Annotation

Anval Kasim Shirin -

Anval Kasim Shirin -

Декады Ночь Между Днями Седьмым И Восьмым

ДЕКАДЫ НОЧЬ МЕЖДУ ДНЯМИ СЕДЬМЫМ И ВОСЬМЫМ

И в эту Ночь почти все Реципиенты спали отвратительно. На них произвела гнетущее впечатление и "Вечная Жизнь" в исполнении Сократа Фригодного, и дурацкая сцена с Кураторозаврихой-Хаживупой, и бестолковый налет Охранопитеков, и уж тем более усиленная порция Экспериментальных Исследований, в которых они теперь, по прошествии более половины срока Декады видели все меньше смысла. Поэтому Реципиенты, мучаясь от бессонницы, ворочались в своих постелях, переживая неприятные воспоминания о прошедшем Дне. Лишь один Семен Никифорович в отличие от своих сотоварищей заснул моментально, как только его голова соприкоснулась с подушкой. Заснул - как в пропасть провалился. И ему сразу же стал сниться новый сон.

Мистерия тридцатая, секретная,

никем не рассказанная.

Третий сон товарища Маузера:

"О Неотвратимом Возмездии"

Обстановка была - в точности как в его первом сне*, когда Семен Никифорович попал в Инстанцию Отписок и Волокит Тайной Канцелярии ╧ шесть с половиной дробь шесть с половиной. И он сидел на том же самом железном табурете прямо перед ненавистным ему теперь паном Канцлером, держащим в своей телескопической ручище все тот же длинный прут. Только червивоголовые канцеляристы отсутствовали вместе с их столами. Пустым было пространство "спортзала". Лишь на стенах, как от сквозняка, раскачивались непонятного назначения приспособления да поскрипывало на плохо смазанных петлях уже знакомое нам устройство "ДВЕРЬ". Над нею товарищ Маузер увидел прибитую большими ржавыми гвоздями длинную и широкую полосу бумаги, на которой черными аршинными буквами вкривь и вкось были выведены слова: "Не ваше дело наблюдать времена или сроки. Иисус Назареянин, Царь Иудейский".

Пан Канцлер, сверкнув взглядом василиска, обратился своим шипящим голосом к сидящему перед ним товарищу Маузеру:

- Рад снова вас видеть, такмногопочитаемый мною Семен Никифорович! Весьма рад. О! Вы головку свою побрили? Побрили свою головочку? Похвально, весьма похвально. Чувствуется, что вы еще не потеряли надежду получить орден, оптимист вы наш. Хотел бы, кстати, поинтересоваться, а как ваша уважаемая ручка? Не беспокоит? Кажется, вы ее несколько повредили в прошлый раз? В прошлый раз несколько как бы повредили?

Семен Никифорович промолчал, хотя в его нутри бушевали вихри.

- Значит, молчим. И напрасно, совершенно напрасно, дражайший! Поверьте мне, что ваша выигрышная стратегия в Тайной Канцелярии (если о таковой вообще может идти речь) - это полнейшая, беззаветная искренность с нами, Высшими Исполнителями Воли Эксперимента. И полнейшая Национально-Демократическая покорность. Так что ваше молчание - это дорога в Никуда. И, поверьте, эта дорога будет исполнена болью. Болью будет исполнена сия дорога! Вот вы сейчас сидите передо мной, молчите и самонадеянно думаете, что знаете, где вы находитесь. Мните, что это по-прежнему Инстанция Отписок и Волокит - ИОВ, как это было в памятный прошлый раз? Ан, ничего подобного! ИОВ - это для нас уже пройденный этап. И, чтоб вы знали, находитесь вы сейчас в Инстанции Неотвратимого Возмездия - ИНЕВОЗ. Вот где вы теперь находитесь! Вот где находитесь вы в данный момент времени! И неизвестно, сколько еще времени вы будете здесь находиться. Ибо, видите слова Истины? - пан Канцлер своим прутом указал на висящее над Дверью изречение. - Истины видите слова? - "Не ваше дело наблюдать времена или сроки"! Ваше дело - повиноваться, повиноваться и еще раз повиноваться. Это - основной принцип нашей Национальной Демократии.

