Рассказал Андропов Арбатову и о том, что он вызывал к себе Делюсина. Встретил его словами: «Как хочешь понимай: пригласил я тебя к бывшей знакомой — вместе работали в отделе ЦК, или»… Ясно, считает Арбатов, — это «профилактика». Ю. В. поставил в упрек Делюсину связь с Любимовым и «всякие разговоры» с ним и, особенно, с Можаевым, «который бегает к Солженицыну». «Вел он себя (слова Ю. В.) плохо. Ото всего отпирался» и т. д. «Предупреди и ты его», посоветовал он Арбатову.
Обругал он и Любимова за то, что он не отплатил за доверие, которое ему оказал Генсек. Продолжал «свои штучки». А теперь (Hear! Hear!) выбрал в покровители Полянского. «Что-нибудь уж одно», — многозначительно заключил премудрый Арбатов.
Сегодня заходила Искра. Завтра она уезжает с мужем на Кавказ. Передал ей подарок для дочки. У Искры по-прежнему поразительно красивое лицо. И вся она умная и глубокая. Но возраст уже испортил тело навсегда, потеряна форма и стать: пожилая дама.
26 мая 1973 г.
Мне исполнилось 52 года. Престарелым я себя не чувствую никогда и ни в чем. Есть, что называется, «усталость души».
Вчера мне Пономарев дал тот злополучный макет Y тома «Истории КПСС», за который сняли Зайцева. То, в чем его обвинили — чистый навет, фальсификация. Все что. нужно (в смысле работы партии по восстановлению хозяйства и прочие) там есть. Значит, близстоящий к высшей власти подонок может подсунуть чистую подделку (для ради своих темных делишек), это становится основанием для решения ЦК, и даже секретарь ЦК (Пономарев) бессилен опровергнуть явную и наглую клевету. Более того — считает нарушением правил игры саму попытку придти и сказать, что это был подлый поклеп.
2 июня 1973 г.
Читал внешнеполитическую программу лейбористской партии (добыли еще неопубликованный проект). Завтра приезжает большая их делегация (председатель лейбористской партии, генеральный секретарь), хотят устанавливать «хорошие отношения» с КПСС!
Б. Н. собирается отделаться пошлыми формальностями. Если так и будет, мы теряем шанс. Впрочем, политику у нас такие, как Б. Н., не делают. Но хоть бы осмелился подыгрывать настоящей политике, а не держался за социал- демократическую фобию из страха перед Трапезниковым и Ко.
28-го Высоцкий + Марина Влади (прелесть!). Он пел новое. Становится более открыто — философски. Иван Дыховичный (зять Полянского), мировой парень со своими современными гусарскими балладами. Саша Митта и его Лиличка. Изумруд.
Теннис на Петровке. Кругом юность и здоровые тела, уверенная в себе и спокойная жизнь в спорте.
Беспомощность Матковского и всего сектора при подготовке материалов к лейбористской делегации. Убожество в самом подходе к делу и неспособность даже быть простым исполнителем. Это — позапрошлый день Международного отдела ЦК. И если мы не примем мер (а у нас почти все сектора на таком уровне, с огромным разрывом от консультантской группы), нас очень скоро вытеснит из нашей собственной сферы МИД. Он уже взялся за наши дела: информация компартиям по советско-китайским отношениям, впервые без трепа, по настоящему дельная и впервые подготовлена не нами, а МИД" ом. Даже приложил и список партий, которым посылать. Правда, пока еще «прислушался» к нашей корректировке.
Упиваюсь сборником «Достоевский об искусстве». Какая мощь и как мало известен он нам был в целом!
6 июня 1973 г.
Приехала лейбористская делегация. Семь человек: председатель партии, генеральный секретарь, зам. лидера Шорт, одна женщина — рыжая, крупная, с очень красивым правильным и надменным лицом, говорят, содержит на свои средства детский сад, воспитывает четырех приемных сирот, не замужем, хотя ей всего 35 лет.
