— И почему же он не воспользовался этим умением раньше? Я не слышала ни о каких внезапно пропавших магах.
— Что поделать, Нидайра, я ведь говорил, что возможности демона до недавних пор были сильно ограниченными, — развёл руками Мэйгин с видом едва ли не извиняющимся. — Шла активная подготовка. Вы должны были стать первой «выпитой», прочие придворные маги пошли бы сразу за вами. Судя по тому, что вы пережили встречу с Заккарасом, этот неумёха вовсе не так могуществен, как он любит хвастаться. Придётся всё начинать заново, а такой был план!..
— Какая жалость, — поддакнула драконна тоном, далёким от сочувствия. — Мэйгин, а вам не приходило в голову, что вы перестанете быть нужным демону, как только он обретёт могущество?
— Как бы он ко мне ни относился, клятва на крови не позволит ему увильнуть от выполнения обещанного, — снисходительно объяснил принц. — Да и покончить с Орденом — в его интересах. А потом… о, Нидайра, демонам не стоит недооценивать нас, людей. Я знаю, как лишить Заккараса его артефакта… и как воспользоваться им самому. Я предусмотрителен. И если вы думаете, что я так легко сдамся сейчас, то вы плохо меня знаете, Нидайра. Вам не удастся меня арестовать, Заккарас позаботился. И «ответного проклятия» я не боюсь, мне оно не грозит.
— Многие из недругов Ордена так считали. Это была их последняя ошибка, — честно предупредила Айриэ.
— Просто у них не было столь удобного союзника, делающего за них всю грязную работу, и возлагающего вину за это на заёмное тело, которое и поменять недолго, — самодовольно сказал Мэйгин и с силой сжал левый кулак, в котором что-то хрустнуло. — Прощайте, мэора. Мы славно поболтали.
Принц разжал пальцы, роняя на снег обломки амулета. Он ещё успел торжествующе ухмыльнуться, а потом на лице его отразилось безграничное удивление, придавшее ему несколько глуповатый вид. Так он и умер — удивлённым. На его груди медленно расцветал мокрый кровавый цветок, похожий на растрёпанную хризантему. Иллюзия, кажется, но искусная и не лишённая изящества.
— Ого, а этот Заккарас, похоже, решил избавиться от очередного «якоря», — задумчиво констатировал Фирниор.
— А зачем ему столь неудобный союзник? От Мэйгина больше не было пользы. Я ведь говорила, для демона все люди — грязь под ногами.
Айриэ двинулась к Мэйгину, чтобы осмотреть тело и проверить, не осталось ли ещё каких-нибудь опасных штучек. Щит она только ослабила, полностью не снимала, это их и спасло. Кровавый цветок вдруг качнулся и полыхнул, со свистом и треском разбрасывая во все стороны тысячи мелких лепестков — острых, как самые отточенные лезвия, как выяснилось чуть позже.
Всё это она видела, уже падая. Драконну сильно толкнули в спину, и она полетела в снег, до крови обдирая себе лицо о колючий, подтаявший наст, а сверху на неё навалился Фирио, прижимая к земле. Драконна возмущённо выплюнула забившую рот подтаявшую снежную кашу, собираясь от души рявкнуть на неизвестно с чего взбесившегося человека, но тут же почувствовала, как в кисти её вытянутых в падении рук вонзается что-то острое, колючее, больно впившееся в кожу. Только тогда Айриэ поняла, что её хвалёный, не единожды проверенный в деле щит почему-то не спасает от этих проклятых лепестков демонского магического цветка. Пусть щит в лучшем случае половинной мощности, это заклинание должно было отскочить от него, а не пробить насквозь. Из чего демон сделал эту гадость?! В смысле, что за магию использовал, хотела бы Айриэ это знать. Иначе следующую встречу с Заккарасом можно и не пережить…
Иллюзия цветка оказалась ловушкой, скрывающей смертоносное заклинание. Пронёсшийся над поляной вихрь кроваво-красных лепестков стих, и Айриэ окликнула Фирниора. Тот не отозвался, и тогда драконна осторожно выползла из-под ставшего очень тяжёлым и неповоротливым тела мужчины, стараясь не трясти его. Зашипела от злости, обозревая сильно иссечённые спину, зад и ноги спутника. Сквозь прорехи в одежде виднелось множество мелких ранок, из которых хлестала кровь. Сознание он потерял, наверное, от жуткой боли, и надо было срочно останавливать кровь, пока не потерял слишком много. Айриэ кинула исцеляющее заклинание, самое первое, которое хоть немного стянет края ранок, и осторожно перевернула Фирио на правый бок. Взяла пригоршню снега и потёрла мужчине лицо, приводя в сознание. Он открыл глаза, шевельнулся и тут же не сумел сдержать стон, скривившись и закусывая губу. Айриэ поинтересовалась сквозь зубы, наклоняясь к нему:
— Скажи, Фирио, ты случайно не знаешь, почему мне приходится лечить тебя собственной кровью именно тогда, когда ты меня ненавидишь, хотя надо бы наоборот? — Она решительно задрала себе левый рукав и резанула запястье, тут же поднеся его к губам мужчины. — Пей, только постарайся вспомнить какой-нибудь момент, когда ты относился ко мне хорошо, а? Не ради меня, но ради себя самого.
