Но потом была уже просто грубая ошибка, — когда он не поехал на "митинг победы" на пл. "Свободной России" на другой день… Занимался вместо этого сочинением Указов о назначении… Моисеева, Шебаршина, разных зам. министров на места проштрафившихся министров — членов Кабинета.

Впрочем, может, они так "договорились" с Ельциным, который не хотел ни с кем хоть каплей делиться победной славой и подставил М. С. под растерзание своего парламента несколько часов спустя.

Карякин допускает, что так и было. Он предупредил о двух вещах: Горбачева люто, животно ненавидит окружение Ельцина во главе с Бурбулисом… На заседании Съезда РСФСР готовится акция (какая, он не знает) против М. С. КПСС, наверное, объявят преступной организацией.

Читаю письма Пушкина. Это, наверное, впервые живой и вполне современный русский язык (ну, за исключением отдельных выражений и "устаревших" слов). Вся манера такая же, как говорят современные интеллигентные москвичи.

У Розанова я прочел: Толстой — гений, но не умен… Пушкин — и то и другое — большая редкость. Интересно, а как Ленин? Умен, безусловно, а гений оказался "неправ", хотя может быть гениальность определяется по последствиям "в своей сфере"…

Заглянул: оказывается, с 21. Х не писал. Ни о том, что имел с М. С. крупный разговор о своем положении и аппарате, после того как зам. управляющего делами сообщил мне, что как помощнику (по новой структуре) мне полагается лишь секретарша — и никаких консультантов…

Разговор по селектору с подключением Ревенко… "0н (т. е. я) мне проходу не дает", — заявляет Ревенко, не зная, что я слышу. И это — после вежливых разговоров и похвал в мой адрес в сравнении с другими помощниками.

М. С. ему круто: разберитесь… И резолюция — дать Черняеву всё, что он просит.

Подготовка к Мадриду (по Ближнему Востоку). Речь Горбачева и других прозвучала на открытии Конференции "лучше" Бушевой: американцы толкали меня в бок (Скоукрофт — справа, Сунуну — слева, а потом посол Страус) — и показывали, что "во!"…

Я, было, стал отказываться ехать в Мадрид. М. С. просмотрел составленный мною список… Взглянул, понял, спросил: "Ты что — всерьез не собираешься?" — и вписал в состав делегации (а не сопровождающих!)… Он усек: я не хочу близко общаться с Р. М.

Что было в Мадриде?

Перед началом ближневосточной конференции Горбачев и Буш, сопредседатели конференции, основательно обо всем поговорили в присутствии Бейкера, Скоукрофта, Панкина. И я там был…

М. С. начал с похвалы в адрес обоих: созыв такой конференции — еще один пример эффективного сотрудничества СССР и США в мировой политике. Для М. С. это особенно важно в момент, когда как он сам сказал Бушу — и у нас, и у вас задаются вопросом: а есть ли Советский Союз и кого представляет Горбачев? Выразил признательность президенту и Бейкеру, администрации США за "взвешенную линию" в этом вопросе.

Согласовали тактику поведения каждого и обоих при открытии конференции и потом: действовать так, чтобы стороны (арабы и Израиль) взяли на себя решение вопросов, а не спихивали на сверхдержавы.

М. С., согласившись, что на днях встречался в Москве с президентом Кипра, и назвав его "хорошим человеком" (с чем Буш согласился), передал просьбу киприота — "продемонстрировать (США и СССР) совместную приверженность решению кипрской проблемы". "Нельзя допустить, говорил М. С., чтобы применение силы (турками) принесло плоды. Если все останется по-прежнему, передал он мнение Василиу, то это будет плохим прецедентом". Действительно, откомментировал свою информацию М. С., "в других подобных случаях мы не мирились с применением силы".

На том обсуждение кипрской проблемы и истекло.

Поговорили о Югославии. Констатировали, что ситуация ухудшается. М. С. предложил вернуться к югославскому вопросу в СБ ООН.