Семен Никифорович похолодел. Он вспомнил, как еще в его родном Учреждении служащие вели между собою разговоры о каком-то неотвратимом возмездии. Причем, разговоры эти велись совершенно кулуарным образом, с соблюдением какой-то непонятной таинственности и секретности, в очень ограниченных группках дружественных между собою сотрудников. И когда время от времени вдруг неожиданно и бесследно исчезал кто-либо из сотрудников Учреждения или доходили слухи о таком же исчезновении сотрудников других братских Учреждений, в кулуарах проходил испуганный шелест: "...неотвратимое возмездие ... неотвратимое возмездие ... свершилось!". И вот теперь Семен Никифорович очутился в самом средостении этой неумолимой стихии, которая материализовалась в целой инстанции - Инстанции Неотвратимого Возмездия - ИНЕВОЗ! "А ИНЕВОЗ и поныне там!" - почему-то ни к селу, ни к городу промелькнуло в Семен Никифоровичевой голове. Ему уже не хотелось уточнять у пана Канцлера - сон это или не сон. Он совершенно ясно (хотя бы даже и во сне!) понимал, что тот снова наплетет ему что-то про быстрый или медленный сон или про еще какую-нибудь подобную чепуху. И в довершение всего выставит круглым дураком. "Мне снилось, что я спал. Но я на этот счет не заблуждался..." - всплыл откуда-то из его глубокого подсознания обрывок давно позабытого стиха. Враждебность всех Инстанций, да и всей Тайной Канцелярии, и, вообще, Зоны Эксперимента стала для товарища Маузера абсолютно очевидным, совершенным фактом и наполнила его душу неизбывным разочарова╛нием. Но, одновременно, он испытывал в душе и нечто вроде удовлетворения от того, что Канцлер сбросил, наконец, свою личину, явно проявил свою враждебную сущность и уже не завлекает его лживыми россказнями о награждении орденом и еще уж я не знаю, там, чем.

- А, между тем, у нас до вас имеется дельце! - нарочито весело и с фальшивым дружелюбием, улыбаясь своей мерзкой улыбкой и посверкивая взглядом, от которого кровь стыла в жилах, прошипел пан Канцлер. - И дельце это - вот какого, понимаете ли, рода. Дельце-то, видите ли, в том, что мы заметили в продолжение Собеседований прошедшего Дня, что вы, пан Маузер, оказывается, не верите в Вечную Жизнь. В Вечную Жизнь он не верит! Мы, знаете, были поражены. Да нет! - потрясены мы были! Ведь мы всегда возлагали на вас определенные надежды. Как на серьезного, ответственного и свидомого державного службовца. Как же это вы, пан Маузер, пан Маузер!, - с вашим-то опытом, не догадались, что пан Фригодный является в данном конкретном случае всего-навсего нашим орудием? Орудием Воли Эксперимента? И нам нужно было всего лишь ваше искреннее согласие с его доказательством Вечной Жизни. Искреннее всего лишь согласие! Ваше согласие лишь! Но его-то мы как раз и не получили. Вам, видите ли, было мало предоставленных свидетельств! Так мы вам сейчас, здесь же, в ИНЕВОЗе представим неоспоримое-таки доказательство, что Вечная Жизнь существует.

Находясь все еще под впечатлением трактата о Вечной Жизни, исполненного Сократом Фригодным, Семен Никифорович не выдержал:

- Каким же это, позвольте вас спросить, образом?

- "Ка-ким-же-это-поз-воль-те-вас-спро-сить-об-разом" - пере-дразнил Семена Никифоровича Канцлер и покрутил в воздухе своим длинным прутом ("Это он меня запугивает!" - догадался товарищ Маузер), после чего прошипел: - У нас, знаете, имеется масса способов для неоспоримых доказательств! Вы, наверно, уже позабыли о всемогущем устройстве "Черная Кнопка"? Так мы вам напомним. Вот она - наша любименькая Черненькая Кнопочка! - Свободной от прута рукою Канцлер нежно погладил всемогущее устройство. - Да мы имеем и иные возможности. Вот, например - первое, что приходит в голову: сейчас мы казним вас смертною казнию и после нее - после казни-то! - вы и увидите сами - воочию увидите!, что Вечная Жизнь существует.

- Как это "казните"?! - взорвался Семен Никифорович, - Ведь для этого нужно иметь хотя бы малейшее основание. Да и смертная казнь у нас отменена. Вам что, это неизвестно?