— Что я думаю? — Сун Ок подняла голову и взглянула на Кан Гюна. На глазах у нее были слезы…
— Нравится ли тебе Куак Ба Ви?
— Н-не знаю…
Сун Ок уклонилась от прямого ответа. Она напоминала сейчас девушку, которая и боится и стыдится, впервые собираясь вступить в брак.
— Сестра, нечего тут стыдиться. Скажи мне откровенно: нравится тебе Куак Ба Ви или нет?
— Если бы все это зависело от того, что я думаю!
— А как же! Куак Ба Ви и спрашивать нечего. Ха-ха! Простым глазом видно, что ты ему нравишься! — Заметив, что Сун Ок погрустнела, Кан Гюн снова взял шутливый тон.
— Нет, нет, не говорите мне больше ни о чем, братец! Это вопрос серьезный, надо все хорошенько обдумать… С маху такие дела не решаются.
— Согласен; подумай хорошенько… Только смотри: сватом-то буду я!..
— Поймите меня правильно, братец! Вы даете мне хороший, искренний совет. Как же я могу пойти против? Но мне сейчас стыдно, неудобно выходить замуж. Совсем недавно, наслушавшись всяких сплетен, я с горя решила покончить с собой. И вдруг — замуж… Люди могут подумать, что я вовсе и не хотела топиться, а разыгрывала оскорбленную невинность. Как представишь себе все это… — Наконец-то Сун Ок осмелилась поделиться с братом своими самыми сокровенными, затаенными мыслями.
Дрожащей рукой теребила Сун Ок тесемки на кофточке. Она была похожа сейчас на колеблемый ветром нежный цветок.
— Да что там говорить! Это одно к другому ровно никакого отношения не имеет.
— Как не имеет? Если мы поженимся, все будут считать, что я кривила душой, опровергая грязные слухи.
— Ты забываешь, Сун Ок, что обстоятельства в корне изменились! Ложные слухи, рассчитанные на то, чтобы очернить тебя, оскорбляли тебя, и ты решилась на отчаянный шаг. Но теперь-то вы открыто, официально связываете себя брачными узами! Кто же решится упрекать вас? А если даже и найдутся люди, которым захочется языки почесать, что ж тут страшного? Волков бояться — в лес не ходить! Злые люди оклеветать могут любого человека, особенно если он идет против старых предрассудков, строит новую жизнь. Пойми, Сун Ок, мы переживаем сейчас переломный момент. Новое побеждает старое. Но старое не хочет сдаваться без борьбы: издыхая, оно сопротивляется изо всех сил, отбивается от нового, пытаясь облить его грязью!
Слова Кан Гюна, казалось, убедили Сун Ок. Но она все еще колебалась. В душе ее боролись противоположные чувства, она еще не могла прийти к ясному решению.
— Я подумаю, братец…
— Подумай. Торопиться нам некуда. Подумай хорошенько! Но только помни: старая Сун Ок лежит на дне Большого пруда! А в мир пришла новая Сун Ок, которую ничто не связывает с прошлым. Куак Ба Ви тоже словно заново родился. И вот два новых человека заключают между собой брачный союз, чтобы жить новой жизнью. Что же в этом дурного? Какие тут могут быть кривотолки?
— Все это правда… Но прошлое так настойчиво воскресает порой в моей памяти! Иногда даже… тянет снова…
Сун Ок закрыла лицо руками и зарыдала. Кан Гюн перепугался; встряхивая ее за плечи, он обеспокоенно спрашивал:
— Сун Ок, что с тобой? Может, я что не так сказал? Тогда прости…
— Нет, нет… Не в этом дело…
Слушая Кан Гюна, Сун Ок вновь вспомнила о том, как она жила прежде, вспомнила, что лучшие ее годы прошли в унижениях, в позоре, пусто и бесцельно. И острая боль понизила ей сердце, а в горле застрял горький комок. Кан Гюн догадывался о причине ее слез. Некоторое время оба сидели молча и смотрели перед собой.
Как бы подпирая своей вершиной лазурный небосвод, высилась окутанная вечерним сумраком гора Чомбансан.
По ущелью неслась река; синей лентой обвивала она склоны горы и спускалась в деревню Бэлмаыр. Там, внизу, ярко горели костры, клубами уходил в вечернее небо дым… С перевала можно было разглядеть работающих в низине крестьян и среди них — Куак Ба Ви с его богатырской бороной. Волы, тянувшие борону, двигались медленно: видно, порядком устали.
