- Вы очень жестко пользуетесь языком, Семен Никифорович. И в результате упускаете массу существенных аспектов, предпочитая видеть все в каком-то одностороннем освещении. Что же это вы, любезный, зациклились на какой-то там морали, нравственности, которую никто никогда не видел и не пробовал на зуб? Неужели вам непонятна та простая мысль, что если человеку нечего кушать, то ни о чем другом он думать уже не может? Человеку, нужно кушать, Семен Никифорович. И трахаться (в оригинале этот глагол звучит более беззастенчиво). А для этого нужны еда и лоно (в оригинале вместо слова "лона" имеет место лексическая единица пониженного уровня рифмующаяся со словом "еда").. Ибо Любовь и Голод правят миром. Или, как сейчас говорят, еда и секс. Да известно ли вам, мой дорогой, что всё благосостояние семей этих девчонок зиждется на их работе? Работе и по судебной, и по сексуальной части? Думаете, что их родители не осведомлены об их делах? Да они молятся на своих маленьких кормилиц и благословляют их занятия! Ведь без их заработков эти семьи были бы на грани голодной смерти. А так - они благоденствуют. Если бы вы хоть раз видели, как по воскресеньям вся семья такой девчонки собирается за обедом! Во главе стола сидит вовсе не глава семьи, а она - маленькая кормилица. Родители радостно приветствуют ее, улыбаются, подкладывают лучшие кусочки. Маленькие братики и сестрички тоже рады: они только что получили свои воскресные подарки и знают, что сегодня их не будут лупить психованные и вечно пьяные родители - они подслушали, что вчера вечером сестра принесла домой двести баксов и теперь не меньше, чем целую неделю все будут роскошествовать! Даже маразматическая бабушка-старушка, разжевывая беззубым ртом мясо, воздерживается от своего обычного брюзжания и приветствует внучку неким подобием улыбки. Трудно придумать что-либо более трогательное, чем такая семейная картина. Так почему же вы позволяете себе проявлять недовольство? Да и кроме всего прочего, эти занятия, чтобы вы знали, приносят им не только средства для жизни, но и доставляют удовольствие. Разве вам неизвестно, что по эмоциональному накалу ничто не может сравниться с половым наслаждением? Вот почему оно и ценится превыше всего. А наши девчонки за это еще и деньги получают. И немалые. Вспомните, что говорила Паскуда Аделаидивна - сто баксов за полтора часа. Где вам еще столько заплатят? А опыт Страшного Административного Суда? Ведь такого опыта и знаний не приобретешь ни в каком Гарварде! Ведь вы сами видели, как квалифицированно, с каким знанием дела, с каким, я бы сказал, изяществом был проведен ваш процесс. А созерцание казни, дорогой Семен Никифорович? Уж вы мне поверьте: с этим не сравнится никакое кино, никакое эстрадное шоу! Зрелище пыток и казней, чтоб вы знали, производит самое сильное впечатление и находится на втором месте после секса. А некоторые даже ставят его выше. А ведь наши Влагалища, как мы их тут любовно называем, этими благами пользуются совершенно бесплатно. Более того, каждая их них получает достойное вознаграждение за свое участие в качестве должностных лиц процесса. И уже сейчас это ей засчитывается в трудовой стаж и впоследствии благотворно повлияет на размер пенсии. И, наконец, самое главное: неужели вы забыли, что это всего-навсего сон? Так называемый быстрый сон. И мы вам не более чем снимся? Эх, пан Маузер-Петренко, все-таки ваша наивность переходит все границы.
- А как же тогда приговор и вся эта комедия, которую вы тут передо мною разыграли? - возразил Семен Никифорович.
- Да нет!, - отозвался Канцлер, - вот это все как раз на полном серьезе. Так что выбирайте себе казнь. И делайте ставку на Тотализаторе. Не упускайте возможности подзаработать на своей казни - ведь в данной игре вы имеете перед нами несомненное преимущество, хе-хе-хе! И еще: не забывайте, что вы, согласно приговора, можете иметь два половых акта с нашими красавицами. Причем любыми способами, даже запрещенными Дисциплинарным Мониторингом. Редко кому предоставляется такое право! И чтобы вы не сомневались, что наши девочки удовлетворят все ваши сексуальные фантазии на самом высоком уровне. На самом высоком уровне удовлетворят!
- Этому их Яхве Элохимович обучил, ваш любимый шимпанзе? - сардонически спросил Семен Никифорович.
