Думаю, мы могли бы положиться на опыт Альбуса. Так что следует решить – где мы будем заниматься с Поттером, и чему именно предстоит уделить внимание, - Ремус поднялся с пола и снова присел на диван. Выглядел он крайне отвратительно: под глазами залегли черные тени, кожа побледнела и приобрела вид серого пергамента, даже волосы, казалось, стали еще более седыми и редкими – в гроб краше кладут.
Аластор представит полный отчет о способностях Гарри, если понадобится, - Сириус заметил, как дернулся Люпин при упоминании имени Грюма.
А где мы будем…
Ремус, я не хочу строить никаких планов за спиной у Гарри. А, насколько мне известно, он пока не планировал регулярных занятий на лето ни со мной, ни с тобой. Так что этот разговор не имеет смысла, по крайней мере, до каникул. Мне уже пора возвращаться в свою берлогу. Надеюсь, ты не побежишь доносить на меня в Аврорат? – Сириус не собирался панькаться с Ремусом, лелея его разбитые надежды, у него и своих проблем хватало. Может, это и было не по-дружески, но и поступок Люпина тоже таким не назовешь.
Не волнуйся. Альбус еще после того инцидента, когда я так непозволительно помешал твоей встрече с Поттером, взял с меня обязательство не разглашать о тебе никаких сведений посторонним, - Люпин попытался сказать это язвительно, но получилось жалко и обиженно.
Вот и отлично. Ремус, мне и в самом деле уже пора, - Сириус подхватил ранее трансфигурированную ленту с дивана и покачал ею в воздухе, намекая на то, что он готов снова завязать глаза Люпину перед уходом.
Я же сказал, что ничего не расскажу…
А ты не думаешь, что я не хочу, чтобы ты знал, в чьем доме только что находился? Не противься. Я верну тебя к твоей хижине.
Люпин со вздохом подошел к Сириусу и позволил ему завязать себе глаза, наслаждаясь каждым случайным прикосновением его пальцев и стараясь надышаться одним с ним воздухом. Через несколько минут Ремус уже стоял перед своим домом.
До встречи, - услышал он и не успел снять повязку, чтобы еще раз взглянуть на того, кто был смыслом его жизни – Сириус аппарировал.
Люпин прижал ленту к лицу, стараясь уловить на ней запах Сириуса – он так надеялся, что теперь все изменится, но судьба не захотела к нему смилостивиться. Столько лет ожидания – и все впустую. Он толкнул дверь своего дома, входя в крошечную прихожую, за которой следовала не намного большая гостиная и кухня одновременно. Добравшись до своей уютной спаленки, Ремус бросился на кровать – сил не то что стоять, даже сидеть не было. Все ушли на то, чтобы не взвыть от рвущего душу отчаяния прямо там – на полу рядом с Сириусом. Теперь же он был опустошен и выжат досуха – даже эмоции, казалось, скукожились, оставляя ему одну только неизбывную боль.
За что? Чем я так прогневил тебя, господи? – Ремусу вдруг вспомнилось, как мать-маггла водила его в детстве в церковь. – Почему я изо дня в день ни о чем больше не могу думать – только о Сириусе и о том, как сильно я его люблю? - мысли Ремуса снова вернулись к вопросу, на который он не мог найти ответ уже больше пятнадцати лет. А может – просто не хотел.
Это не было ни приворотом, ни проклятьем – Ремус проверял себя много раз. Хотя порой ему казалось, что он сам себя проклял этой неестественной любовью. Все началось в тот день, когда он учуял на Сириусе запах чужого возбуждения. Тонкий нюх оборотня сразу определил – Джеймс Поттер был тем, кто оставил свою пахучую метку на Сириусе. Для юного Ремуса, в ту пору еще не особенно задумывавшегося об интимной стороне людской жизни, это оказалось откровением, чем-то подобным чуду.
Так уж складывались обстоятельства, что он даже не пытался мечтать о том, что у него будет семья – какая девушка захочет разделить свою жизнь с оборотнем? Почему-то мысль о партнере не приходила ему в голову – вбитые мамой в детстве постулаты о семье были очень живучи. Ремус вдруг отчетливо осознал, что он тоже может быть счастлив в личном плане. Он тогда посмотрел на Сириуса другими глазами, и ему до колик в животе захотелось оказаться на месте Джеймса, который, скорее всего, уже имел возможность узнать – что значит быть любимым. Ремус так сильно ему позавидовал, что даже зверь внутри него взбунтовался, отчаянно желая убрать соперника со своего пути. Его мысли так были заняты Джеймсом, что лишь несколько дней спустя он понял, что его целью должен быть Сириус, как партнер, а не Джеймс, как помеха. Если бы они оба не были друзьями Ремуса, ему оказалось бы гораздо проще добиться своего, но судьба расставила свои приоритеты раньше, чем в его волчье сердце закралась одержимость Сириусом.
