– Нет, только когда мой парень затаскивает меня в угол палаты и смотрит этим особенным взглядом… После чего я сбегал к своей сумке.
Он меняется в лице при слове «парень», но на этот раз отступать я не готов.
– Не смотри на меня так, Бен. Понятно же, что мы с тобой не можем держаться подальше друг от друга, поэтому давай называть вещи своими именами, ладно? Если захочешь порвать со мной через день, неделю или месяц, так тому и быть. Снова вернешься к свиданиям с женщинами, а этот этап назовешь временным. Но сейчас – в этот момент – ты мой парень.
Взяв за руку, я веду его за собой к машине скорой и, как можно тише открыв задние двери, залезаю внутрь и беру тюбик смазки с тележки с реанимационным набором.
– Куда пойдем?
Теперь уже он берет меня за руку и ведет к дверям, через которые мы только что вышли.
– Больше поджимать хвост не буду, – говорит он. – Плевать, если нас кто-нибудь увидит.
Дверь в дежурную комнату тихо скрипит, когда он ее открывает. Мы оба глаз не сводим с сестринского поста в дальнем конце коридора, но остаемся незамеченными, так что, прокравшись внутрь, запираем за собой дверь. Как и все помещения в больнице, это стерильно-чистая комната, использующаяся в качестве места отдыха всеми дежурными врачами, поэтому тут нет ничьих личных вещей. И еще тут раскошелились на настоящую кровать вместо покосившейся койки.
– Могу себе представить, как много непристойностей творили тут господа доктора в этой комнате, – я подмигиваю Бену, и он смеется.
– Про них ничего не знаю. А для меня это будет первый раз.
– Хорошо, – я стягиваю с него верх докторской формы и футболку, обнажив идеальную светлую кожу, которую так люблю. После чего мы оба лихорадочно избавляемся от остатков одежды, наконец оставшись голыми и тяжело дышащими.
Наклонившись, я несильно втягиваю в рот сначала один его сосок, а потом другой, одновременно с этим поглаживая его член рукой и чувствуя, как от моих прикосновений он становится тверже. Опускаюсь на колени, щедро выдавливаю смазку на ладонь и одновременно с этим погружаю его член на всю длину в рот. Звук его хриплого ответного стона электрическим импульсом отправляется мне прямо в пах. Одной рукой схватив его за задницу, я притягиваю его ближе и заглатываю член так глубоко, как только могу. Медленно и осторожно, проникаю сначала одним смазанным пальцем в его тугой анус, потом двумя. Мышцы всего его тела напрягаются, он немного подается бедрами вперед и назад, трахая мой рот еле заметными движениями. Он точно долго не продержится.
– Не кончай, – тихо говорю ему я. – Хочу, чтобы ты был чудовищно заведен и был готов взорваться, как только я окажусь внутри тебя, – я чувствую, какой эффект на него произвели мои слова: его член стал еще больше, и он вытащил его.
– Тогда давай быстрее, потому что мне больно от того, как сильно я хочу кончить.
Я встаю и, притянув в свои объятия, целую его с каждой пронизывающей меня эмоцией – чувствуя его, пробуя на вкус и не в состоянии насытиться. Медленно опускаю его на кровать, так сильно отличающуюся от удобной кровати в роскошном доме Бена. Но раз уж мы познакомились в больнице, то логично тут все и сделать.
Забравшись на кровать и сев у него между ног, я надеваю презерватив и хорошо смазываю головку. Потом добавляю смазки его заднице, ни капли не переживая, какой беспорядок мы тут после себя оставим. Он сейчас такой пассивный, а я ощущаю себя самым могущественным человеком на свете.
– Уверен, что готов к этому? – склонившись над ним и не переставая пальцами растягивать его, я целую все его лицо.
– Да, – выдыхает он мне на ухо, запускает пальцы мне в волосы и целует мои щеки и веки.
– Если ты меня не хочешь, лучше скажи сейчас, потому что как только я окажусь внутри тебя, ты станешь моим. И ничьим больше, слышишь?
Бен улыбается.
– Но ты сказал, что я могу порвать с тобой через день, неделю…
– Ни хера. Я соврал.
Кончиками пальцев он легко проводит по моей спине, от чего по всему моему телу бегут мурашки. В его глазах такая явная готовность сдаться – никогда у него не видел ничего подобного, и мое сердце сжимается. Одновременно с яйцами.
