруг навернуться отсюда – от меня просто ничего не останется. На мгновение даже показалось – это лучший выход. Я не смогу тут… До слез.

Вдали гудело море. Оно почернело, вздыбилось белыми барашками, низкие облака набухли от влаги, отяжелели, еще немного и прольются дождем. Кое-где, на горизонте, мелькали огненные всполохи.

Я стояла, смотрела на море, на облака…

Скорее почувствовала, чем услышала, что кто-то подошел. Обернулась, сначала не узнала.

– Хаген?

Он неуверенно улыбнулся, потер гладко выбритый подбородок.

– Привет, Соле. Мне давно говорили, что студентам борода не положена, так что…

Сейчас он казался совсем мальчишкой, так изменился.

– Привет, – сказала я. – Без бороды намного лучше.

Он передернул печами, заметно смущаясь.

– А ты собираешься в город?

– Не знаю. В город я пока боюсь. С меня вчерашнего подъема хватило.

Хаген улыбнулся.

– Ты завтракала? Хочешь?