Так я и не понял, что он во мне нашел, почему сразу привязался, настойчиво стал звать в знакомые, приглашать домой.

В пятницу, когда я появился на работе, зашел ко мне Загладин. Обсудили две темы. Жилин, который опять пьет, спаиваемый Шапошниковым и «что делать». Ежов, который попался на проститутках, связанных с американцами, и чего-то им говорил о служебных делах (кажется, о распределении обязанностей между консультантами в связи со съездом). Подумаешь — секреты! К тому же он наверняка не знает, что его подружки путаются с американцами. Думаю, что это какие-нибудь его старые знакомые по институту или по журналистике, а профессионалками они стали позже. и ему дают по старой дружбе, а не за 1000 долларов за сеанс (выясненная такса для американцев!). Об этом — о том, что Ежов влип

— мне рассказал еще Б. Н., когда поздравлял с избранием в ЦК. Откомментировал так: «В связи со съездом ужесточили наблюдения, вот и попался. Теперь надо от него избавляться. Поговорю с Загладиным».

Загладин, тоже рассказав мне все это, думая, что я еще не знаю, горевал: как сделать? Ведь, оказывается, нельзя говорить, почему мы его увольняем. Даже нельзя вот сейчас предупредить, чтоб он больше не ходил к этим своим приятельницам.

Другая тема — Кириленко. Вадим был на первом после съезда Секретариате ЦК. М. А. Суслов сразу после съезда уехал в отпуск. В его отсутствие всегда, уже много лет Секретариат и Политбюро (когда не было Брежнева и Суслова) вел Кириленко. А на этот раз из задней комнатки первым вышел Черненко и сел за председательское место. Кириленко вышел вслед и сел на свое обычное место «одесную». Все заседание молчал.

Б. Н. выступал в Большом Кремлевском дворце с докладом на партийном собрании всего аппарата ЦК (2900 человек!). На этот раз и доклад был приличный и произнес он без нудности, часто ему присущей (и без отступлений от текста, что всегда особенно вредит его ораторству).

Я был избран в президиум и в редакционную комиссию собрания. Сидел на местах, где обычно сидят члены ПБ и Секретари ЦК. Глядя в зал, на дальний балкон, подумал почему-то: как же здесь выступали, когда не было радиофикации, как можно что-либо услышать из одного конца зала в другом. И потом вдруг, как ударило: ведь ровно, почти день в день, 25 лет назад (четверть века) я сидел вон там, на балконе и слушал доклад Хрущева о культе личности

— XX съезд!! Ошарашенный я, помню, бросился сразу к Искре и в возбужденном «окружении» Зиновии Федоровны (матери) и отчима (старого партийца) сбивчиво рассказывал. Тогда и потом, казалось, что теперь-то уж наверняка что-то грандиозное произойдет. И вот прошло четверть века. Конечно, многое изменилось. Но кардинальных перемен, которых тогда ждали все — и справа, и слева, и болото — интеллигенция, не случилось.

Во вторник был на Секретариате ЦК. Действительно, его ведет Черненко. А Кириленко вякает, активничает, то и дело встревает в обсуждение, но его слушают вежливо и иронично. Произвело на меня впечатление обсуждение перспектив (и итогов) развития газовой индустрии. Грандиозные таки дела у нас делаются (хотя с колоссальными отходами, издержками, бардаком, бесхозяйственностью, разбазариванием ресурсов, нервов, энергетики, человеческих судеб). Тем не менее: за X пятилетку построено 29 000 км. газопровода, в XI будет построено 50 000! Представить себе трудно, а если еще добавить все сопутствующее этим «ниткам» почти в 1,5 м. диаметром! В 1960 году добывалось всего 46 млрд. кубов газа, а теперь планируется только добавка за 5 лет — 205 млрд.!

Секретари пытались критиковать и даже долбать недостатки, упущения и прочее. Но министры, и особенно Щербина, ощетинились. И развернули, действительно, ошеломляющую картину того, что сделано и делается. Причем, выказали (как и другие их коллеги, помнится, по другим поводам на прежних Секретариатах) весьма незаурядную компетентность и поразительное владение материалом (цифрами, данными, проблемами) без всяких бумажек, справок и памяток.

