Но в целом мне сейчас нужно будет поддержать его. Потому что, если пойдут реформы в России, то они пойдут и в других республиках.
— Ключевой вопрос состоит в следующем, — прервал М. С.'а Буш. Считаете ли вы, что Россия, Ельцин стремятся захватить центр? Чего они хотят? Хотят ли они еще более сузить роль центра, вашу роль? Это затрудняет для нас определение позиций. Нам нелегко разобраться в ситуации.
Горбачев признал, что такие попытки имеют место. Но, он убежден, что Россия нуждается в новом союзном центре. Это единственная законная форма для осуществления ведущей роли России в союзе республик. Они не примут непосредственного руководства со стороны России. Вот почему они выступают за союзный центр. Большинство из них за всенародные выборы президента. Мне казалось, что у меня с Ельциным было понимание на этот счет. Но последняя его речь вызывает разочарование. Если он изолирует Россию, разрушит Союз, то это будет иметь разрушительные последствия и для России. Я, — говорил М. С., — сохраняю оптимизм. Продолжаю работать с республиками совместно и по отдельности. И хочу подчеркнуть: сегодня это фундаментальный, судьбоносный вопрос не только для нас, но и для Запада, для США. Вам предстоит сделать стратегический выбор. Сейчас необходима поддержка продолжению курса реформ, ибо от этого зависит будущее Союза, такого Союза, который, как я убежден, нужен и Соединенным Штатам, и другим странам.
Перейдя на конкретику, М. С. просил решить вопрос о продовольственном кредите в 3,5 млрд. долларов и о платежах по задолженности. Для этого последнего необходима срочная помощь наличными в размере 370 млн. Долларов, плюс финансовый кредит от Саудовской Аравии и Южной Кореи (1 млрд.).
Думаю, все мы понимаем, — нажимал М. С., — что поставлено на карту. Что произойдет с Союзом — будет иметь последствия для всего мирового процесса.
В ответ Буш произнес многозначительную речь, которую я постараюсь воспроизвести детально (тем более при записи мне помогало то, что я слышал сказанное сначала по-английски, потом в переводе).
— Я буду с вами предельно откровенен, — начал Буш. — Надеюсь, ты знаешь позицию нашего правительства: мы поддерживаем центр. Не отказываясь от контактов с республиками, мы выступаем в поддержку центра и тебя лично. Еще до путча я выступил с речью на Украине, которая стоила мне определенных политических издержек дома. Меня критиковали за то, что я якобы "продал" Украину. Конечно, этого не было. Но я выступил против бездумного национализма.
Мы поддерживали и поддерживаем контакты с Ельциным, с руководителями других республик, но делаем это не за твоей спиной. Я задал свой вопрос потому, что в Конгрессе и в администрации многие удивлены его речью, не могут понять, что она означает. С этим связан и вопрос о кредитоспособности Советского Союза.
Согласно нашему законодательству я должен удостоверить Конгресс в том, что наши заемщики кредитоспособны. Я не могу обойти требование нашего законодательства. Мы считаем, что можем сейчас пойти вам навстречу по кредитам, хотя и не в полной мере. Но нам необходимо иметь уверенность, что республики полностью понимают свою ответственность. Мы хотим вам помочь, но нам нужны определенные дополнительные гарантии, касающиеся позиций республик.
Горбачев прерывает. Давайте говорить откровенно — 10–15 млрд. Долларов — это не такая уж огромная сумма, чтобы мы не смогли ее вернуть. Если сейчас мы с вами просчитаемся, то со временем придется заплатить гораздо более высокую цену. Речь идет не о чем-то обычном, рутинном. Речь идет об огромной стране, которая переживает великие трансформации, и здесь рутинные подходы неприемлемы, и ссылки на Конгресс и экспертов меня не убеждают. Необходимо политическое решение.
Дж. Буш: Я хочу заверить тебя в нашем понимании. Я именно потому еще раз спрашиваю: считаешь ли ты возможным возврат к тоталитарному режиму? Это было бы плохо для всего мира, для США. Ибо это положило бы конец нашему плодотворному сотрудничеству.
