Андрей пофыркивал под краном, а за его спиной уже стояла тетушка Минка со свежим мохнатым полотенцем. Иногда, пользуясь преимуществом своего могучего телосложения, она так пригибала его к земле, что у Андрея спирало дыхание.

— Сегодня дола есть? — неизменно спрашивала она, пока он расчесывал волосы.

— Одно, — скромно отвечал он, и они расходились, преисполненные чувством взаимной симпатии. У тетушки Минки не было детей, и, наверное, поэтому она иногда украдкой плакала в кухне или безобидно выражала неприязнь к своему маленькому мужу, имевшему пристрастие к нардам.

— В свое время я думала, что он зубной врач, — как-то поделилась она с Андреем. — А ведь какие мужчины ко мне сватались! Один был борцом, а второй сейчас работает в Городском совете. Но я-то — зубной врач… золото…

Андрей надевал свой серый костюм и по дороге в суд заходил в контору. Это была большая комната, по всей вероятности бывший магазин, не очень удачно приспособленный под юридическую консультацию. По углам стояло четыре письменных стола, перед ними — ветхие стулья, где по одному, где по два, на стенах висело несколько выцветших репродукций и портрет из цветной соломки.

В это утро Андрей застал контору пустой, на трех столах стояли неизменные помятые картонные таблички: «Я в суде», — и это доставило ему огромное удовольствие. После утреннего кофе, который он выпил в кафе «Весна», Андрей закурил сигарету и долго наблюдал за суетливыми мухами, что гонялись друг за дружкой вокруг свисавшего с потолка длинного шнура с лампочкой, сталкивались и снова разлетались, словно радуясь игре. Площадь была почти пустой — дворник, опираясь на метлу, с полуоткрытым ртом следил за сверхзвуковым самолетом, который оставлял за собой в небе бело-розовый след, продавщица считала ящики с лимонадом и перебрасывалась шуточками с шофером, помогавшим ей переносить их в магазин.

В этот момент со знакомым скрипом открылись двери, и в комнату вошел молодой мужчина в черных очках. У него был неожиданно самоуверенный и элегантный вид. Обыкновенно люди входили сюда, испытывая известное стеснение, подходили робко и затем, руководствуясь желанием вести себя по-деловому и быть полезными адвокату, рассказывали долго и нудно подробности, считая, что если упустят какую-нибудь мелочь, то это непременно окажется фатальным для дела.

Мужчина по-свойски осмотрел таблички с фамилиями адвокатов, на мгновение взгляд его задержался на Андрее, и он сел к его столу. С облегчением вздохнув и не поздоровавшись, спросил:

— Моей жены еще нет?

Андрей обвел взглядом комнату и спокойно ответил:

— А вы как думаете?

— Я только спросил… — Посетитель улыбнулся, желая подчеркнуть, что обладает чувством юмора. Он перебросил ногу на ногу, и Андрей увидел его черно-красные туфли типа «Бони энд Клайд». Его костюм из прекрасного материала в полоску был сшит сносно, На нем был галстук в какую-то немыслимую крапинку и нейлоновая рубашка, уже слегка пожелтевшая возле воротничка.

Андрей пожалел, что ему не удалось выкурить сигарету в спокойной обстановке.

— Ну, приступим, — все так же весело продолжал мужчина, но Андрей отметил, что тот испуган. Выглядел глуповато, во взгляде металась тревога, а речь его утратила первоначальную уверенность. Уже в самом начале рассказа Андрей испытал волнение, так как слышал об этом нашумевшем деле, взбудоражившем весь город.

Посетитель выдыхался, а Андрей делал вид, что внимательно слушает. На самом же деле внимание его было приковано к площади, где продавщица смеялась и хлопала шофера по спине. Андрей мучительно думал, пытаясь понять, почему этот человек остановил свой выбор именно на нем.

Еще в тот первый день, когда он знакомился с юристами, секретарь консультации не без доли иронии сказал:

— Ты рассчитывай на молодую клиентуру, ибо пожилые много раз судились, они привыкли к своим адвокатам и к другим не идут. Молодежи могут понравиться твои бакенбарды…

Андрей размышлял, и как раз в тот момент, когда решил прервать болтовню посетителя, объяснив, что ему все известно об этом, двери конторы отворились. Это была Юлия…

Андрей увидел Юлию в пестром, крупными яркими цветами платье, и самообладание оставило его. Она улыбалась и неловко приближалась к столу. Протянула ему руку, но он не сразу пожал ее. Он наклонился и принялся что-то искать в корзинке для мусора, переполненной смятыми бумагами и бланками. Он прекрасно понимал, что лишен своей очаровательной невозмутимости.

