Статья-опровержение вышла из-под пера мисс Скитер и была опубликована в следующем же номере «Ведьмополитена». По согласованию с Поттером в статье аккуратно было сообщено и о том, как именно расплатилась мисс Уизли за свои выдумки. Мнение общественности о весьма суровом наказании для Джинни разделилось: одни говорили о жестокости в отношении «бедной мечтательной девочки», другие немного злорадствовали, заявляя, что в мире было бы больше порядка, если бы все чтили законы и мораль, как мистер Поттер.

Сириус Блэк тоже попытался устроить Гарри головомойку за то, что он принудил Джинни дать магическую клятву, указывая на тот факт, что в юности многие делают ошибки, и нужно быть снисходительнее к девочкам. В ответ он получил язвительное предложение вспомнить о том, как сам из-за собственной беспечности очутился связанным браком с признаками явного мезальянса, и заверения Поттера, что идти по его стопам невнимания к собственной судьбе тот не намерен. «Я не хочу повторять чужих ошибок. Лучше уж я наделаю своих собственных», - написал ему раздосадованный Гарри. Сириус проглотил замечание, признав его в некоторой степени справедливым. Доказывать свою правоту в письмах ему было несподручно, а Гарри после приезда гостей в Хогвартс не имел возможности вырваться в Блэк-хаус даже на часок, как делал это пару раз в начале учебного года. Поэтому, оставив серьезный разговор, если в нем еще будет необходимость, на потом, Сириус предложил помощь – раз уж он вынужден сидеть дома, то ему было несложно ежедневно пересматривать свежие газеты и журналы в поисках статей про Поттера, чтобы отслеживать – не появятся ли очередные клеветнические публикации. Гарри не стал отказываться от этого во всех смыслах выгодного предложения – и Сириусу будет чем полезным заняться, и Люциуса можно немного разгрузить от личных дел Поттера, у того и от Тома распоряжений хватало. Гарри искренне поблагодарил крестного за помощь и, конечно же, попросил прощения за резкость замечаний о его браке с Грюмом.

Статьи, в которых обсуждался крутой нрав наследника рода Поттер и его нетерпимость ко лжи, манипулированию и шантажу, конечно же, послужили некоторым устрашением для неразборчивых в средствах поклонников Гарри. Однако этого было абсолютно недостаточно, чтобы удержать их всех подальше от него. Нельзя сказать, что Гарри было неприятно внимание вообще. Все же в его характере имелись и доля честолюбия, и амбициозность, и здоровый эгоизм. Но усиленная заинтересованность в нем, как в объекте для романтических отношений, утомляла Гарри. Учитывая, что повышенный «амурный аппетит» его персона стала вызывать именно после конфликта с Джинни, Гарри пришлось крепко задуматься о правильности своего поступка – возможно, он опрометчиво принял решение при свидетелях кардинально «отлучить» от себя Уизли-младшую, невольно вызвав этим еще больший интерес к себе.

Поттер уже не раз вспомнил слова Дамблдора о том, что не всегда нужно пользоваться своим правом, даже если оно у тебя и есть. А еще не выходило из головы его поучение: «Прежде, чем предпринимать какие-либо шаги, мальчик мой, необходимо продумывать их последствия». Как бы там ни было – Дамблдора не зря считали умным волшебником, и к его советам стоило бы прислушиваться хоть иногда, несмотря на горячее желание поступить наоборот. Об этом и Том неоднократно напоминал, утверждая, что и у добра, и у зла одни и те же инструменты для влияния на умы людей. От таких мыслей у Гарри совершенно портилось настроение.

Особенно плохо и неуютно Поттеру стало после немного мстительных и насмешливых слов Гермионы во время их очередных посиделок за закрытыми дверями тренировочного зала.

Вместо одной Джинни-липучки ты получил целую армию приставал. Со всех теперь начнешь брать клятву? – откровенный и прямой вопрос подруги неприятно царапнул по самолюбию.

