Чуть улыбнувшись, принц сознался:
— Вот как… А знаете, мне ведь всегда казалось, что вы, мэора, намного сильнее, чем позволяете видеть другим. Вы держитесь чересчур уверенно, так что внимательному человеку становится ясно, что у вас имеются для этого все основания. Нидайра, в вас имеется особая внутренняя сила, вы держитесь просто, но… по-королевски. Поверьте, мне есть с чем сравнивать! — заверил он, когда Айриэ со смешком принялась разубеждать его.
— Ну хорошо, если вам так будет угодно, принц, — перестала спорить драконна и таинственно понизила голос: — Я обладаю некоторыми особыми способностями… древние заклинания, сохранившиеся с прежних времён книги… вы понимаете?
Мэйгин подтвердил, что понимает и восхищён до глубины души. В его светло-серых глазах вновь горел азарт, на сей раз по причине прикосновения к старинным тайнам, как признался принц. Они ещё немного поговорили о древних временах, а потом Мэйгин как-то очень плавно, но решительно вернулся к тому вопросу, который, похоже, волновал его сейчас больше всего.
— Нидайра, Великий Магистр предупредил, что я смогу встретить вас здесь, в Сигмале, и изложить вам мои… соображения по поводу будущего моей страны. Поверьте, я не ищу личной выгоды, я просто был рождён сыном и братом короля, а это налагает определённую ответственность. Я не могу и не хочу равнодушно смотреть, как гибнет моё королевство — гибнет потому, что мой несчастный брат, кажется, теряет если не рассудок, то уж чувство меры точно. Богини мои Лунные, я просто не знаю, как сказать это, но… — Принц снова вскочил и быстро зашагал по ковру, упорно глядя в пол. Потом резко остановился, рубанул ладонью воздух — как невидимым мечом, будто отсекая все сомнения — и продолжил: — Нидайра, если Драконий Орден поддержит меня, я поддержу его — во всём.
Мэйгин теперь смотрел ей в глаза — внимательно, настойчиво, хмуро. Он неосознанно теребил свой шёлковый шейный платок, стремясь ослабить узел, и шумно дышал. Пальцы его чуть подрагивали, со щёк сошёл жизнерадостный румянец, а лоб пересекли глубокие морщины.
— Что вы имеете в виду, принц?
Если драконна правильно поняла, Мэйгин пытается предложить возвести его на дилианский трон. Любопытно…
— Нидайра, я глубоко сожалею, что вынужден говорить это, но… мой брат Шингар не должен далее носить корону. Он забыл, что быть королём — это нести ответственность за своих подданных, а не подозревать их в желании узурпировать власть. — Мэйгин издал горький смешок, его круглое лицо ещё сильнее сморщилось, но беспомощным и жалким он при этом не выглядел. — Смешно, но я никогда раньше и не мыслил занять место брата, меня устраивало моё собственное положение. Однако теперь, похоже, подозрения Шингара получат основание… Я не хочу этого, видят богини, я уже долгое время пытаюсь убедить брата действовать разумнее, но он не слышит ни меня, ни своих советников. Он слушает только собственную подозрительность… которая зашла слишком далеко. Я буду вынужден отстранить брата от власти, но ни в коем случае не желаю кровопролития. Я никогда не подниму руку на брата, и если всё пройдёт удачно, Шингара отправят в какой-нибудь тихий, удалённый от столицы замок, где он будет мирно и спокойно проводить свои дни. Нидайра, я прошу вас о помощи — вас и этот ваш таинственный совет сильнейших магов. Если нужно, я готов предстать перед ним и сказать то же, что говорю сейчас вам. Я должен действовать, во что бы то ни стало! И готов предоставить Ордену полную свободу на территории Дилиании. И вообще сделаю всё, что вы попросите, только назовите цену своей помощи.
Мэйгин говорил красиво, правильно и даже, пожалуй, искренне. То есть, разумеется, это могло быть и великолепной игрой человека, не один год варившегося в придворном политическом котле, но с равной вероятностью принц действительно так думал. Замечательно, Драконьему Ордену в очередной раз предложили поучаствовать в перевороте. Не в первый и далеко не в последний. Вот только не затем Орден существует, чтобы участвовать в человеческих политических играх. Бывало, конечно, что скверных правителей тихо и незаметно устраняли, но это лишь в крайнем случае. Драконам нельзя делать подлости, а Ордену, носящему их имя — ещё менее. Мир раскачается, Равновесие нарушится, всем будет хуже. Не стоит оно того.