Так с того времени и повелось – Ремус присматривался, прислушивался, принюхивался и… строил планы, как он покорит Сириуса. Это сначала было своеобразной игрой, затем стало навязчивой идеей, а позже его проклятием. Несколько походов в бордель дали понять, что он не получает полного удовлетворения от физической близости с хастлерами, оставаясь психологически зависимым от желания переспать с Сириусом. В первый раз надежда прокралась в сердце Ремуса, когда Поттер женился. Но прошло совсем немного времени, и он снова учуял на Сириусе запах соперника – женитьба ничего не изменила, Сириус и Джеймс продолжали тайком встречаться и не отказывали себе в удовольствии потрахаться.
Потом появилось пророчество, и семью Поттеров спрятали в доме под чарами Фиделиуса. Это было подарком для Ремуса – он знал, что Джеймс не рискнет осквернить свой дом, предаваясь в нем прелюбодеянию, не говоря о том, что тогда не удалось бы ничего скрыть от Лили, которая так и оставалась в неведении о походах мужа на сторону. Сириус ушел с головой в работу, мотаясь как по аврорским делам, так и по делам Ордена Феникса. Ремус старался не упускать его из виду, будучи тоже загруженным работой на Орден. И вот однажды удача таки ему улыбнулась, и он не упустил свой шанс. То, что Сириус был пьян и даже пару раз назвал его Джеймсом, ничего не значило – Ремус наконец-то познал счастье быть с Сириусом. Это оказалось таким же волшебным, как и представлялось раньше.
Спустя два года Ремус жил в маггловском мире и наведывался в Косой Переулок только для того, чтобы прикупить себе зелий от простуды да от бессонницы – маггловские таблетки ему абсолютно не помогали. Да еще порой он мог позволить себе приобрести какую-нибудь книгу, чтобы было за чем коротать длинные одинокие вечера, если рабочий день оказывался не слишком изматывающим. Тогда-то почти случайно ему в руки и попал труд об оборотнях. Ранее Люпин был уверен, что и без книг знает все о собственной сущности. Оказалось, что он ошибался. Из книги Ремус узнал о таких весьма важных для существ его вида особенностях, как выбор партнера и его запечатление. Оказалось, что выбор становится необратимым, если оборотень совокупится с тем, кого избрал в свои партнеры. Если бы Ремус не сглупил и не пошел на поводу своей одержимости, переспав с Сириусом, то после двух-трех лет в разлуке его тяга к нему ослабла бы настолько, что он смог бы выбрать себе другого партнера, а так… разрыв уз произойдет, скорее всего, только после смерти одного из партнеров. Там же указывалось, что подобная связь будет обоюдной лишь в случае, если оба партнера или партнер и партнерша являются оборотнями. Ремус до того времени думал, что и Сириус почувствовал образовавшиеся между ними узы, а оказалось, что он, вероятнее всего, даже не догадывался о них.
Когда Сириус сбежал из Азкабана, Ремус был готов всю страну вдоль и поперек пройти, чтобы того отыскать, но Дамблдор призвал его к себе, уговорив занять должность преподавателя. Не сказать, чтобы Ремус и упирался-то – его жизнь не баловала в последнее десятилетие, так что иметь гарантированную еду и теплую комнату было очень соблазнительно. Когда Ремус после долгих лет ожидания почувствовал запах Сириуса, он думал, что от счастья сойдет с ума. Но его радость была преждевременной – все пошло наперекосяк из-за полнолуния – вечного проклятия Ремуса. За кратким мгновением, когда ему удалось увидеть своего партнера, потянулись бесконечные дни ожидания. Каждый свободный от работы час он посвящал поискам, благо Альбус теперь не мог ему помешать. Но все было напрасно – Ремус не имел ни малейшего представления, где мог скрываться беглый узник Сириус Блэк. Целый год у него не было никаких сведений о нем, пока все тот же добросердечный Альбус не предложил свою помощь.