В чем-то Гермиона оказалась права – этого нельзя было не признать. Как ни странно, именно ее слова навели Гарри на мысль, что ситуацию можно немного изменить. Для этого только стоило попытаться отпустить на волю собственные желания, перестав отказывать себе в удовольствии купаться в чьем-то обожании и, возможно, даже любви. Ведь никто не заставлял его пока принимать серьезные решения по поводу собственного будущего, но легкий осторожный флирт с кем-то одним заставит остальных не так отрыто демонстрировать собственный интерес – кому захочется выглядеть жалким неудачником и «попрошайкой»?

Гермиона, ты прелесть! Что бы я без тебя делал! – Гарри кинулся обнимать подругу в ответ на ее несколько язвительное замечание, чем вызвал недоумение не только самой Гермионы, но и Рона с Драко.

Ты это о чем? – выбравшись из настойчивых объятий Гарри, осторожно поинтересовалась Гермиона, которая надеялась совсем не на такую реакцию на собственные слова о промахе с наказанием для Джинни.

Узнаешь позже, - радостно улыбаясь, что в последнее время было редкостью, бодро заявил Гарри. Он принял решение, теперь нужно было определиться с кандидатурой. На этот раз он планировал не очень спешить, чтобы не пришлось потом жалеть о своем выборе – вторую «Джинни» он не вынесет. – Так о чем ты хотел рассказать, Рон, когда предложил нам укрыться от посторонних взглядов?

Неужели обо мне вспомнили? – язвительно заметил Рон, намекая на то, что они уже успели обсудить не меньше пяти вопросов, которые не имели никакого отношения к тому, о чем собирался рассказать он и для чего, собственно, всех сегодня и собрал. - Для Гермионы это не новость. Да, возможно, и для вас тоже. Вчера декан МакГонагалл собрала студентов с четвертого по седьмой курсы и рассказала нам о Святочном бале.

Ты имеешь в виду Святочный бал, который устраивают во время проведения Турнира? – уточнил Драко и, получив в ответ утвердительный кивок, заметил: - Снейп пока ничего не говорил, но в истории Турнира, подаренной Гарри, об этом упоминается.

Значит, еще скажет, наверное. Я к чему затеял этот разговор… - Рон немного смущенно улыбнулся. – МакГонагалл собирается провести репетицию для того, чтобы убедиться, что все, кто попадет на бал, умеют вальсировать. Мне не хочется выглядеть нелепо. Может, мы возобновим наши занятия танцами? А то что-то мы про них совсем забыли с этим Турниром. Гарри, я понимаю, что тебе не до танцев было, но все же… - Рон еще сильнее стушевался.

Отлично, что ты поднял этот вопрос! – благодарно поддержал его Гарри.

Ведь именно у них с Роном было больше всего проблем с танцами. Они, конечно, уже не наступали на ноги партнеру и не двигались, словно их тело местами парализовало, но до легкости и изящности Драко и Гермионы в танце им было далеко. Хотя это и немудрено. Драко обучали правильно двигаться чуть ли не с пеленок. А Гермиона во время учебы в младшей школе по настоянию мамы посещала студию бальных танцев, словно та знала, что ее дочери это обязательно пригодится в будущем. И хотя танцы, пользующиеся успехом в магическом обществе, несколько отличались от тех, которым Гермиона могла научиться у маггловского учителя, все же ей было намного легче освоить все эти порой весьма замысловатые движения.

Прекрасно! – Гермиона хлопнула в ладоши, привлекая к себе внимание. – Я выяснила у профессора МакГонагалл, какие именно еще танцы планируются, кроме вальса, о котором упомянул Рон. Она долго сокрушалась, что нынешняя молодежь не умеет красиво отдыхать, но мне все же удалось узнать, что организаторы остановили свой выбор на трех видах танцев. Это вальс, которым откроют Святочный бал. Потом все желающие смогут повеселиться, исполняя вальсовый котильон и лендлер. Ну а после этого начнутся современные «пляски, трясучки и обжимания», как сообщила профессор МакГонагалл.

А почему тогда она сказала, что будет смотреть только, как мы танцуем вальс? – для Рона каждое новое название, включая «трясучки», было сигналом для неуверенности.

Он основа. Как ты понимаешь, вальсовый котильон построен на тех же танцевальных фигурах… – начала объяснять Гермиона.