Снимая последнюю пенку и выключая плиту, девушка достает с верхней полки синюю миску с глубоким дном.

– Пожалуйста, немного, – умоляюще просит Эдвард, глядя на то, как она выуживает из ящика половник. Он сидит за столом, обреченно глядя на кастрюлю с бульоном и маленькие соленые сухарики в тарелочке рядом.

– Чуть-чуть, – согласно кивает девушка, на его глазах дважды зачерпывая суп, – я помню.

Аромат, стоит заметить, не вызывает тошноты – один из немногих, что не вызывает. Удачно совпало.

– Ты тоже должна есть, – недовольно замечает мужчина, нехотя поднимая с салфетки алюминиевую ложку.

– Разумеется, – без возражений отзывается Белла, забирая вторую миску, – тоже два, как и полагается.

– Четыре, – пробуя бульон, качает головой мужчина, – два – на человека.

И ради того, чтобы увидеть, как в очередной раз загораются глаза жены, Эдвард готов повторить эту фразу еще раз. Не планировал, просто произнес. А получилось…

– Как скажешь, – она даже не спорит. Она улыбается и, повернувшись обратно, наливает ровно столько бульона, сколько нужно.

Садится рядом. Пробует.

– По-моему, неплохо…

– Вкусно, – исправляет Каллен. Вздыхает, понимая, что до тех пор, пока тарелка не окажется пустой, из-за стола его не выпустят. И отговорки, что есть не хочется – а есть ведь и вправду не хочется, совсем, – больше не пройдут, Белла сама так сказала. Пять дней – предел.

– Судя по твоему виду, – нет, – задумчиво отзывается девушка, посыпая бульон оставшимися сухариками.

– Я не голоден, я предупреждал.

– С таким рационом ты доведешь себя до истощения. Ешь.

Больше разговоров не предвидится. Расположившись друг напротив друга, они тихо едят, слушая накрапывающий за окном дождик. Он не ударяет басами по подоконникам и не создает лужи, похожие на морские просторы. Он освежает. Он демонстрирует прелесть поздней осени.

И в этой тихой идиллии уютно. В ней не холодно, не страшно, не жарко, не больно… спокойно. Нет ощущения западни, захвата, пропасти… просто кухня, просто стол, просто вторник и просто обед. Совместный обед. Семейный.

Эдвард заканчивает с бульоном, почти не замечая его вкуса, и внезапно ловит проскользнувшую было мимо мысль, нашептывающую, что это и есть обычная жизнь. Без боли.

И почему-то, пусть даже на миг, на секунду, на невидимый момент паузы кажется, что даже случившееся… переживаемо. Как обещала Белла пару часов назад.

Наблюдая его едва заметную удивленную улыбку, миссис Каллен улыбается в ответ.

– Тебе нравится? Быть может, столько же съешь и на ужин?

Эдвард хмыкает, оставляя ложку и пустую миску в покое.

Тепло смотрит на жену. Не боится сказать.

– Ты права, у нас все получится.

И легонько сжимает руку с тонкими маленькими пальчиками. Впервые открыто и впервые с удовольствием, а не с опасением касается золотого ободка. Он лишь подтверждает сказанное.

Белла, приятно удивленная и почти светящаяся от тех эмоций, что ее переполняют, явно собирается что-то сказать. Что-то неимоверно благодарное и бодрящее.

Но не успевает. Рингтон мобильного – чересчур громкий для тихого обеда – разрезает надвое пространство кухни. Теперь слышно лишь его.

Эдвард вздрагивает. Белла с готовностью поднимается со своего места.

– Я отвечу? – оба знают, что звонят Каллену. И оба знают, что говорить здесь в состоянии только один.

Получая согласие, Белла забирает с кухонной тумбочки телефон, потратив секунду на просмотр дисплея. А затем принимает вызов.

– Здравствуйте, мистер Каллен, – приветливо произносит она, поворачиваясь спиной к тумбе. Опирается на нее, – чем я могу помочь?

Слушает и лицо почему-то мрачнеет.

Эдвард настораживается, но не поворачивается к жене всем телом. Слушает из прежнего положения. Не совершает лишних движений, будто бы они в состоянии выдать его раньше времени.

– Эдварда?.. Но он… он немного занят сейчас.

Белла наверняка прикусывает губу, произнося это. А Карлайл наверняка противится такому отказу.

