Принц, безусловно, многое хотел высказать, но от ярости просто не находил слов, только гневно сверкал очами, стискивал пальцы и шумно дышал — то ли пытаясь сдержаться, то ли накручивая себя ещё больше, кто его разберёт. Айриэ эта устроенная сцена скорее развлекла, чем раздосадовала, хотя, пожалуй, потерять дружбу Эдореда было бы жаль. Но если уж он предпочёл обидеться, его право, уговаривать не станет. Она уже извинилась, и это больше, чем дело того заслуживает.

— Ваше высочество, — холодно сказала Айриэ, — в выслушивании ваших претензий я не нуждаюсь. Можете заказать мой портрет и высказать ему всё что пожелаете! А у меня найдутся занятия и поважнее. Сейчас моя задача — выследить и уничтожить сизого волколака, пока он не натворил новых бед. К вам я пришла не развлечения ради, но по делу. Однако же если вы слишком заняты вашими обидами, я лучше удалюсь, ибо не вижу смысла терять на них время. Обиды ваши, вы с ними и разбирайтесь!

Она недобро уставилась на принца, и тот не выдержал, отвёл взгляд. Как драконна и предполагала, чувство долга возобладало, заставив Эдореда спрятать всю свою злость подальше.

— Слушаю вас… мэора магесса, — с некоторым усилием, но уже почти спокойно произнёс он. — Чем могу помочь?

— Мне надо знать, та же это тварь, что действовала в Сигмале, или две разных. Вы уже слышали об убийстве мага Бунджира?

— Да, мэора, — кивнул он.

Айриэ и не сомневалась, что принц заинтересуется — особенно после того, как этим делом занялась она сама. Магистр Юджис наверняка известил — насколько Айриэ помнила, у них была договорённость делиться информацией о подобных случаях.

— Тогда мне нужно осмотреть ваши раны. Если там остался магический след, я его учую. Так что зря вы потрудились одеться, — не сдержавшись, уколола она.

Эдоред помрачнел, но смолчал, только резко дёрнул завязки ворота и стащил с себя рубаху.

— Вот, смотрите, мэора магесса, — сказал он сквозь зубы, повернувшись левым боком.

Виаллерон постарался как следует, и от длинных шрамов остались лишь тоненькие розоватые полоски, которые вскоре исчезнут совсем. Но пока что они были различимы, и это очень помогло драконне. Вытащив припрятанный сизый волосок, найденный в саду того дома, Айриэ использовала определяющее заклинание. Магический анализ, пусть грубоватый и торопливый, чётко показал: следы на боку принца оставлены когтями той же твари, что потеряла шерстинку на колючках кустарника.

— Уже легче, — вслух сказала она. — Сизый тот же.

Эдоред молча натянул рубашку и покосился на магессу.

— Вам это помогло, мэора?

— Безусловно. Что ж, принц, желаю вам скорейшего выздоровления! — чуть наклонила голову Айриэ. — Дела не ждут, мне пора. Всего доброго.

— Сбегаете от неприятного разговора? — зло бросил он ей в спину.

Она обернулась через плечо.

— Нет, всего лишь ухожу от скучных и необоснованных претензий. Вы, похоже, меня с кем-то перепутали, принц.

— О да, — с горечью подтвердил он, — я перепутал вас с другом. По крайней мере, Нидайру я мог с полным правом так называть, а вас, мэора магесса — простите уж, не помню вашего имени! — едва ли.

Выпад был откровенно мальчишеским и мог только позабавить, не разозлить. Магесса спокойно ответила:

— Мне казалось, Виаллерон учил вас, что доверие, особенно подле ступеней трона, очень часто является непозволительной роскошью. Выходит, вы были нерадивым учеником, принц.

Эдоред возмущённо вскинул голову, но Айриэ уже окончательно потеряла всякий интерес к беседе и преспокойно покинула его недовольное высочество.

Вечером к ней, как и обещал, заглянул эльф. «Знакомство заново» он начал, галантно вручив Айриэ букет розовато-оранжевых роз и чётко обозначив своё намерение возобновить давнюю связь. Хотя какая там связь, пару раз и было всего, зато весьма приятно и необременительно, как и со всяким эльфом. Игра — это игра, а чувства — это чувства, к чему их смешивать?.. Такая точка зрения драконну более чем устраивала, так что она была не против. Только сначала следовало сделать ещё одно.