При обсуждении на уровне министров были Горбачев и Долгих (действительно умные и политически страстные, образованные люди). Кириленко же, да и наш Б. Н. выглядели смешновато, как люди эпохи «давай-давай!» Ближе к первым двум — Соломенцев, а Зимянин помалкивал, и правильно. В таких делах надо, прежде всего, знать «материю».

Позавчера общался с нашим послом в ФРГ Семеновым. Просидели около часа. Говорили о Мисе, о социал-демократии, о Шмидте, Венере, Брандте… Колоритная фигура. Он давно занимается футурологией. И мне начал было излагать свои концепции. Земля сейчас на переломе развития на ней живой материи. 3 млрд. лет прошло с момента возникновения жизни и осталось примерно столько (до начала угасания Солнца). Так вот именно сейчас от человечества зависит, состоится ли «вторая половина» жизни на Земле. Эти «теории» в общем-то известны. Но хорошо, что у нас такой посол, у него есть о чем поговорить с буржуазными «Маниловыми» в ФРГ. Узнал я от него о том, что среди военных аристократических кругов в ФРГ (истэблишмента) очень сильны сейчас антивоенные настроения, берущие начало от «концепции Гудериана», а именно: современной войны (еще одной войны) Германия не переживет. Кто бы ни победил, победителей немцы будут приветствовать или проклинать из братских могил. К этой «касте», которая, впрочем, презирает не только коммунистов, социал-демократов, но даже и всяких Геншеров и иже с ними, принадлежит и генерал Бастиан, ушедший в прошлом году в отставку из-за несогласия с политикой правительства.

Семенов считает, что было бы неплохо устроить закрытый семинар (по типу Погоуша) между нашими (образованными) генералами и генералами бундесвера, причем не только гудериановцами, а и сторонниками американцев тоже.

Воскресенье. Прошелся по улицам города. Придя домой, рассеянно, не зная, к чему приложиться, читал то сборник к 250-летию Канта, то рефераты Института информации о терроризме, то «Кромвеля» из серии ЖЗЛ, то опять дневники и письма Байрона, то «Опыты» Монтеня.

Когда время пустое, оказывается, его много, и прочитанные обрывки (некоторые из них перечитанные) запоминаются надолго. А Байрон все-таки поразительно глубок и умен, и какой контраст между тем, каким он был для себя и для окружения, и тем, каким он предстает из своих «Корсарах» и проч. Впрочем, «Дон-Жуан» очень напоминает его реального.

Какой длинный месяц март! Сколько всего в нем уместилось.

У меня в течение двух часов был старый знакомый Кжистоф Островский, зам. зав. международного отдела ПОРП. Положение, по его наблюдениям, отчаянное. «90 дней» Ярузельского провалилась. События в Быдгоще, когда милиция выдворила деятелей «Солидарности» из помещения горсовета и, конечно, кое-кому поддала., разрушили то, на что делалась последняя ставка. «Солидарность» потребовала от партии и правительства: либо осудить (юридически) милицию и К^о, или уйти — власть, «которая бьет рабочих», нам де не нужна, это значит опять то же, что уже бывало в 1956, 1970 годах. Вчера уже проведена четырехчасовая предупредительная забастовка и на 31 марта назначена всеобщая «оккупационная». Завтра будет Пленум ЦК… А между тем магазины пусты. В очередь за самыми простыми продуктами встают ночью и, как правило, возвращаются ни с чем. Заводам, даже если представить себе такую фантастическую ситуацию, когда рабочие захотели бы поработать, не на чем работать — нет сырья и материалов. Импорт закрыт, так как Запад тянет с отсрочкой кредитов. Дело идет к голоду.

Взрыв вот-вот произойдет. Партия в полном развале. Вот, сейчас ЦК запретило коммунистам участвовать в забастовках, поскольку они «чисто политические», против власти. Но нет такой уверенности, что по крайней мере 2/3 партии послушается.

А мы? В беседе во время съезда Брежнев потребовал от Кани и Ярузельского дать отпор разгулу контрреволюции, которая наглеет с каждым днем, видя беспомощность власти. Это действительно так. Валенса уже теряет почву, он уже «либерал», его оттесняют люди, которые пойдут до конца, не считаясь ни с чем. Но самая робкая попытка давать отпор (в Быдгоще) привела сразу к всеобщей забастовке. Что остается?