— Моя милая, вот мы наконец и одни, — всё так же ласково проворковал принц, но взгляд его в одно мгновение совершенно изменился, став жёстким и сосредоточенным. — Мой маг заранее установил на эти комнаты «полог тишины», так что можем шалить совершенно свободно.

Он вопросительно обвёл глазами комнату, прося магессу проверить, но она уже действовала, не дожидаясь просьбы.

— Всё в порядке, Мэйгин, «полог» на месте, — подтвердила Айриэ, тоже оставив поднадоевшие ей ужимки Уэллы и свободно откидываясь на спинку дивана.

— Нидайра, это действительно вы? — с лёгким смешком пожелал удостовериться принц. — Ваша маскировка безупречна. Я бы никогда не сумел вас узнать, не предупреди вы заранее.

— Магия, всего лишь магия, ваше высочество, — чуть развела руками драконна, улыбнувшись.

— Восхитительно! — заверил брат дилианского короля, посматривая на её декольте чуть затуманившимся взором. — Вам необычайно идёт это платье!

— Благодарю вас, Мэйгин. Правда, я в брюках и рубашке. Платье — иллюзия, как и всё остальное, — с некоторой ехидцей поведала Айриэ, потому что принц явно собрался приударить уже за «Нидайрой». А ей не хотелось терять время на эти человеческие глупости.

— Не может быть!..

На лице Мэйгина читалось почти мальчишеское разочарование, так что Айриэ не выдержала и рассмеялась, хотя и прекрасно понимала, что это, скорее всего, просто игра. Мэйгин умел выглядеть комичным, не переходя тонкую грань, за которой начиналось балаганное шутовство.

Драконна позволила своей личине слегка «поплыть», открывая привычный Мэйгину облик Нидайры. «Чувствую себя этаким многослойным кочаном капусты. Определённо, надо избавляться от большей части моих масок», — мрачновато сказала себе Айриэ, но на лице её сохранялось приветливое выражение. В конце концов, Мэйгин не виноват, что он человек. Возможно, когда-нибудь, если они сойдутся поближе и подружатся, она познакомит его с бескрылой ипостасью Айриэннис. Пока же… принц — слишком политик, да вдобавок сильно зависит от прихотей своего брата. А короля Шингара сложно назвать разумным правителем, уж слишком часто тот шёл на поводу у собственной подозрительности и карал всех без разбора, правых и виноватых. Разбирался — после.

— Ах, Нидайра!.. — укоряюще вздохнул Мэйгин. — Поверьте человеку, искренне любящему женщин: это платье делало вас особенной, неповторимой, потрясающей! Я ранен в самое сердце, такое разочарование!..

— Мой дорогой принц, если вам так понравились этот облик и платье, вы всегда можете пообщаться с оригиналом.

— Вы хотите сказать, у этой иллюзии существует реальный прототип? — оживился Мэйгин. Глаза его загорелись охотничьим азартом.

— Ну конечно! Не могла же я допустить подобную небрежность. Если вам будет угодно, обратитесь в «Цветник жизни» и попросите снова прислать Уэллу. Вы получите то, что желаете. Кстати, девочка вам подыграет, если что, и подтвердит, что в прошлый раз вы были просто великолепны.

Судя по огоньку, мелькнувшему в глазах Мэйгина, за девочкой он непременно пошлёт. Надо же, видимо, Уэлла очень даже в его вкусе. Маскировка маскировкой, а женщин принц, похоже, любил и ценил, хотя и не слишком обольщался на их счёт. Ну и на здоровье, пусть развлекается.

— Нидайра, вы не представляете, как я сожалею, что нам приходится прибегать к подобным уловкам, чтобы просто встретиться. Но мой брат, увы, питает поистине необъяснимую неприязнь к вашему Ордену.

В сущности, неприязнь короля Шингара вполне объяснима. Он был слишком подозрителен, ревниво относился к унаследованной им короне и крайне болезненно — к тому, что он почитал угрозой собственной власти. Мэйгин, по его собственному признанию, был на подозрении с колыбели. Впрочем, ему достаточно рано хватило ума понять, как лучше вести себя с братом, чтобы не потерять свободу, а то и жизнь.

Круглое лицо Мэйгина выражало огорчение — кажется, не наигранное. Он принялся расхаживать взад-вперёд, безжалостно топча сапогами пушистый бежевый ворс дорогого «пустынного» ковра.