— Познакомьтесь с моей женой… — вымученно проговорил мужчина и встал, будто знакомиться надо было ему. Теперь Андрей отметил про себя некоторые подробности ее облика и понял, что такой может быть Юлия в тридцать лет. Он пожал ей руку, вяло откинулся на спинку стула и стал складывать деловые бумаги в портфель. Ему казалось, что он ужасно торопится в суд.

— Мне надо уходить, но к вечеру я зайду к вам… Оставьте мне адрес.

Андрей сложил листочек с адресом и вышел вместе с ними. Запирая двери конторы, он пытался понять, какое, значение имеет для него все это. Он пошел по Главной, зашел в кафе «Весна» и выпил еще одну чашечку кофе без сахара. Рядом с собой он ощущал присутствие Юлии и радовался, что должен вести этот столь нашумевший и интересный процесс. Впервые он испытал чувство, что город сопротивляется ему.

Он снова вышел на Главную, но уже слегка раздраженным и более собранным. Свернул к Дунаю и по одной из типичных кокетливых улочек спустился к управлению милиции. Там он спросил следователя и несколько минут подождал в коридоре. Живчик принял его в своем кабинете, оба жали друг другу руки так изнурительно долго, словно были самыми близкими друзьями, встретившимися после длительной разлуки.

— Не вижу тебя на пляже… что привело ко мне? — Эта фамильярность покоробила Андрея.

— Пришел в связи с одним делом, к первоисточнику, так сказать… — Андрей увидел отражение своей очаровательной улыбки в глазах Живчика.

— Проходи, садись! — Живчик пожевал усы, потом артистическим жестом указал ему на новое кресло возле своего стола. — Хорошо быть молодым адвокатом, — мечтательно произнес он и засмотрелся на портрет Дзержинского, висевшего над головой Андрея. — И доходы прекрасные и вообще…

Около получаса они вели праздный разговор. Но Андрей не торопился. Жизнь в городе научила его не спешить, и он упорно ожидал, пока следователь устанет и выкурит следующую сигарету. Напряжение в кабинете нарастало, и Живчик начал нервничать. Он ковырял в зубах спичкой и беспокойно причмокивал. Его толстые, будто кебабчета, пальцы неутомимо барабанили по полированному столу. Тогда Андрей объяснил ему причину своего посещения. Наступила долгая неловкая пауза. Следователь мрачно наблюдал, как тлеющий огонек превращает кончик его сигареты в пепел, но через несколько минут, в течение которых он, очевидно, думал, неожиданно снова оживился.

Он с огромным удовольствием познакомит своего «молодого коллегу» с необходимыми подробностями, и, несмотря на то, что это не совсем правильно, ибо материалы следствия еще не переданы в суд, он попытается коротко охарактеризовать каждого из свидетелей. Живчик был так неубедительно любезен и так сердечен, что Андрею это стало неприятно, и он усомнился в реальности их встречи, назначенной на шесть часов вечера в ресторане «Москва». Живчик выплюнул на ладонь изжеванную спичку и проводил его до дверей…

Время приближалось к половине шестого. Андрей несколько раз потянулся, застегнул рубашку, повязал свой любимый — оранжевый с желтыми пятнами — галстук и вышел на улицу.

Движение по Главной уже началось… Улица кишела молодежью и школьниками, которые шли группами и задевали друг друга. Молодые супруги прогуливались значительно медленнее, шагая солидной, уверенной поступью и покрикивая на своих детей. Над Дунаем сгущались сумерки.

Андрей вспотел, пока дошел до «Москвы», и, запыхавшись, вошел в ресторан, который в такое время всегда оставался полупустым. Он осмотрелся и сел за первый от входа столик, откуда просматривался весь зал. Нужно ждать Живчика. Андрею было жарко и скучно. Оркестр еще не играл, окна — не задернуты тяжелыми шторами.