Мэйгин, в общем-то, неплохо придумал, понимая, что драконьи маги обладают немалыми возможностями. Грязную работу сделают за него, смуты в стране не будет. Особенно если короля убьют, ведь живой Шингар — вечная угроза шаткой власти Мэйгина, уж этого он не может не понимать. Впрочем, весьма возможно, что Мэйгин обманывает сам себя и тешит иллюзиями совесть, не желая иметь на руках кровь брата, и лишь потом признает необходимость — горькую, разумеется! — устранения Шингара. Неважно, в сущности. В любом случае Мэйгин не получит корону таким способом, потому что нынешний король — законный правитель. Не самый лучший и не самый разумный, но он пока что не представляет угрозы Акротосу, так что Орден не станет участвовать в смене власти.
Будет лучше, если Шингар умрёт своей смертью, к тому же он протянет не более пяти лет. Об этом пока почти никто не знает, но король Дилиании неизлечимо болен. Возможно, орденские целители могли бы помочь, особенно эльфы, но для этого Шингар должен желать исцеления и хорошо относиться к целителю. А он успел рассориться не только с драконьими магами, но и с немногочисленными эльфами, изредка появляющимися в столице его королевства. Так что он сам постелил себе ложе, а уж если его что-то не устраивает, пусть меняет собственный нрав.
Скорее всего, Мэйгин будет лучшим правителем, чем его брат, но это покажет время. А сейчас… если принц поведёт себя правильно, он получит помощь, о которой просил. Помощь его королевству, потому что нищая и разорённая страна — потенциальный источник проблем для всех остальных. Зачем доводить до крайности и потом судорожно пытаться заткнуть огромные дыры в плотине обстоятельств, если можно прямо сейчас обойтись малыми силами…
— Мэйгин, я понимаю ваши мотивы и нисколько не осуждаю вас, но Орден не участвует в переворотах. И не устраняет законных правителей — по крайней мере, пока они не делают гнусностей и не угрожают безопасности остальных королевств Аэданира.
— То есть вы отказываете нам, мэора? — Его полное круглое лицо нахмурилось, глаза чуть потемнели, а холёные отполированные ногти явно впились в ладони, хорошо если не до крови — вон как кулаки сжал. — Прошу прощения за настойчивость, но вы сейчас говорите от имени вашего особого совета сильнейших магов или от своего собственного?
— И от того, и от другого. Но вы не дослушали, Мэйгин. Дилиания обязательно получит помощь — от Эстиссы, Юнгирода, Картивии и Фиарштада, по меньшей мере. Помощь на приемлемых условиях, и возврата долгов от вас потребуют тогда, когда вы сможете их отдать. Драконий Орден об этом позаботится, обещаю. Вам помогут восстановить экономику. Север страны — кладезь всяческих богатств, одни редчайшие лекарственные растения в Болотном краю чего стоят, а ещё пушнина, рыба и прочее. Я там бывала, знаю. Этими землями в последние годы управляли просто безобразно, но если устроить всё разумно, в гномьем духе, то очень скоро оттуда в казну потечёт золотой ручеёк. За Заградой сейчас почти безопасно, ручаюсь, нужно пустить слухи о том, что твари перебиты, и пообещать освобождение от налогов тем, кто решит туда вернуться. А также, возможно, бесплатно выделить землю или хотя бы за чисто символическую плату. В общем, гномы дадут золото и своих мастеров, человеческие королевства — людей, продовольствие, инструменты. Детали обговорим позже. Работы будет много, но если вам действительно небезразлична судьба Дилиании, то труды вас не напугают, Мэйгин.
Принц внимательно слушал, вначале хмурясь, потом его лицо начало постепенно светлеть, а напряжённые плечи расслабились.
— То, что вы говорите — просто замечательно, Нидайра, но как к этому отнесётся мой брат? Гномов он тоже недолюбливает, и это ещё мягко говоря. А они уже отказались дать Шингару золото, наотрез.