— Я люблю моего брата, несмотря ни на что, — твёрдо заявил Мэйгин. — Шингар — хороший человек и сильный правитель. Но эта его подозрительность и упорное нежелание позволить Ордену защищать наших людей… Нидайра, простые маги плохо справляются. Мы попали в крайне сложное положение. Север страны опустел, казна истощается, королевство обезлюдело, экономика подорвана. Нам даже сборщиков налогов приходится отправлять с сильным отрядом, а привозят они крохи. У наших подданных нет денег, нет уверенности в будущем… Они боятся за свои жизни, и у них имеются все основания для этого! Я знаю, что Драконий Орден сумел бы помочь, позволь вам Шингар действовать свободно. Но он упорно верит, что вы — угроза его власти. Богини Лунные, что я только ни делал, чтобы убедить его переменить точку зрения!.. В итоге меня чуть не записали в заговорщики и не сослали в отдалённую крепость, — криво улыбнулся принц и наконец опустился в кресло, крепко сжимая подлокотники. — В Эстиссу я приехал просить у короля Вэндора денег взаймы. Иначе нам не на что будет покупать хлеб и начнётся голод, последние подданные разбегутся или перемрут. Тогда, боюсь, нас приберёт к рукам Сайгара, они давно зарятся на наши земли.

Мэйгин верно описал положение дел. В Дилиании сейчас жилось несладко, люди действительно боялись. Кто мог, перебирался в соседние королевства, но Юнгирод мало кого принимал, а Эстисса, как уже говорилось, отправила беженцев назад, не взирая на их нежелание покидать безопасную сытую страну. Некоторым искусным мастеровым позволяли остаться, но лишь единицам, чтобы не обострять отношений с Шингаром и не нарваться на обвинение в сманивании талантливых людей и подрыве экономики Дилиании. Было бы что подрывать…

— Нидайра… то, что я сейчас скажу, может стоить мне жизни, узнай Шингар хоть слово из нашей беседы. Но я знаю, что вашему благородству можно доверять. Я имел удовольствие встречаться с Великим Магистром Гидиаром — тайно, разумеется, иначе брат уже покарал бы меня за измену. Иногда я думаю, не безумен ли Шингар… — вздохнул Мэйгин и продолжил: — Но простите, Нидайра, я немного отвлёкся. Так вот, мэор Гидиар ясно дал мне понять, что ваши полномочия столь широки, что, сколь ни невероятно это звучит, вы можете распоряжаться от имени главы Ордена. Я прошу вас сказать, правильно ли я понимаю, что Великий Магистр — фигура в некотором роде бутафорская? Пожалуйста, не сочтите это за оскорбление!

Поспешное добавление последней фразы и мягкая, почти виноватая улыбка принца не требовались — Айриэ, разумеется, ничуть не обиделась. Мэйгин был умён и сумел сделать верные выводы из брошенных ему намёков. Интересно, почему Гидиар решил уйти в тень? У Мэйгина имеется любопытное предложение, но Гидиар не хочет брать на себя ответственность за принятие спорного решения? Разумно, особенно с учётом того, что драконна сама не раз предлагала в спорных случаях обращаться к ней за помощью без церемоний. В конце концов, она — единственный представитель своей расы в Акротосе, вдобавок взяла на себя обязанности по присмотру за миром вообще и Драконьим Орденом в частности.

Что ж, надо послушать, что Мэйгин намеревается сказать ей. Поэтому она сказала:

— Отчасти вы правы, Мэйгин, хотя Гидиар — действительно глава нашего Ордена. У него имеется реальная власть и все полномочия для решения большинства дел. Однако существуют вопросы, решать которые единолично Гидиар не должен. Для этой цели имеется, скажем так, совет сильнейших драконьих магов — нечто вроде Магического Купола, которому подчиняются обычные маги.

— Понимаю… — задумчиво пробормотал Мэйгин и вдруг остро взглянул на драконну: — Тогда, получается, что вы — представитель этого… особого совета? Я прав, Нидайра?

— Да, — подтвердила Айриэ, не особенно погрешив против истины. Её персону можно рассматривать и так. Тем более, в её родном Драконниаре действительно существует нечто вроде совета наблюдателей, помогающих разрешать особо спорные вопросы и отвечающих на просьбу о помощи, полученную от обитателей мира. В своё время Айриэ потому и прибыла в Юнгирод, что люди, состоящие в Ордене, поступили весьма разумно и попросили помощи драконов в деле с чёрным магом.