Принимали их в Шереметьево, а потом ужинали в «Советской». И сразу вторглась циничная политика. «Мы приехали как политическая партия, которая хочет быть у власти. Если, вы, КПСС, хотите в Англии лейбористского правительства, помогите нам. А для этого нас должен принять Брежнев и Громыко. Пусть на 5 минут. Нам важно только, что мы их видели и можем сообщить прессе. Дискуссии, конечно, хорошо. Мы готовы даже выслушать ваши замечания по нашей новой внешнеполитической программе. Но главное — поддержка престижа лейбористов с вашей стороны. В Лондонском аэропорту нас провожали десятки корреспондентов, они злорадно ждут нашего возвращения. И если вы не пойдете нам навстречу, вся Англия будет неделю смеяться над нами. И на ближайших парламентских выборах мы наверняка провалимся. Ваш Косыгин недавно в течение 3-х часов принимал Уокера (консерватор, министр промышленности), а тут перед вами по крайней мере 6 завтрашних Уокеров и один возможный зам. премьера (Шорт)». И т. д. в таком духе.
Я понимал, что на Пономарева это не произведет впечатления: для него лейбористы это даже не просто идеологическая, а лично-идеологическая проблема, т. е. как бы трапезниковцы не обвинили его еще раз в попустительстве ревизионизму. В силу этого, а также интеллектуально-образовательной заскорузлости, где-то искреннего убеждения, что «все они — предатели рабочего класса», он не в состоянии «делать политику» (а уж с социал-демократами полностью и наверняка). И выглядит очень глупо (даже передо мной), как человек, который хотел бы от социал-демократов только одного, чтобы они думали по «марксистско-ленински» (в его понимании) и озабочены были бы только аплодисментами по поводу каждого шага КПСС внутри и вне. Слушать его разглагольствования на эту тему (в том числе и в связи с приездом этой лейбористской делегации) просто стыдно.
Так вот. Я понимал, что надо что-то делать в обход Пономарева, иначе мы либо полностью теряем политический шанс, либо даже наживаем врагов. Тогда уж лучше было вообще не приглашать… и не затевать всего этого. Впрочем, и на это-то Б. Н. пошел очень неохотно, под большим моим нажимом.
Я предложил Иноземцеву позвонить прямо Громыке (он с ним лично знаком). H. H. согласился. Мы поехали на Плотников к вертушке и он это проделал, впрочем безуспешно (тот был уже дома). Но наутро — преуспел. Позвонил мне, говорит: «Громыко считает все правильным с нашей стороны, сам готов их принимать, только пусть Международный отдел внесет в ЦК формальное на этот счет поручение. Посоветовал Иноземцеву настоять в Международном отделе, чтоб записка была «в истеричном тоне, чтоб дошло»… И надо, мол, обязательно настаивать на приеме у Брежнева.
A propos: вот принципиальная разница между современным политиком и идеологом на политике (Пономаревым). Громыко сразу ухватил главное: если самая крупная социал-демократическая партия одной из самых крупных стран приезжает в Москву и чуть ли не умоляет помочь ей придти к власти, причем обращается за этим к «большевикам», которых она столько десятилетий третировала, — то это шанс. Мы ничего не теряем, а приобрести можем.
Вдохновленный, я явился к Пономареву (он не хотел даже принимать меня так рано, ему надо было какую-то бумажку редактировать, но я настоял).
— Что там у вас?!
Я с большим нажимом передал заявки делегации. Добавил от себя. Изложил все очевидные политические дивиденды для нас и проч.
— Анатолий Сергеевич! Не поддавайтесь, не будьте наивным. Они вот сладкие речи говорят, а приедут домой опять будут плохие вещи о КПСС говорить. Я знаю их. Многих лично. Вот этот Хили»… И начал мне рассказывать, как они с Сусловым лет 20 или 15 назад ездили в Англию, были в Транспорт-Хаузе, обо всем тоже хорошо говорили, а потом, мол, что было? «Так-то вот. Еще чего захотели, Брежнева им подавай!»
— Вы, Анатолий Сергеевич, не поддавайтесь иллюзиям, они только свои интересы преследуют.
— Я в этом никогда не сомневался. А вы, Б. Н., хотели бы, чтобы они сюда приехали ради наших интересов?
Он озлился, даже покраснел.
— Нет, нет, Анатолий Сергеевич. Вот как договаривались: согласны, чтоб я их здесь принял — пожалуйста. А не согласны — извините!
— А вот Громыко согласен с ними встречаться и считает, что к Брежневу их не вредно сводить, — пустил я вход туза.
