– Сидай, – вместо приветствия сказал атаман, кивая на сиделец. Батяня сел, но такая суровая встреча как-то сбила его с толку.

– Да я… пущай Митяй….

– Пущай, – коротко бросил Еремей.

В это время в землянку набивались казаки. По привычке на новичка кидали недоверчивые взгляды и присаживались где могли. Митяй, порой сбиваясь, стал рассказывать об их похождениях. Когда он дошел до рассказа о том, как Андрей устроил побег от татар, атаман поднял руку и сказал Митяю:

– Обожди. Иди-ка сюда, – и пальцем поманил Андрея.

Парень подошел.

– Так было? – зачем-то спросил у него Еремей.

Тот кивнул.

– Ну-ка! – атаман посмотрел на батяню.

И он понял, что ему надо освободить сиделец. Батяня поднялся и смешался с толпой казаков.

– Сидай! – пригласил он Андрея.

Парень сел.

– Кто ты будешь? – глядя на него в упор, спросил атаман.

– Я? – смешался парень. – Да я… холоп, – пробормотал он, опуская голову, – князя… Стародубского.

– Василия?

Этот вопрос очень удивил Андрея: «Ты смотри, знает. Как же быть?» Но атаман, не спуская глаз, ждал ответа.

– Нет, Федора.

– Что сталось?

– Да… князь Федор уехал в монастырь на лечение, а князь-то Василий вместе с княжичем Дмитрием убили бр… княжича Ивана. Да подожгли хоромы. Ну, а на меня все свалили. Мол, я это сделал. Мстил, мол, княжичу. Ну, я… и убег.

– Сюда?

– Да не. На Хиста набрел.

Атаман ухмыльнулся.

– А прорыв татар сам придумал или знал?

Андрей даже выпрямился:

– Сам, – обиженным голосом ответил он.

– Молодец! – И атаман потрепал его по голове. – Ну что дальше было-то?

Андрей рассказал, как их повязали сонных.

– Эх вы! – Атаман с укоризной посмотрел на Андрея, потом на Митяя.

Неожиданно Митяй заявил:

– Атаман, в том моя вина. Я… заснул. Андрей не виноват.

– Эх ты! А знаешь, что у нас, у казаков, за это полагается?

– Знаю, – опустив голову, ответил Митяй, – в мешок и в реку.

– Правильно. Учти и ты, – он посмотрел на Андрея, – а как выбрались?

Андрею пришлось рассказать и это.

– Удалец ты!

– Да он и татарина повязал, мы его сюда привезли, – сказал Митяй.

Землянка оживилась.

– Где он? Где он? – голоса заполнили землянку.

– Да там, – Митяй махнул рукой в сторону двери и пояснил, – на коне.

Несколько человек ринулись наружу. Вскоре казаки внесли не очень легкую ношу. Когда распутали, открыли, действительно оказался татарин. Курень весело зашумел. Пленный жалко улыбался: не то был рад освобождению, не то удивлен, видя вокруг своих врагов. Еремей хорошо знал татарский и спросил:

– Кто ты будешь?

Татарин вдруг встал в гордую позу и ответил:

– Я… Чанибек.

Казаки хорошо знали сыновей хана Узбека. Чанибек был младшим, а Инсанбек старшим. Когда они услышали это имя, курень наполнился криками удивленной радости. Громко крича, казаки, толкая друг друга, полезли к Андрею. Многие целовали его, называли казаком. И было за что: надо же! Захватить царевича! Невиданное дело. Скажи кому, не поверят.

Но радость многих не разделял атаман. Ему не хотелось ссориться с самим Узбеком. А если тот, прознав, двинет на них свою рать! Одно дело – мелкие стычки, покусывание друг друга. А тут! Что же делать? И он решил собрать есаулов, старых казаков и с ними думу думать. А пока… Он встал и поднял обе руки. Все поняли, что атаман хочет говорить. Когда стихло, он обратился к казакам:

– Други мои верные! Послушайте своего атамана. Не за себя боюсь я. Вы меня знаете. Свою жизнь я не берег и не берегу. О вас печусь я! Не к делу нам ссориться с ханом. Примем его сына как гостя дорогого, а сами думу думать будем.

– Любо! – враз взорвался курень.

– Если любо, – сказал атаман, – отведем гостя в курень наш светлый. Приставим к нему казаков, чтоб и ночь, и день служили ему.

– Любо!

Слышится смех: поняли казаки и мысль своего атамана – служить царевичу! Да чтоб не сбег он. Раздается зычный голос атамана:

– Где Иван Водолага?

