Германским командованием была собрана достаточно сильная артиллерийская группировка для штурма Севастополя. В ее состав входили 73 150-мм гаубицы sFH18, 28 150-мм трофейных чешских гаубиц, 25 150-мм гаубиц чешского производства (в составе румынских войск), 24 100-мм пушки завода Шкода, 12 10-см пушек К18, 8 150-мм пушек К18, 8 240-мм гаубиц, 11 210-мм мортир, 4 305-мм мортиры чешского производства и 1 355-мм мортира М1[141]. Однако эта артиллерия располагала недостаточным в сравнении с поставленными задачами запасом боеприпасов. Вечером 16 декабря все четыре дивизии LIV AK имели по 1,5 боекомплекта для легких и тяжелых полевых гаубиц, что составляло не слишком внушительную величину для штурма развитой обороны СОР. Корпусная артиллерия Хансена располагала в начале наступления 0,7–2 боекомплекта (для различных калибров разные цифры)[142]. Даже с учетом меньшего расхода боеприпасов тяжелой артиллерии ввиду узости решаемых задач цифры не впечатляющие. Имелись также сугубо технические проблемы. Так, позднее в докладе LIV AK по итогам боев указывалось, что «24-см гаубицы имели полубронебойные снаряды, которые не подходили для обстрела земляных укреплений»[143] (очевидно, имеются в виду камуфлеты).
Основной проблемой обороняющей Севастополь Приморской армии, как и практически любых войск, решающих оборонительную задачу, было выявление направления главного удара противника. Бывший начальник штаба армии Н.И. Крылов вспоминал: «И 17 декабря, не располагая, к сожалению, достаточными разведданными, мы немало ломали голову над тем, какое из направлений вражеских атак следует считать главным. Вырисовывалось это постепенно»[144]. Бывший командующий артиллерией Приморской армии Н.К. Рыжи писал: «Мы затруднялись определить, где именно противник нанесет теперь главный удар… Командование армии допустило определенный просчет, не использовав всех возможностей для усиления войск на этих направлениях»[145]. Вскрылось направление главного удара уже после начала немецкого наступления. Вместе с тем, как справедливо отмечает П.А. Моргунов, «все резервы армии были сосредоточены на северном и северо-восточном направлениях, т. е. в III и IV секторах, где предполагался главный удар врага». Наиболее сильный резерв (388-я сд) располагался в районе Инкермана, с тяготением к северному участку обороны Приморской армии. 40-я кд и танковый батальон располагались в районе станции Мекензиевы Горы, также в непосредственной близости к III и IV секторам. Т. е. общая оценка плана немецкого наступления как удара с севера оказалась верной, хотя конкретный участок обороны, где последует удар, вскрыт не был. Также не была определена дата перехода противника в наступление.
Командующий ЧФ вице-адмирал Ф.С. Октябрьский.
Второй штурм Севастополя (в терминах советской историографии) начался на рассвете 17 декабря 1941 г. внезапным ударом немецких штурмовых групп. Первая запись в ЖБД 11-й армии за этот день гласит: «Наступление в полосе LIV AK начинается в 6.10 планомерно без артиллерийской подготовки»[146]. Артиллерию предполагалось задействовать далее, поддерживая огнем атакующие части. В отечественной историографии принято описывать начало второго штурма с указанием на «короткую, но мощную артиллерийскую подготовку»[147].
Командир 24-й пд генерал-майор Ханс фон Теттау.
Однако, согласно данным противника, схема перехода в наступление немецких войск была более сложной и не предполагала сильной артподготовки, предваряющей атаку пехоты. Как указывается в ЖБД одной из дивизий немецкой ударной группировки LIV AK, 24-й пд генерала фон Теттау: «Еще в темноте начинается планомерное наступление глубоко эшелонированных штурмовых групп без артиллерийской подготовки. Они наступают через боевые порядки находящихся на позициях подразделений»[148]. В ЖБД немецкой дивизии также отмечалось, что наступление оказалось для советских частей внезапным, вплоть до отправки части личного состава передовых рот в этот период на помывку в тыл (это было выяснено путем прослушивания телефонных линий).
Наиболее энергично и результативно продвигалась 22-я пд, наступавшая вдоль долины Бельбека. Именно здесь, на высотах южнее и севернее долины р. Бельбек, развернулись наиболее ожесточенные бои, в стыке III и IV секторов обороны города. Помимо 22-й пд здесь наступала также 132-я пд. 22-й дивизии удалось потеснить наши войска на 4–6 км. Командир 16-го пп 22-й пд Д. фон Хольтиц писал в мемуарах: «Успехи, достигнутые в первые часы, были значительными, но и потери оказались тяжелыми и болезненными»[149]. Потери 22-й пд за 17 декабря составили 87 убитых, 21 пропавшего без вести и 284 ранеными[150].
Самый сильный удар немцев пришелся по 8-й бригаде морской пехоты. Следует сказать, что бригада была в неплохой форме: на 16 декабря она насчитывала 3725 человек, располагала 23 станковыми, 31 ручным пулеметами, 24 82-мм минометами, 5 76-мм пушками[151]. В оперразведсводке Приморской армии от 20.00 17 декабря без обиняков признавалось, что противник в полосе 8-й бригады «прорвал фронт [в] направлении г. Азиз-Оба, выс. 133, 3»[152]. Серьезный удар получил 241-й полк 95-й сд. Причем в оперсводке IV сектора уже в 15.00 17 декабря говорится о «мелких группах пр-ка», которые просочились до Камышловского моста, т. е. довольно глубоко в построение войск сектора[153]. Сам мост был взорван еще 10 ноября 1941 г. К исходу первого дня немецкого наступления в отношении подразделений 8-й бригады в оперсводке IV сектора употреблялись обороты «остатки» и «отошли»[154]. Нельзя не отметить, что отход имел место на рубеж 2 км западнее Азиз-Оба, т. е. эта высота была уже в первые часы наступления захвачена немцами.
Однако оперсводки IV сектора на тот момент не в полной мере отражали обстановку. Имела место потеря управления, по крайней мере частичная. Истинные масштабы немецкого прорыва в первый день еще не были ясны командованию сектора и армии. Уже 17 декабря 1-й и 2-й батальоны 241-го сп попали в окружение и на следующий день выходили из него мелкими группами по 5–6 бойцов и командиров[155].
Тем не менее успех немцев 17 декабря не был повсеместным. Можно даже сказать обратное: успехи 22-й пд были исключением из правила. 50-й и 24-й пд корпуса Хансена, наступавшим с востока в направлении на бухту Северную, почти не удалось продвинуться в поросшей почти непроходимым кустарником гористой местности. Несмотря на общую внезапность наступления, одной из первых пришла в себя артиллерия СОР. В ЖБД 24-й пд отмечается: «С 7.30 мощный заградительный огонь артиллерии всех калибров»[156]. Командование 24-й пд также было неприятно удивлено, «как быстро противник пришел в себя»[157]. Противником 24-й пд стал 3-й морской полк подполковника С.Р. Гусарова, насчитывавший к 17 декабря 1144 солдат и командиров[158]. Надо сказать, что в 24-й пд оценили, что перед ними моряки: «Противник перед левым крылом умело использует местность и выстроил связную систему ДЗОТов с гарнизонами из отборных частей (морская пехота), здесь его боеспособность очень высокая»[159]. По итогам боев до 27 декабря одних МГ-34 моряки набрали 14 единиц.
