— Выпал номер тридцать два.

Я, сжал кулаки, и, согнув руки в локтях, сделал жест, который делают во всех странах победившие игроки. Громкое, — Yes! — вырвалось из моих уст.

— Поздравляю с выигрышем, — и крупье, успевший молниеносно собрать и отсчитать положенную мне сумму выигрыша, пододвинул кучку фишек другого цвета в мою сторону. Я ликовал, собирая их со стола. С лица не сходила дурацкая улыбка счастливчика, но я ничего не мог с собой поделать. Впрочем, это было наверно вполне естественно, и не могло вызвать каких либо подозрений. Подойдя к кассе и напевая себе под нос веселый мотив, я выложил фишки перед кассиром и, получив деньги, отправился домой. Я знал, что в это казино мне путь был заказан, но это меня не волновало. Поймав тачку, я доехал до дома, и уже слегка успокоившись, сидя в кресле, пересчитал деньги. Там было более трех с половиной тысяч долларов. Еще две три удачные игры и можно было начинать строить платформу, как они её называли.

На столе передо мной лежала пачка банкнот. Я сидел в кресле, скрестив руки за головой, и думал. Надо же, всего каких-то несколько секунд и куча денег, и никто на свете даже не догадывается, что это не фортуна, не случай, позволивший их выиграть. До чего же сложна и одновременно проста жизнь. Я приподнялся с кресла, и только сейчас понял, что, вернувшись домой, так и не снял этот маскарадный наряд. Раздевшись, я отправился в ванную комнату. Струи горячего душа приятно обжигали тело. Никогда не любил холодный душ, наоборот, мне нравилось несколько минут постоять под горячими струями воды, представляя себя в парной. Выйдя из ванны и одевшись в длинный, почти до пят, махровый халат, прошел на кухню, достал из холодильника бутылку пива и, отрезав несколько тонких ломтиков сырокопченой колбасы, отправился в комнату. Сидя перед телевизором и щелкая пультом, в конце концов, остановился на спортивном канале. Показывали соревнование по бильярду. Я не был большим поклонником спорта, редко смотрел спортивные соревнования, но иногда мог с удовольствием посмотреть какой-нибудь футбольный или хоккейный матч. А вот бильярд мне нравился всегда. Иногда, примерно раз в месяц, по дороге домой заходил в бильярдную, что возле станции метро, и пару часов гонял шары в русскую пирамиду.

По телевизору показывали полуфинал какого-то чемпионата. Класс игроков был налицо. Они забивали по несколько шаров подряд, а я все ждал, когда же кто-нибудь из них забьет восемь шаров и получит приз. Однако никому из них это так и не удалось, и матч закончился победой спортсмена из Одессы. Я выключил телевизор, разделся и лег. Не спалось, я по-прежнему думал о том, что сегодня произошло. Представляя, как все сложится в дальнейшем, вдруг подумал совсем о другом. Так часто бывает. Думаешь об одном, а мысли неожиданно перескакивают, и задумываешься совершенно не о том, о чем думал секунду назад. Так и в этот раз, эйфория крупного выигрыша, сменилась мыслью, что этой радостью мне даже не с кем поделиться, кроме Гао, и сама собой в сознании возникла мысль об одиночестве. Я повернулся на бок и закрыл глаза, но пришедшая на ум мысль, уже не отпускала меня.

Мне скоро пятьдесят. Жизнь, полная энергии и азарта, безвозвратно уходит, а я один в этой пустой квартире. Жены нет, у дочери своя жизнь, видимся мы с ней редко, Наташа ушла. Именно сейчас, когда удача повернулась ко мне лицом, я вдруг ощутил бесконечное чувство тоски и одиночества. Оно так сильно нахлынуло на меня, что я вылез из-под одеяла и, пошел на кухню. В полупустом холодильнике, взгляд невольно упал на початую бутылку водки. Налив рюмку, выпил и закусил куском черного хлеба, смачно посыпанного солью. Поразмыслив, поставил бутылку обратно и вернулся в комнату.

За всеми этими разговорами, бесконечным вечерним времяпрепровождением за компьютером, работой с утра до вечера, я просто забыл, что я остался один. Нет, мне было с кем поговорить, даже с избытком, но это были разговоры подобно тем, какие бывают на работе. Да по сути своей, они и были чисто рабочими, лишь изредка в них затрагивались какие-то личные темы, но очень редко. Не было простых человеческих разговоров. Я понял, что мне просто не хватает женского тепла, и, закрыв глаза, я вспомнил, как год назад мы целых два дня были с Наташкой вдвоем.

