Вовке — шесть лет.

Волосы у него цвета тёртой морковки, на носу медными кнопочками — веснушки.

Вовка вот такой.

Однажды Вовка сидел на полу и с треском выдирал из старой маминой сумки квадратное зеркальце.

В окно нестерпимо било солнце.

Радужное пятнышко отскочило от зеркала, ударилось о потолок и, мелко задрожав, покатилось по стене вниз.

— Мама, смотри, какой зайчик рыжий! — закричал Вовка.

— Не рыжий, а солнечный! — спокойно ответила мать.

В тот же день пришёл монтёр устанавливать радио.

Весело насвистывая, он прикрутил к стене острыми винтами ролики, навесил на них белый сверкающий шнур, поставил на шкаф чёрную пластмассовую коробку — динамик — и повернул на коробке ручку.

По комнате разлились звуки весёлой радиопесенки.

— Вот замечательно! — сказала мама. — Большое вам спасибо.

Вовка сиял. Монтёр положил ему на голову тяжёлую жёсткую ладонь.

— Понравилось? — спросил он. Потом посмотрел внимательно на Вовкины волосы и восхищённо добавил:

— Ну, брат, ты и рыжий! Огонь!

— Я не рыжий. Я солнечный! — обиделся Вовка.

Мама шла по улице, нетерпеливо всматриваясь вдаль.

Улица была тихой и зелёной. Посредине её росла мелкая колючая трава, а по краям в канавах зонтиками торчали голубые лопухи.

Ни одного мальчишки!

— Целый час как пришла с работы, а его всё нет! — вслух подумала мама. — И куда он пропал? Наверно, опять в колдуны играет!

В одном месте лопухи подозрительно зашевелились.

Мама подошла к канаве и, приставив ко рту дощечками ладони, позвала:

— Вови-и-ик! Никто не отозвался.

— Вови-и-ик!

— Тс-с-с! — зашипело что-то у самых её ног.

Голубой лист наклонился, и из-под него показалась красная Вовкина физиономия.

— Не мешай, — мы играем! — отчаянным шёпотом взмолился Вовка. — Мамочка, золотая, отойди — меня заколдуют.

— На кого ты похож? Весь в пыли. — Мама сокрушённо покачала головой. — Разве нельзя играть так, чтобы оставаться чистым?

— Нельзя, — буркнул Вовка, но тут же поправился: — Ну, можно…

— А без «ну»? Вовка промолчал.

— Через полчаса — домой! Обедать.

Мама погрозила пальцем, повернулась и пошла прочь. Около маленького серенького домика она остановилась, звякнула щеколдой и скрылась во дворе.

Полчаса — это почти ничего. Расстроенный Вовка полез назад под лопух.

В конце улицы раздались крики мальчишек. Крики приближались. Вовка согнулся в три погибели и притих. Сидеть было страшно неудобно. В сандалии через дырочки один за другим пробирались муравьи. В нос лезла едучая пыль.

— Ап-ап-ап-чхи!

В ту же минуту, пробив лист лопуха, рядом с Вовкиной ногой в землю воткнулся красно-белый полосатый шест.

— Это кто ещё тут чихает? — раздался громкий голос. — А ну, вылазь!

Шест качнулся. Озадаченный Вовка выскочил из канавы.

У канавы стоял, широко расставив ноги, здоровенный парень в синем комбинезоне. Вокруг теснились недавние колдуны и их жертвы.

Парень держал в одной руке полосатый шест, а в другой — за ушко — конец длинной металлической ленты.

— Ну-ка подержите! — предложил парень. Он отдал шест мальчишкам, нагнулся к земле, с силой потянул ленту, выпрямился и махнул кому-то рукой.

Оказалось, что парень работает не один.

У другого конца ленты суетились две девушки.

— Землю меряют! — шепнул кто-то.

Парень дождался ответного знака девушек, взвалил шест на плечо и потащил ленту наискосок через улицу.

Вместе с мальчишками Вовка двинулся вслед за парнем. Рядом змеей ползла металлическая лента.

Парень не сворачивал никуда. Он перешагивал через ямы, распахивал перед собой настежь ворота, вынимал из забора доски, шёл через сады и огороды.

