Андрей очнулся с тяжелой болью в голове. Было темно. Сильно ныл затылок, а все тело задеревенело. Он не чувствовал ни рук, ни ног. В сознании медленно прояснялась картина нападения на него. Он вспомнил, как бросился на помощь другу. Но потом в голове наступила темнота, провал памяти.

Поворочавшись, Андрей понял, что связан по рукам и ногам: «Плен! – пронеслось в голове. – Что делать?»

Но тут же дал себе ответ: «А что могу сделать?»

Андрей старался собраться с мыслями. Первое, что он решил, это узнать – здесь или нет Митяй, и тихо позвал его. Никто не откликнулся. Вот тут-то на него навалилось отчаяние: Митяй погиб, а он… тоже приговорен. Он попытался освободиться, но связали его крепко. И у него вырвалось: «Господи, помоги!»

– Кто здесь? – раздался чей-то голос.

Он напугал Андрея, наверное, сильнее, чем ощущение плена.

Но голос повторил вопрос. Андрей подтвердил:

– Я!

– Андрей, ты? – услышал он в ответ.

Парень даже встрепенулся – он узнал голос Митяя.

– Митяй! – радостно воскликнул Андрей.

– Андрей!

– Ты где? – спросил Андрей, поняв, что задал глупый вопрос.

– Здесь!

И тут у Андрея шевельнулась одна мыслишка.

– Митяй, – окликнул он, – ты зови, зови меня.

Тот стал повторять его имя, а Андрей, напрягая всего себя, покатил к нему. Вскоре они столкнулись. Андрей попал головой на его ноги, по ним он определил, что тот лежит на спине.

– Перевернись на бок, чтобы твои руки были на моей стороне, – прошептал Андрей.

Митяй с трудом выполнил его просьбу. И Андрей принялся грызть веревку на его руках.

– Бесполезно, – прошептал Митяй, – они у них волосяные, крепкие, как железо.

Андрей не слушал его. Молодые зубы, отрывая волокно за волокном, перегрызали ее. Сколько ушло времени, трудно сказать. Но ему удалось ее перегрызть, и руки Митяя стали свободны. Надо было потратить еще время, чтобы их оживить. Наконец, заработали пальцы. Он распутал себя и принялся за Андрея. Вскоре оба были свободны. Хоть и царила полная темнота, но они поняли, что находятся в каком-то помещении. Когда добрались до стены, Митяй определил, что это шатер.

Они нашли выход и осторожно откинули полог. На дворе была глухая ночь. Тучи заволокли небо так, что звезд не было видно. Насколько могли рассмотреть, поблизости их шатра стражи не было. Наверное, те решили, что крепко связанные пленники никуда не денутся.

– Уходим скорее, – прошептал Митяй.

– Подожди, вон еще шатер, там может быть оружие. Бери веревки, и поползли.

Когда до шатра осталось совсем немного, они наткнулись на человека. Он спал, вытянув ноги и склонив голову чуть не до колен. На них лежала сабля. Андрей толкнул Митяя и шепнул, чтобы тот, находясь ближе к стражнику, взял ее и убил татарина. Митяй легко это сделал. Они поползли дальше и наткнулись на вход, у которого была охрана, и довольно многочисленная. Связываться с ней было небезопасно.

– Зайдем с тыла, – сказал Андрей, забирая из рук Митяя саблю.

Сделав разрез, они вползли внутрь шатра.

Он был освещен сальником и давал свет, позволявший рассмотреть, что было внутри. В центре на шкурах спал человек. Он лежал к ним спиной и рассмотреть его было невозможно. Но зато они увидели свое оружие. Видать, оно понравилось спящему, и он положил его недалеко от себя. Подойдя на цыпочках, парни забрали сабли.

Андрей толкнул Митяя и руками показал, что надо ударить спящего и утащить с собой. Но тот пугливо замахал руками. Тогда Андрей, подняв с пола какую-то тряпку, рукоятью сабли ударил по голове и навалился на него. Разжав ему рот, запихал тряпицу и, обмотав тело шкурой, забрал у Митяя веревку и обвязал ей татарина. Парни вытащили его через прорез, а дальше покатили по траве, удаляясь от этого места. Когда татарина откатили на изрядное расстояние, они подняли его и понесли дальше. Небо и тут не оставило их. Они наткнулись на лошадей, среди которых оказались и их кони. Отведя коней на расстояние, чтобы топотом не разбудить спящую от арзы стражу, Митяй сел на коня, а Андрей, подняв пленника, взгромоздил его на спину митяева коня.