Бен морщится, когда я прижимаюсь к его анусу, но как бы я ни хотел толкнуться внутрь, делать ему больно я не хочу.
– Расслабься, детка, – шепчу я ему на ухо и, спустившись поцелуями вниз по щеке, набрасываюсь на его рот жадным поцелуем. – Будет легче, если ты сейчас не станешь мне сопротивляться.
– Кори, сомневаюсь, что смогу…
Его фраза так и остается незаконченной, когда я преодолеваю сопротивление плотного кольца мышц и наконец вхожу. Сам не знаю, почему, но это простое движение ощущается самым важным, самым идеальным и разрывающим душу на куски из всего, что я когда-либо делал.
Я по-прежнему нависаю над ним и, не переставая целовать, даю его телу привыкнуть к моему размеру. Когда начинаю не спеша двигаться, он заводится еще сильнее, посасывая мой язык и сжимая меня внутренними мышцами. Его животная сторона берет верх, а каждый выдох сопровождается стоном то от сладкого удовольствия, то от боли.
Покусывая его губы, шею и плечо, я погружаюсь в него, стараясь массировать его волшебную маленькую простату. Я хочу, чтобы он испытал огромное удовольствие. Хочу, чтобы то, чего он никогда раньше не делал, было всем, чего потом будет жаждать. Желание наполняет меня до краев, и я начинаю двигаться сильнее, давая выход той потребности и неудовлетворенности, что копились во мне с момента нашего с ним знакомства.
А когда я беру его член и поглаживаю в унисон своим движениям внутри, Бен опускает подрагивающие ресницы и издает прерывистый стон.
– Ты что-то хотел сказать, Бен? Не хочу тебя перебивать, – я смотрю на него с игривой ухмылкой, не сбиваясь с темпа ни в одном месте.
Наблюдать, как он теряет контроль – сродни изысканной пытке. И заводит настолько, что я еле сдерживаюсь. В то же время это настолько прекрасное зрелище, что я не хочу, чтобы оно прекращалось. Его лицо больше не скрывает ни единой эмоции, и я понимаю, как сильно он нуждается во мне. Между нами сейчас нет ни грамма притворства, и ни на ком не надета маска безразличия. Я хочу навсегда запечатлеть в памяти этот момент, когда за ним, просто идеальным, идет следующий – тело на грани оргазма и жаждет разрядки, в то время как разум кричит продержаться еще хотя бы немного.
Бен открывает глаза, сдаваясь очевидному.
– Я собирался сказать, что сомневаюсь, смогу ли перестать делать это. И я хотел, чтобы это произошло, – он эмоционально открывается мне еще больше, притягивает меня ближе и обнимает. Приподняв голову с подушки, он целует мою грудь, щекой щекочет волоски на ней и прижимается лбом к моему сердцу. – Пожалуйста, не уходи.
– Посмотри на меня.
Он снова откидывается на подушку, его лицо вспыхивает от желания, когда я нежно его целую, одновременно с этим замедляя свои движения. Я знаю, что Бену трудно признать собственную уязвимость, потому не хочу, чтобы он хоть немного сомневался во мне. Это не какой-то стихийно случившийся секс. Мы занимаемся любовью.
– Я никуда не уйду, – осыпая легкими поцелуями его губы, я прижимаюсь к нему всем телом, чтобы углубить свои движения, и трахаю его медленно и сильно, обладая им внутри и снаружи. Крепко сжав его в руке, я поглаживаю его в том же расслабленном ритме нашей любви. – Если ты хочешь меня, я твой.
– Я хочу тебя… Хочу тебя… – сквозь стиснутые зубы, шепчет он, сдерживая оргазм, который – я чувствую это – вот-вот его накроет.
– Кончи со мной, Бен. Не сдерживайся. Я уже давно готов.
По его лицу это заметно даже раньше, чем его горячее семя выплескивается между нашими телами, делая кожу нас обоих скользкой. Он дрожит и сжимает меня изнутри, когда я изливаюсь, погрузившись на всю свою длину в его тело.
К моменту, когда прихожу в себя, я понимаю, что сейчас был слишком сосредоточен на своих ощущениях и забыл про задыхающегося под моей тяжестью Бена. Поцеловав его в макушку, я приподнимаюсь и даю ему свободно вздохнуть. Он молчит, а на его губах играет такая глуповатая улыбка, от которой мое сердце тает.