Буш реагировал скептически: мол, некоторые члены Совета Безопасности и сотрудники Секретариата ООН считают, что это все-таки внутреннее дело, в которое не хотят вмешивать ООН.

Горбачев согласился: вмешательство недопустимо. "Но все же, если бы ООН заявила о своей позиции, это могло бы иметь определенные последствия".

— ООН уже заявляла о своей позиции, — возразил Буш. — Мы поддерживаем усилия ЕС. Вы беседовали с руководителями Сербии и Хорватии. Вы считаете, это было полезным? — спросил не без ехидства.

— К сожалению, есть разногласия и между членами ЕС. Им нелегко сохранять единство подхода, — вступил в разговор Бейкер. — Некоторые европейцы хотят признать независимость республик. Мы пытались препятствовать этому. Но Германия забежала вперед.

— Я тоже говорил об этом Колю, когда мы встречались под Киевом, — заметил М. С. — Меня эта проблема беспокоит. В конце концов, речь идет не только о Югославии. Как продолжать европейский процесс, если мы не можем найти способ решать подобные вопросы?

— Давайте поддерживать контакт по этому вопросу, — заключил Буш.

Главное, что с нетерпением ждали от Горбачева американский президент и госсекретарь и чем сам он очень хотел с ними поделиться, — это внутренние наши дела. "Сегодня главный вопрос для нас, — начал М. С., — как выйти из кризиса, как ускорить реформы и двигаться вперед по пути политической и экономической свободы, в рамках общего для всех республик рыночного пространства.

Центральный вопрос, разъяснял он им, — государственность. Августовские события подстегнули стремление заявлять о независимости. Но они не изменили ничего в принципе, — к моему удивлению, заявил М. С., — а лишь создали основу для движения к созданию действительно добровольного Союза Суверенных Государств. Попортил дело Ельцин, подняв территориальный вопрос, вопрос границ. Это усилило сепаратистские тенденции на Украине. Заговорили об имперских притязаниях России.

Трудно было в этих условиях выработать совместное заявление "10+1". Но постепенно процесс пошел. Экономический договор, разработанный под руководством Явлинского, — начало возрождения центра, нового центра. Выразил уверенность, что экономический договор подпишет и Украина.

Вместе с Борисом Николаевичем ведущем большую работу в плане реформирования нашей государственности. В республики разослан подготовленный нами проект Союзного договора. Речь идет о создании именно союзного государства, а не какой-то ассоциации или содружества. Это будет государство с едиными вооруженными силами, согласованной внешней политикой, единым рынком. Будет Верховный Совет Союза, президент, Межреспубликанский экономический комитет. Союз будет нести ответственность за единую энергетическую систему, транспорт, связь, экологию, фундаментальные исследования и некоторые другие области. 11 ноября проект будет рассматриваться Государственным Советом, с учетом поправок и замечаний.

К сожалению, Ельцин подвергается давлению определенных людей, которые утверждают, что Россия должна сбросить с себя бремя других республик и идти вперед сама. Я разговаривал с Борисом Николаевичем, и он заверил меня, что понимает, к чему это привело бы. Это вызвало бы огромные трудности и у России, это значило бы несколько лет больших потрясений. А для других республик это было бы катастрофой.

— Для других республик? — с некоторым недоумением переспросил Буш.

— Даже в России это вызвало бы, повторяю, серьезные потрясения. И Ельцин понимает это, но, к сожалению, он подвержен влиянию определенного рода людей. Анализируя его вчерашнее выступление, я вижу в нем две стороны, две части. С одной стороны, в ней содержится подтверждение позиции за Союз, с другой, по некоторым конкретным вопросам налицо отход от положений, включенных в проект Союзного договора, над которым мы вместе работали. Есть опрометчивые, хлесткие формулировки насчет государственности. Очевидно, это вызовет реакцию ряда республик.