Они долго скакали, но, поняв, что их никто не преследует, перешли «бежать на конь». Ехали молча, точно боясь, что их может услышать вражина.

– Кажись, подъезжаем! – нарушил тишину Митяй.

Андрей посмотрел вперед и увидел темную полосу леса.

– Вроде за ентим лесом болото, а за ним наш град. Иль, как по-казацки, кош.

Митяй не ошибся. Миновав лес, они уперлись в болото. Митяй быстро нашел проход, и они друг за другом поехали по нему. На болоте густо росли чахлые деревья, и они загораживали переднюю панораму.

Перед ними предстал частокол, вокруг которого была вырыта канава, заполненная водой. Ворота были открыты и не охранялись. Они попали на дорогу, которая вела к центру. Вскоре парни подъехали к небольшой деревянной церкви и каким-то полууглубленным строениям. Показав на одно из них, Митяй сказал:

– Кабак, а ето, – он широко развел рукой по площади, – майдан.

Андрей не понял и посмотрел на друга.

– Здесь казаки собираются, – пояснил он.

С Дона, протекавшего в версте от города, поднимался клочками туман, стелясь по земле дымчатым покровом. Редкие прохожие, завидя чужаков, встречали их неприветливыми взглядами, изучающе глядя им вслед. Встретив несколько таких человек, Андрей поинтересовался:

– Митяй, а что они такие недовольные?

– Чужой. Вот когда станешь своим, сердца их откроются.

– Во как! – удивился Андрей, – А впрочем, это правильно.

Первым знакомым, кого они встретили, был Хист. Митяй обрадованно бросился к нему. Но тот сухо встретил его. Вчерашний разговор с атаманом был еще не забыт.

– Где батяня-то? – первое, что спросил он у бывшего атамана, не обращая внимания на его холодность.

– Иама, в курени, – и показал рукой в сторону леса.

– Жив! Жив батяня, – подбегая к Андрею, прокричал Митяй, – давай скорее туды!

То, что высокопарно именовалось куренью или избой, было обыкновенной землянкой. Стены из ивняка плетеные, обмазанные глиной. Крыша покрывалась конскими шкурами. У входа – плетеная и обмазанная глиной печь. Напротив – посудный поставец. Далее, справа и слева, помосты для спанья на несколько десятков человек. Лежанки были застланы шкурами. Ими же и укрывались. Если строения захватывали татары, казаки говорили, что не жалко, брать там нечего, а новое построить недолго. Все у них было общее. Никто ничего друг от друга не прятал.

Отца он застал еще спящим. Рядом с ним сидел пожилой казак и чинил сапог. Когда Митяй хотел разбудить отца, казак встал и загородил собой спящего:

– Не буди! Он всю ночь колобашки пек, – сказал он.

– Так это мой батяня. Мы с ним давно не виделись.

– Сын? – спросил казак и вопросительно посмотрел на Андрея. – Другое дело! Я щас еще светец зажгу!

Митяй долго тряс отца. Когда, наконец, добудился, тот сел и стал протирать глаза. Чувствовалось, что сон его не покинул, и он мог вновь свалиться на лежак.

– Батяня, – Митяй вновь затряс его за плечи, – это я, Митяй.

– Митяня? – Отец перестал тереть глаза, уставился на сына. И вдруг вскочил и крепко прижал его к груди. – Митяняй, родной мой, – лепетал он.

Когда прошел первый порыв радости, он посмотрел на Андрея, причем снизу вверх.

– А это кто? – спросил он и посмотрел на сына.

– Да это ж Андрюха. – Видя, что отец не очень понимает, пояснил: – ты его нашел. Помнишь, у той землянки?

– Андрюха! – отец подскочил к нему и тоже обнял.

Такое чувство чужого человека расстрогало Андрея.

– Не узнал, не узнал, – Отец вновь окинул его взглядом снизу вверх. – Ну, садитесь да разбайся, сынок, как живал.

Андрей все рассказал. Когда поведал о пленении, батяня вскочил:

– Пошли к атаману!

Еремей встретил батяню хмуро. Хотя казак и был вольной птицей, но атаман любил, кто жизнь отдавал казачеству. А тех, кто скакал, как кузнечик, в душе он если и не презирал, то не уважал. А батяня бегал с Хистом.