— Я хочу, чтобы ты поняла, сестренка, — тихо и серьезно заговорил Кан Гюн. — Личное наше счастье зависит не только от нас… Если страна цветет, если множатся ее успехи, то и народ живет хорошо и счастливо. Разори гнездо — и тебе уж не разыскать ни одного уцелевшего яйца. Когда страна порабощена, растоптана, может ли народ быть счастливым? Мы боремся сейчас за новую Корею. Только в этой борьбе человек и может найти свое счастье. В ней, в этой борьбе, должны участвовать и ты, и я, и многие, многие другие! Тебе нельзя отставать от людей, Сун Ок… И я знаю: ты будешь и работать и бороться — рука об руку с нами. Ты поняла меня, Сун Ок?
— Поняла! Хорошо поняла!
В голосе ее чувствовалось и волнение и какая-то решимость.
3
Весть о поднятии целины в Бэлмаыре быстро облетела всю округу и взбудоражила крестьян всех окрестных деревень. О самом Бэлмаыре и говорить нечего: у всех только и разговоров было, что о целине. Даже древние старики приходили в низину посмотреть, как идет работа. И с каждым днем строительство принимало все более широкий размах.
В первое же воскресенье в Бэлмаыр пришли, как это и намечалось, работники волостного народного комитета, профсоюзов, союза молодежи, крестьянского союза, женского союза и школы. Даже пожарная охрана послала людей на воскресник. Всего собралось больше ста человек. Каждый принес свои инструменты и обед в сумках.
Среди женщин находилась и Сун Ок. Сначала она застеснялась было идти вместе с представительницами женского союза: ну кто она такая, чтобы они взяли ее с собой? Но Кан Гюну удалось убедить ее, что ничего неудобного в этом нет и что, наоборот, будет очень хорошо, если она отправится в Бэлмаыр и поможет крестьянам; и Сун Ок, осмелев, присоединилась к женщинам.
Разговор с Кан Гюном глубоко запал ей в сердце. Она сильно переменилась за последние дни. Сейчас она была не той Сун Ок, которая, прячась от чужих глаз, тайком пробиралась к Большому пруду. Освобождаясь от прежних предрассудков, она становилась новым человеком, широко расправляла крылья навстречу восходящему солнцу…
Тьма рассеялась, и перед ней распахнулась ясная, прозрачная, манящая даль. Сун Ок глядела вперед широко раскрытыми глазами. Она чувствовала, как в ней ключом била новая сила дерзания, сила жизни. И ее сердце наполняла надежда, такая же светлая и необъятная, как эта даль.
Кан Гюн спас ее и разбудил в ней надежду на счастье, помог понять новую жизнь. Но только ли Кан Гюн? А Куак Ба Ви?
Почему с самого начала земельной реформы Сун Ок заинтересовалась судьбой бывшего батрака? Может быть, потому, что в ней было много сходного с ее судьбой? А потом, когда Куак Ба Ви стал навещать их, Сун Ок увидела, что это хороший, отзывчивый человек. Она полюбила Куак Ба Ви и теперь боялась потерять его, особенно после разговора с Кан Гюном. Ее мучила необъяснимая тоска, беспокойство. Новые, незнакомые прежде чувства проникли в сердце Сун Ок.
Да, она любила его! Все в нем привлекало ее: богатырская мощь, суровая молчаливость, горящие живые глаза… Правда, внешне он казался мужиковатым, но это не роняло его в глазах Сун Ок.
Идя в Бэлмаыр, Сун Ок радовалась случаю снова увидеть Куак Ба Ви, полюбоваться его могучей рабочей хваткой. Ей хотелось еще раз убедиться: можно ли, как говорил ей Кан Гюн, надеяться на него.
Сун Ок хранила эту тайну и боялась, как бы люди не разгадали ее. Она и сегодня пришла сюда для того, чтобы еще раз увидеть Куак Ба Ви.
Люди, пришедшие на воскресник из волости, разделились на группы и приступили к работе.
— Э, нет! Так не годится, товарищи! — остановил их Кан Гюн. — Людей нужно распределить по участкам. Товарищ Куак, подойдите-ка на минуточку…
Вместе с Куак Ба Ви он распределил между людьми работу. Профсоюзные работники и члены союза молодежи — как люди более сильные — были поставлены на рытье канала, сооружение плотины. Крестьяне помоложе — Тю Тхэ Вон, Ко Ин Хо, Квон Чир Бок, Пак Юн Гын, Сен Дар Хо — выкорчевывали пни, вырубали кустарники, убирали с поля тяжелые камни. Женщинам досталась работа полегче. Отдельные участки были отведены и членам исполнительной комиссии во главе с Куак Ба Ви. Он бороздил землю своей богатырской бороной. А Пак Чем Ди и Тё Дэ Мо вырубали топорами корни огромных пней. Одновременно они руководили работой на всех участках.