– Я, атаман, здесь! – раздался густой басок с задних рядов.

– Ты верши дело, – приказал Семен.

– Понял, атаман!

Сквозь толпу казаков протиснулся крепкий казачина, грудь колесом.

– Пошли! – потянул он царевича.

Тот испуганно взглянул на атамана. Еремей на татарском языке сказал ему:

– Иди, не бойся, ты мой гость.

Услышав такие слова, царевич в знак благодарности склонил голову.

С уходом Водолаги народу в землянке поубавилось. Атаман опять обратился к Андрею, а глаза его стали такие добрые, даже радостные. Знать, крепко понравился ему этот парень.

– Андрей, ты слыхивал, что они, – он кивнул на толпившихся казаков, – тебя уж казаком нарекли. А хочешь ли ты им быть? Ты знаешь, что такое казак?

Андрей кивнул.

– Нет, ты еще не знаешь. Казак – это тот, кто хочет за веру христианскую быть посажен на кол, кто хочет быть четвертован, кто готов претерпеть всякие муки за святой крест, кто не боится смерти. Не надо ее бояться, от нее не убежишь. Коль готов на это, приставай к нам. Такова казацкая жизнь, – атаман не мигая смотрит на Андрея.

– Я… Я готов! – твердо произнес Андрей.

Казаки зашумели:

– Казак!

– Тихо! – рявкнул атаман, – ишь, какие вы быстрые. Аль забыли, что казак еще должон? Вот ты, Сыч, орал: «Казак!», а знаешь ли ты, как он дружен с оружием, владеет конем? Лихость да ловкость, я чувствую, в нем есть. А? – и посмотрел на Сыча.

– Давай, атаман, проверим.

– Давай проверим. А ну пошли на воздух.

Когда они вышли, атаман глазами поискал кого-то в толпе, поманил пальцем:

– Иди-ка, Сыч, сюда.

Он подошел.

– Дай-ка ему свою саблю.

Тот послушно подал ее рядом стоявшему Андрею.

– Расступись, други! – весело крикнул атаман, обнажив оружие.

– А ну давай сразимся, – глядя на Андрея, сказал он.

Андрей удивленно посмотрел на атамана, потом на казаков.

– Давай, давай, не бойся! – понеслись со всех сторон подбадривающие крики.

«Легко сказать: “Не бойся”. А если тебя почти не учили этому? Отец, правда, кое-что показывал, да в основном Егор. Вот и все». Сжал Андрей саблю. Взмахнул атаман. Чувствуется, осторожно. Андрей отбил.

– Молодец! – орут, уверенность вселяют казаки.

Начал смелее наседать. Да только не дал атаман ему баловать, а то подумают, что взял быка за рога. «Раазз!» – и выбил из его рук саблю.

– А теперь коня давайте.

Кто-то кинулся за лошадью. Недолго ждали лошадиного топота.

– Вот, атаман, коняга! – сказал наездник, соскакивая с лошади.

Еремей критическим взглядом окинул ее.

– Пойдет! Теперь разгоните ее по кругу.

Казаки поняли, чего хочет атаман.

– А ну пошла, пошла! – раздались понукающие крики.

Конь помчался по кругу. Раз промчался мимо, второй… На третьем круге атаман вдруг ловко на ходу вскочил на круп коня. Проскакав по кругу, не останавливая коня, спрыгнул на землю.

– А теперь ты! – он подмигнул Андрею.

Так Андрей не смог.

– Ну, Сыч, – усмехаясь, атаман смотрит на казака, – что молчишь?

Кругом хохот. Сыч прячется за спины казаков. Атаман переводит взгляд на Андрея. По лицу видно, что сильно расстроился парень. Атаман подошел к нему и положил руку на его плечо:

– Не печалься. И я таким был. Да добрые люди научили. Вот и тебя научат.

Сказав, он оглянулся и крикнул какому-то казачку:

– Эй, сбегай-ка за Курбатом. Пускай ко мне идет.

Курбат был казак лет семидесяти, невысокого роста, суховат. Некогда черные волосы теперь перемешались с сединой. Длиннющие усы ниспадали на грудь. Смугловатое лицо с темными, еще не выцветшими глазами, говорило о его не совсем русском происхождении. Степенно подойдя к атаману, спросил:

– Зачем, Семен, кликал?

Еремей обнял его за плечи и, повернув к Андрею, попросил:

– Сделай из него казака.

Курбат окинул парня с ног до головы, прищурил один глаз, как бы оценивая.