Лента ползла вслед за парнем напрямик.

Так она вползла к Вовке во двор, нырнула под забор и вышла на луг около речки, которая текла на самом краю посёлка.

Здесь мальчишки начали отставать. Один Вовка шагал рядом с лентой, как зачарованный.

Кончился луг, началось болото. Вовка почувствовал, что в сандалиях у него мокро, но даже на это не обратил внимания.

Всё на свете было забыто.

— Стёпа, давай! — кричали девушки, и парень уходил по болоту всё дальше и дальше. Так он шёл, пока не забрался в густой ольшаник. Вовка нырнул вслед за ним. Парень стоял около куста и ковырял шестом в куче прелых листьев. Наконец из кучи выкатился небольшой колючий шар. Шар развернулся, стал на чёрные лапки и пустился наутёк.

— Ёжик! — ахнул Вовка.

Он бросился вдогонку за ежом и тотчас же влетел по колено в яму с водой. Что там вода! Вовка выскочил из ямы, в два прыжка догнал зверька и плюхнулся на него. Ёж пискнул, свернулся в клубок и замер.

— Кого поймал, мальчик? — окликнули Вовку девушки. — Ежа? Беги домой, ты весь мокрый!

Только теперь Вовка вспомнил, что его давно уже ждут.

Исколотые ладони и живот горели и чесались. Вовка снял мокрые сандалии, подсунул одну из них под ежа, второй накрыл зверька сверху. Получился бутерброд.

Держа его на вытянутых руках, он понёс находку домой.

Вовке влетело по первое число.

Мама сердилась. Она говорила, что Вовка заболеет, что хуже ребёнка она не видела всю свою жизнь. Что с этого дня он сам будет стирать себе штаны, а вместо сандалий — ходить летом в галошах.

Мама оказалась права. Купанье в яме не прошло даром. Ночью у Вовки поднялась температура, а к утру пропал голос.

Он лежал на кровати и смотрел, как ползают по голубым обоям солнечные лохматые зайчики.

В углу, в ящике, шелестел соломой ёж.

В воспалённой голове у Вовки вертелась одна и та же мысль: «Ежу надо дать имя. А как? Как назвать?..»

Прошлым летом у соседки жил кот. Звали его Мурзик. Это был суровый полосатый зверь. Он презирал молоко, воровал из чулана колбасу, а кончил тем, что, ловя голубей, свалился в колодец и утонул.

Других звериных имён Вовка, как ни старался, припомнить не мог. И ёж получил кошачье имя Мурзик.

Вовка расхворался не на шутку. Вызывали врача. Неделю мама не ходила на работу.

Вовка пил горькие белые порошки и послушно тянул, высунув язык:

— А-а-а!..

Жар спал только на восьмой день.

Вовка сидел на кровати худой, остроносый и ждал с базара маму.

Она пришла, осторожно высыпала из сумки на пол лиловую картошку и положила на одеяло перед Вовкой тетрадь в зелёном переплёте.

— Вот тебе альбом, — сказала она. — Рисуй. Мне сегодня уже на работу. Кстати, про ежа. Не убрать ли его в сарай? Она заглянула в ящик и поморщилась.

— Колючий, без хвоста. Бр-р! То ли дело кошки… Я ухожу. И прошу тебя, не вставать!

Вовка охотно закивал головой.

Как только мама ушла, он слез с кровати и, шлёпая босыми ногами по полу, подошёл к ящику.

Ёж тотчас же свернулся.

— Мурзинька, Мурзик! — ласково прошептал Вовка и покачал пальцем иглу.

Колючая спина ежа дрогнула. Иголки поползли назад.

Из-под иголок высунулась длинная мордочка с любопытными глазами— бусинками.

Вовка осторожно, чтобы не испугать, просунул под зверька палец и пощекотал войлочное пузико.

Ёж довольно запыхтел. Дружба завязывалась.

В тот же день на первой странице альбома Вовка нарисовал существо, похожее на сапожную щётку. У щётки был длинный-дудочкой — нос и чёрные, с ресничками, глаза.