- Ах, Семен Никифорович! - ответствовал пан Канцлер. - Если бы вы знали, как приятно работать с вами. Вы исключительно проницательный человек и очень вовремя упомянули Яхве Элохимовича. Только он не шимпанзе, а фаунантроп-шимпанзе - будем точны. А это - две большие разницы. Доложу вам, что он действительно обучает детишек. Но не только минету и прочей Камасутре. У него есть и другие функции. Вот если вам, например, будет благоугодно выбрать себе казнь через порку моим Прутом, то производить ее будет именно Яхве Элохимович. Он очень умелый не только педагог и педофил, но и палач-экзекутор. Он и Электрический Табурет вам наладит, и в устройство "ДВЕРЬ" ваши гениталии заправит, и кости, если надо, переломает. Скоро вы в этом убедитесь. Однако мы с вами заболтались. А время идет. Быстрый сон, как вам известно, не может продолжаться чересчур долго. Он имеет свои границы. Итак, к делу. Тем более, что наши девчушки, как я наблюдаю, уже сделали свои ставки. И я, между нами говоря, тоже сделал. Так что давайте, пан - теперь уже окончательно и бесповоротно - Петренко, делайте свою ставку и вы!
Канцлер, закончивши свою речь, опять повращал над головою прутом. Как зачарованный глядя на этот прут, Семен Никифорович лихорадочно думал над тем, какую избрать себе казнь. Панически боясь с самого детства физической боли и помня тот ужас, который он испытывал в тех редких случаях, когда отец подвергал его порке - ужас, от которого у него однажды перед наказанием ремнем за какой-то детский проступок даже произошло самопроизвольное извержение кала и последовал страшный истерический припадок, после чего его перепуганные родители вынуждены были отказаться от такого метода воспитания, Семен Никифорович сразу же мысленно отверг казнь через порку Канцлеровым прутом. Поразмыслив самую малость, он отказался и от казни через посредство устройства "ДВЕРЬ". Даже мертвым он не допускал себя быть с искалеченными, раздавленными гениталиями. Оставался Электрический Табурет. Что это такое, Семен Никифорович, разумеется, не знал. Однако, предполагал, что это есть некая разновидность электрического стула. И хотя он знал из амери-канских кинофильмов, что казнь электрическим стулом тоже не всегда бывает быстрой, при которой наказуемый не успевает ощутить телесных страданий, но все-таки это был шанс на достойную смерть. Ведь Семену Никифоровичу, который был человеком приличий, совершен-но определенно представлялось непристойным и унизительным быть запоротым насмерть каким-то шимпанзе (даже если это фаун!) и уж тем более подвергнуться от него калечению половых органов. Сдавленным голосом, глядя себе под ноги, он произнес:
- А расстрелять меня нельзя?
- Можно! - весело прошипел Канцлер - Но только в дневной жизни. Там вас, возможно, и расстреляют. А здесь - приговор уже вынесен. Он окончательный и обжалованию не подлежит. Так что выбирайте.
- Ну, тогда - Электрический Табурет!
- Громче повторите. И четче. - скомандовал Канцлер.
- Выбираю Электрический Табурет! - произнес Семен Никифорович как можно внятнее, хотя язык его еле ворочался во рту. До его сознания только сейчас стала доходить абсурдность ситуации с выбором для себя ночной смертной казни.
- Отлично! Вы в своем праве. Табурет так Табурет! - прошипел пан Канцлер. - Эвтаназия Андерстендивна! - обратился он к Судье, - Сладкая моя!, прикажите вашей Секретарке-Процедурке занесть данный факт в протокол своего сердца. Однако, - он снова повернулся к Семену Никифоровичу, - однако, пан Петренко, не скрою, что вы нас всех несколько разочаровали. Мы-то надеялись, что вы выберете "ДВЕРЬ" или хотя бы порку Прутом - это намного зрелищнее. Но - как было сказано - Табурет так Табурет! Наша Национальная Демократия предполагает строжайшее соблюдение ваших суверенных прав человека. Самое строжайшее соблюдение! А Давалка Пубертативна - Голова наших милых Влагалищ Коллегии Присяжных - подведет итоги Тотализатора. Хотя, чего их там подводить? Чувствую, что все мы с вами, дорогие участники процесса, пролетели, как говорится, мимо кассы, за исключением, разумеется, нашего уважаемого осужденного. Ну что? Пора вызывать Яхве Элохимовича? - снова адресовался он к Судье.