Его пальцы на запястье драконны чуть сжались, но и только. Он исправно слизывал и глотал кровь, пока не попытался чуть изменить позу, приподнявшись на локте. Фирниор тут же побледнел и снова потерял сознание.
— Штрайдах-брух-джадарр! — ругнулась Айриэ по-гномьи и наложила на него новое исцеляющее заклинание. Ругались гномы затейливо, и это означало примерно «безрукий бездарный гибрид ослицы и чурбана». Вот зачем он глупости делает, спрашивается? То делает из себя живой щит, то дёргается…
Наверное, Фирио всё-таки удалось вспомнить о ней хоть что-то хорошее, потому что ранки принялись заживать с радующей глаз быстротой. Признаться, драконна сильно опасалась, что ничего не получится, однако же обошлось.
Айриэ облегчённо выдохнула и позволила себе расслабиться на несколько минут. Оглядевшись, подтащила Фирио к ближайшему дереву и уселась сама, опёршись спиной о шершавый ствол и уложив голову мужчины себе на колени. Одежда у обоих была достаточно тёплой, чтобы не замёрзнуть на снегу, а прорехи на куртке и штанах Фирниора медленно затягивались с помощью вплетённого в них заклинания.
Айриэ провела кончиками пальцев по его бледной холодной щеке и только головой покачала.
Эх, человек, человек, что же ты творишь?.. То спешишь осудить и заклеймить, то без рассуждений кидаешься прикрывать собой от опасности… И что теперь с тобой делать прикажешь?
Айриэ медленно втянула в себя влажный, чуть пахнущий соснами и близким морем воздух. С Фирио вечно словно на качелях раскачиваешься, от любви до откровенной неприязни, безостановочно, бесконечно…
Слишком это больно. И ему плохо, и ей.
Вверх — вниз, взлёт — падение, люблю — не хочу тебя видеть…
Ей нужно что-то гораздо более прочное. Или не нужно вообще.
Он шевельнулся, приходя в себя. Айриэ поддержала его за плечи, помогая приподняться и прислониться к тому же дереву.
— Зря ты это сделал, — усмехнулась она. — Мне свои раны заживлять было бы легче…
Он досадливо дёрнул плечом и ничего не ответил.
— Как ты догадался об опасности? Даже я и то не поняла… а у меня на опасность чутьё неплохое.
— Не знаю. Просто почувствовал, — неохотно сказал он.
— М-да… Не ожидала я такого подарочка. Плохо, что эта гадость пробила мой щит. Не должна была… Ладно, потом буду разбираться. Ты сам идти сможешь или здесь подождёшь, пока я за тобой солдат пришлю?
— Смогу, — коротко ответил он и в доказательство самостоятельно поднялся на ноги.
Дошёл, упрямец, и помощи не попросил, но на коня еле взобрался, а потом с трудом держался в седле во время возвращения в замок.
Айриэ отправила в замок «письмоносца» с рассказом о случившемся и накрыла останки принца защитным куполом, зная, что королевские дознаватели должны будут побывать там по долгу службы. Однако, когда Айриэ с сопровождением ехали в Аэс-Тронд, им навстречу попался его величество, прибывший в замок накануне. Узнав о гибели брата, Шингар пожелал лично посетить это место. Айриэ подозревала, что королю надо было своими глазами увидеть, как погиб Мэйгин, а то он из-за своей знаменитой подозрительности до самой смерти будет сомневаться. Короля, помимо обычной свиты, сопровождали Великий Магистр и Юджис, так что Айриэ с чистой совестью продолжила путь, оставив проводниками пятерых своих гвардейцев.