— Подожди немного, Виалл, — чуть оттолкнула она голову эльфа, уже начавшего нежно целовать партнёршу за ушком. — Я сниму последнюю маску.

Она встретила любопытный, вопрошающий взгляд эльфа, у которого даже глаза разгорелись в предвкушении новой тайны. Это он любил.

— Но пообещай, что никому не расскажешь, даже Эдореду.

— Конечно, раз ты этого хочешь. Даю слово, — кивнул Виаллерон. И поражённо выдохнул, увидев её настоящие глаза: — Не может быть!.. Дракон?!.

Ему-то давно надо было открыться, осознала Айриэ. Заигралась она со своими масками, а ведь они… душат и настырно липнут к настоящему лицу, так что снимать их со временем всё сложнее и сложнее. Усмехнулась и с силой потёрла лицо ладонями, будто и в самом деле сдирала обрывки приклеившейся маски. Стало легче, да и искреннее восхищение эльфа, что и говорить, было приятно и помогало вернуться к чувству реальности. Не внешностью, понятное дело, он восхищался — но тем экзотическим, неведомым и притягательным, что сумел разглядеть Виаллерон в смутных очертаниях крылатой тени за её плечом. Эльфы — они ведь тоже зоркие, почти как драконы…

На этот раз их любовные игры оказались острее, насыщеннее, ярче, потому что эльфу больше не было нужды сдерживаться, да и сама Айриэ тоже дала себе определённую свободу. Сплетались не только их тела, они ласкали друг друга магией — так, как это возможно только между существами, умеющими слышать мир и творить волшебство самим своим дыханием, биением сердец и взглядами. Взвихрить вокруг себя потоки силы, влиться в них, стать их частью, почти раствориться, почти потеряться… а потом вынырнуть на поверхность — и жадно дышать, и ненасытно жить. А уже после всего — с упоением вспомнить, что это всего лишь игра, и нет нужды каждый миг балансировать на грани с риском потерять себя самого, всегда можно остановиться по взаимному согласию, отступить и ласково провести кончиками пальцев по щеке партнёра, благодаря за приятнейшее безумство без прочных уз, кандалов и привязок. Ни с одним человеком так не получится, они никогда не согласятся на твоё право на свободу… Дракона в клетку не посадишь. Ничего хорошего из этого не выйдет.

— Как же мне с тобой повезло, Айриэ!.. — проникновенно заявил Виалл, когда смог наконец восстановить дыхание. — Ты ведь знаешь, что такое постоянно носить маску…

Драконна поняла, что он хотел сказать. Он давным-давно устал сдерживать собственные ощущения и порывы, потому что не хотел показывать своё истинное «я» и привязывать к себе человеческих женщин. Не продлевал связь, был вынужден часто менять любовниц (из-за чего давно прослыл легкомысленным сердцеедом) и обязательно использовал одно полезное заклинание, нечто вроде лёгкого отворотного зелья.

Что поделаешь, младшие расы, особенно люди, всегда неосознанно тянутся к старшим, так уж заведено во Вселенной, но из этой тяги не слишком часто выходит что-то по-настоящему хорошее. Только лишняя боль, как для одних, так и для других. Долгоживущему полюбить смертного, а потом потерять его всего лишь через сотню-другую лет — мучительно и тяжело. Да и человеку любить, скажем, эльфа — это всё равно что пытаться дотянуться до луны на небе. До лун… Вот и стараются те же эльфы десятой дорогой обходить влюбчивых и таких хрупких людей — чтобы не навредить. Зато каждая история о взаимной любви представителя старшей расы и смертного превращается в красивую легенду, и не поймёшь за давностью лет — было ли, не было, приукрасили её или, наоборот, о многом недоговорили.

Айриэ томно, грациозно и лениво потянулась, как сытая кошка, и взяла с блюда на столе пару краснобоких персиков с гладкой блестящей шкуркой. После чего вернулась на кровать, не утруждая себя одеванием — в комнате было жарковато, несмотря на охлаждающее заклинание. Лёгкие непрозрачные занавеси на распахнутых окнах почти не колыхались, и если днём ещё временами начинал дуть лёгкий ветерок, то с наступлением темноты он обленился окончательно и исчез, оставив вместо себя тяжёлую, неподвижную духоту.