Было лето, и мы махнули с ней ко мне на дачу. На открытой веранде, она ловко резала огурцы для салата, а я, сидя на складном стуле, помахивал газетой над шашлыками и постоянно давал ей указания, чтобы она побольше порезала в салат репчатого лука, не клала кинзы, не сильно солила. А она смеялась и говорила, что я зануда, какого свет не видел. Потом мы ели шашлыки, запивая их чилийским красным вином, и то и дело целовались, словно нам было по двадцать, и мы недавно познакомились. Неожиданно, бросив еду, мы пошли в дом и до полуночи занимались сексом. Мне казалось, что я до сих пор помню, как она стонала и, обнимая меня, проводила по спине ногтями. Было чуть больно, но жутко приятно, а я стискивал зубы, все сильнее и сильнее отдаваясь страсти. Я помню все, словно это было вчера. Мы не строили никаких планов, не обсуждали проблем, нам нечего было делить, нам было просто хорошо в тот момент. На следующий день мы поехали на речку и катались до обеда на лодке, потом пообедали в местном ресторане. Вечером она захотела погулять по дачному поселку. Мы шли, взявшись за руки, и разговаривали. Она рассказывала мне о школе, в маленьком городке на Волге, где родилась и выросла. О том, как она мечтала уехать оттуда в Москву и поступить в институт. Как сложно и в тоже время весело было в студенческом общежитии. Как ухаживали за ней старшекурсники, и как ей завидовала подружка, которая жила с ней в одной комнате. Она много чего рассказала о себе в тот вечер. Когда мы вернулись, глядя на неё, я залюбовался, а она вдруг спросила:

— Ты чего так смотришь?

— Наташка, до чего ж ты красивая.

— Это для тебя я красивая, а с точки зрения эталона вовсе нет.

— Какого ещё эталона?

— Как какого, 90-60-90, а у меня знаешь сколько?

— А мне и знать не надо. Меня вполне устраивает твой стандарт.

Я подошел к ней и обнял. Она повернулась ко мне, и я стал покрывать её лицо поцелуями. Она смеялась и говорила, чтобы я перестал, а я продолжал держать её в своих объятьях и целовать. Наконец она вырвалась и строго, словно учительница, посмотрела на меня, потом её лицо снова озарила улыбка и она, прильнув ко мне, поцеловала меня и потащила в комнату.

Все это промелькнуло в моих нахлынувших воспоминаниях. Мне вдруг стало грустно, горько, обидно, больно за самого себя. Почему она ушла? — уже не первый раз задавал я себе этот вопрос. Может, она нашла кого-то другого, или подумала, что я изменился, что скрываю от неё что-то? А может, она подумала, что я нашел себе другую женщину, и поэтому решила сразу со мной порвать? Не знаю. А может позвонить ей и поговорить? Я лежал и думал. Взгляд упал на часы. Они показывали начало четвертого. Пожалуй, надо спать, а то завтра до обеда буду сонный, как муха. С этими мыслями, я повернулся на другой бок, натянул на себя одеяло и заснул. Всю ночь мне снилась Наташа. Я пытаюсь подойти к ней, взять за руку, что-то сказать, а она ускользала от меня, молчала и весело смеялась.

Прошло два дня. В этот вечер они не вышли на связь. Потом прошел второй, а за ним третий сеанс связи, однако они молчали. Я стал нервничать. Такого никогда ещё не было. Сеансы всегда проходили в назначенные дни без задержек. Только через неделю состоялся сеанс связи.

— Сергей, ты нас слышишь? — услышал я знакомый голос Гао, и почувствовал в нем волнительные нотки.

— Слышу. Что случилось?

— У нас произошла крупная авария. Взрыв на энергетической установке. Мы думали, что весь проект рухнет, если пожар заденет саму станцию. Но обошлось. Однако потребовалось время, чтобы наладить энергоснабжение. Так что извини, что заставили тебя поволноваться.

— Да ничего, бывает. Главное вы в курсе или нет, что у нас все получилось?

— Мы потеряли сигнал сразу после того, как крупье объявил результат. Так что мы в курсе.