— Именно поэтому сейчас необходимы конкретные действия, — подхватил М. С.
— Тем не менее, мне приходится учитывать и общественное мнение у нас, в США. Я не могу спорить с той цифрой потребностей в продовольствии, которую ты назвал. Но мы не можем в полной мере удовлетворить эту просьбу. Сейчас мы можем принять решение лишь о выделении сельскохозяйственного кредита в размере 1,5 млрд. долларов, причем часть его предоставляется сейчас же, а часть — после первого января. Мы надеемся, что это поможет вам пройти период, в ходе которого окончательно определятся отношения между центром и республиками.
Ты знаешь, как решительно выступил в поддержку Советского Союза министр финансов Брейди на сессии МВФ в Бангкоке, это даже вызвало недовольство других членов "семерки". Если ты сейчас предпочитаешь, чтобы этот вопрос не обсуждался публично, то давай так и сделаем. Полтора миллиарда — это максимум на данный момент. К вопросу о сельскохозяйственном кредите можно было бы вернуться позднее, когда прояснится степень участия республик. Но данная сумма позволяет начать процесс.
Я не хотел бы, чтобы объявление о сумме, которая может показаться недостаточной, вызвало у вас трудности дома. Может быть, лучше ни о чем не объявлять, но это максимум, который мы можем выделить на данный момент. И хотя госсекретарь Бейкер иногда творит чудеса в Конгрессе, мы должны быть реалистами.
После заверений М. С. взял слово Джеймс Бейкер: позвольте сделать заявление общего характера. Я думаю, ты знаешь, что мы поддерживаем и будем стремиться впредь поддерживать ваши усилия по реформированию Советского Союза. Ты знаешь, что мы воздействовали на других доноров, в частности Саудовскую Аравию. Президент фактически пошел на то, что предоставляются непосредственно государственные кредиты США, то есть они гарантируются полностью. Мы считаем сейчас необходимым иметь подписи республик под кредитными документами. Это даст президенту юридическое основание ставить вопрос перед Конгрессом.
В настоящий момент мы можем выделить примерно 1,5 млрд. долларов. 250 млн. — в виде дара по линии продовольственной помощи, которая предоставляется бесплатно. Остальное — кредитные гарантии. Из них 250 млн. — в данный момент и 1 млрд. — через 60 дней. Вот, что мы сможем сделать сейчас.
Что касается новых проектов по продовольствию, мы будем их осуществлять, но они не дадут быстрого эффекта. Мы понимаем, что наше предложение не полностью покрывает ваши потребности. Но в данных обстоятельствах это то, что мы можем сделать.
Тебе я скажу одну вещь, которую не может сказать президент. Ты знаешь, что мы были в контакте с тобой в июне этого года, когда пошли слухи о павловском перевороте. Мы подчеркивали тогда, что заинтересованы в стабильности Советского Союза, в том, чтобы советский народ сам определил свое будущее. И мы считаем, что это значительный аргумент, показывающий, что мы понимаем необходимость центра. На прошлой неделе мы получили тревожные сигналы о содержании предстоящей речи Ельцина, в том числе о том, что там будет призыв к ликвидации МИД СССР, заявление о том, что Россия будет защищать русские меньшинства, где бы они ни находились и т. п. Мы обратились к официальным лицам РСФСР и поставили вопрос так: что происходит, почему накануне мирной конференции по урегулированию арабо-израильского конфликта делается такой шаг? Это подорвало бы усилия Советского Союза. Мы выразили надежду, что этого не произойдет. Нас удивило, что в вопросе о меньшинствах не было никакого упоминания хельсинкского процесса. Очевидно, в республиках возникнет сейчас озабоченность, и тебе придется регулировать этот процесс. Мы со своей стороны тоже постараемся что-то сделать, не исключено, что сможем каким-то образом помочь тебе. Нам было бы интересно получить от вас конкретную информацию о том, что является в речи отходом от договоренностей, достигнутых при выработке Союзного договора.
— Ельцин звонил мне накануне своего выступления в парламенте России и ничего не сказал о том, что в речи будут спорные положения, — заметил Буш.