– Мистер Каллен…

– Дай, – мужчина не знает, откуда берется эта решимость. Затерялась она среди тех разговоров, что у них были за это время с Беллой, или это просто очередной порыв, за который придется потом отплатить – неизвестно. Но руку девушке он протягивает. И телефон, вкупе с доверием к своему решению, получает.

Делает глубокий вдох и подносит мобильный к уху.

– Да, отец.

Белла становится за спиной мужа, поглаживая плечи. Не нагибается, чтобы слышать лучше и не вслушивается в сам разговор. Ее интересует только Эдвард и то, что будет происходить с ним. Нервозность девушки, как по тончайшему проводу, передается и мужчине. За ту секунду, пока Карлайл снова говорит. Уже – с ним.

– Я видел твою пасту на полках магазина, – негодующе заявляет Каллен-старший, – а это значит, что ваша фирма еще не обанкротилась, ведь так?

Внутренности Эдварда неприятно стягивает. От тона отца, от его голоса и вообще от того, что он звонит. Ни с кем, кроме Беллы, говорить ему не хочется. Ближайшие недели две – точно.

– Да… – но ответить приходится. Карлайл ждет ответа.

– Так какого черта они не платят тебе зарплату? Сколько еще ты намерен жить в долг?

Обвинение настолько жесткое и несправедливое, что Эдвард морщится.

– О чем ты говоришь? Я ни у кого…

– То, что ты велел им не говорить, не значит, что ты ничего не брал, – мужчина расходится не на шутку, и его напор, его слова – все громче. Больно ударяют по барабанным перепонкам.

– Что взял? Карлайл! – Эдвард резко вскакивает, отталкивая Беллу. Становится рядом со столом, упираясь в него кулаком и игнорируя пульсирующий комок боли внизу.

– Ты не в состоянии прийти на праздник к брату, Эдвард, из-за работы. Но то, что твоя жена, не глядя на эту работу, занимает для вас деньги – потрясающий рубеж. Ниже опускать уже некуда.

На глазах Каллена жгутся слезы. Поспешно смаргивая их, он с трудом держит голос на прежней планке, не дав ему задрожать.

– Деньги?..

Ошарашенно оглядывается за спину, на Беллу, стиснувшую пальцами спинку стула и с виноватым видом смотрящую на него. На ее лице написано, что Карлайл не лжет. Она брала в долг. Она в который раз подтвердила в глазах его отца, что ни зарабатывать, ни содержать семью он не в состоянии.

– Эдвард, возьмись за голову, я настоятельно тебя прошу, – цедит сквозь зубы Каллен-старший, – хотя бы ради Изабеллы, если она вообще нужна тебе. Пока вас двое это еще допустимо – все эти «дать-взять». Но когда появятся дети… найди-ка ты лучше нормальную работу. Чтобы не тянуть за собой шлейф долгов.

– Это все? – нетерпеливо интересуется Эдвард, стиснув зубы.

– Все. И я надеюсь, ты возьмешь мой совет на вооруж…

Но закончить Карлайлу не дают. Со всей силы нажав на кнопку «отключить», Эдвард едва не всаживает ее в самое нутро мобильника. Пальцы дрожат. Их сложно контролировать.

– Что случилось? – взволнованно спрашивает Белла, но со своего места благоразумно не двигается, к нему не подходит. Терпеливо ждет, пока объяснит.

– Ты взяла в долг? – медленно поворачиваясь к жене всем телом, невыразительным голосом вопрошает Каллен.

– Эдвард, – она прикусывает губу, безвыходно посмотрев на него, – Джордж требовал вернуть задаток за сорванный праздник восемнадцатого… Элис обещала мне, что не скажет.

– Ты снова меня не спросила, – без всякого вопроса утвердительно проговаривает он.

– У тебя было совещание, а мне нужно было срочно… господи, откуда он узнал?

– Какая разница, – Эдвард пожимает плечами, потерянно глядя на кухонный стол, где до сих пор стоят отголоски недавнего умиротворения – две миски из-под бульона. – Он в любом случае подтвердил то, что я сам тебе говорил. Я не в состоянии о тебе позаботиться.

– А кто в состоянии? Эдвард, пожалуйста, мы уже обсуждали это! Не надо снова…

В этот раз ее просьбы абсолютно не трогают. Ровно как и попытка разубедить. Крик Карлайла и его обвинения смотрятся более правдоподобно, чем беллины отнекивания.