После этого не меньше часа мистер Хант рассказывал Северусу о том, какие зелья следует сварить, для чего они нужны, и в каких дозах следует их давать Гарри. Рецепты корректировались на ходу, учитывая уточнения Северуса, который, теперь уже не особо таясь, рассказывал о том, что организм Гарри принимает лучше, а от чего стоило бы отказаться.
Когда были высказаны последние рекомендации мистера Ханта, Гарри и Северус, оставив колдомедику внушительный кошель с галлеонами в уплату за его консультацию, отправились в Лондон, где забрали ранее заказанные ингредиенты, и к обеду вернулись в школу.
Дамблдор, конечно же, услышал очень урезанную версию рекомендаций мистера Ханта. Из зелий была озвучена лишь часть необходимых, чтобы не вызвать подозрений, а про специальные упражнения и вовсе ни Северус, ни Гарри при директоре не вспомнили.
А вот вечером, разговаривая с Томом через Сквозное зеркало, Северус отметил, что очень рад их спонтанному порыву посетить Ханта. То, что планировалось лишь как прикрытие, оказалось, по его мнению, очень полезным опытом. Он высоко оценил квалификацию колдомедика и был рад полученным советам профессионала.
А Поттеру, хоть он и был искренне благодарен мистеру Ханту за консультацию, все же из их вояжа в Норидж больше всего понравился красочный рассказ Северуса о том, что именно в тех краях когда-то находились территории обитания настоящих драконов, которых сейчас можно встретить лишь в специальных питомниках. О чем Гарри и сообщил своим друзьям, встретившись с ними вечером, обойдя вопрос посещения колдомедика лишь общими фразами и заверениями, что он практически здоров, и требуется лишь немного попить отвратительные зелья, чтобы все стало совсем уж отлично.
Казалось, что активация фибул послужила отправной точкой для того, чтобы ближайший месяц превратился для Гарри и его близких в череду неожиданностей и напряженных раздумий, тревог и переживаний, буйства эмоций и холодного расчета. Словно снежная лавина, сорвавшаяся с крутого горного склона и накрывающая собой все новые участки земли, жизнь стремительно начала преподносить сюрпризы один за другим, не давая времени на передышку и позиционирование себя во всем этом бедламе. Ситуация грозила выйти из-под контроля.
После полнолуния Том зачастил в Тайную комнату, чтобы быть ближе к Северусу и Гарри и иметь возможность помочь хотя бы советом. Они вместе с Салазаром искали возможность обойти чары Дамблдора, но в конце концов должны были признать, что незаметно уничтожить их не было никакой возможности. И Дракон, и Защитник Хогвартса имели доступ к изменению защитных чар школы, но Дамблдор позаботился о том, чтобы его связь с вплетенными заклинаниями для поимки Тома Риддла была неразрывной. Нельзя было давать повод Дамблдору для начала активных действий, а что именно так и произойдет, если потревожить чары ловушки, Том не сомневался ни на кнат. Поэтому он так и оставался на нелегальном положении, имея возможность появляться только в Тайной комнате Хогвартса.
В день возвращения Гарри из Певерелл-мэнора в школу после активации фибул ни Рон, ни Драко так и не вспомнили о том, что планировали понаблюдать за близнецами с помощью карты Мародеров. Нашлось достаточно тем и вопросов, которые им следовало обсудить перед началом очередной учебной недели. Но вот сам Гарри об этом не забыл. Он с прошлого учебного года не заглядывал в карту, да он ее и не брал с собой в школу с сентября, оставив в своей комнате в Певерелл-мэноре. Когда поздним вечером Драко и Тео уже сладко сопели, отдавшись во власть Морфея, Гарри, все еще оставаясь под будоражащим воздействием событий последних двух дней, не мог уснуть и решил проверить – работают ли еще чары на карте Мародеров.
Ночной Хогвартс был не очень интересным объектом для рассматривания его на зачарованной карте. Миссис Норрис, кошка завхоза Филча, прогуливалась по коридору второго этажа в компании профессора МакГонагалл, у которой, по-видимому, было сегодня плановое дежурство по школе.
Профессор Люпин мерил шагами подсобку возле класса ЗОТИ – ни один оборотень не мог заснуть в полнолуние, даже если он выпил зелье, которое поможет сохранить человеческое сознание и после превращения. Гарри знал, что подсобка была комнатой без окон и размером чуть больше чулана для метел. В ней раньше хранились пособия, необходимые для занятий по ЗОТИ. Сейчас же она была приспособлена для других целей. Ремус Люпин добровольно запирался в ней каждый месяц в полнолуние сразу после принятия усовершенствованного Северусом зелья. Об этом знали лишь единицы среди магов, в том числе и Гарри.
Продолжив рассматривать карту, Гарри наткнулся на нескольких старшекурсников, судя по именам, это были влюбленные парочки. Куда же без этого, если на дворе весна все ощутимее вступала в свои права, постепенно прогоняя холод и покрывая землю свежей зеленью молодой травы. За одной из таких пар наблюдали авроры, явно, скрываясь под чарами. Слишком уж близко они находились к прилипшим друг к другу точкам на карте, подписанным «Ева Смит» и «Карл Брукс». Гарри смутно помнил, что это студенты с Хаффлпаффа, но мог и ошибиться. Ему стало неприятно от осознания действий авроров, а вспомнив, как и сам случайно стал свидетелем горячего свидания, он и вовсе собрался прекратить рассматривать карту Мародеров. Почему-то подумалось, что подглядывать даже таким вот способом тоже непорядочно. Другое дело, если следишь за кем-нибудь конкретным, как, например, за близнецами, чтобы предотвратить их очередную гнусную выходку.
И вдруг сердце Гарри на миг замерло, а затем забилось с удвоенной скоростью. Он никак не ожидал увидеть в коридоре имя этого волшебника! Питер Петтигрю! Тот самый? Карта не врет? Но карта – магический артефакт, она не может выдумать то, чего нет… Конечно же, тот самый! Бывший друг его отца Джеймса Поттера и крестного Сириуса Блэка. Гарри не слышал, чтобы в магической Британии жил еще один волшебник с таким именем. Но Питер Петтигрю мертв! Или нет? Гарри растерянно смотрел на карту, пытаясь собраться с мыслями. Точка, подписанная этим именем, медленно двигалась в сторону школьного вестибюля. На раздумья у Гарри не было времени – он вскочил с кровати и прямо поверх пижамы накинул на себя Мантию-невидимку. Привычно усыпив товарищей по комнате чарами, чтобы случайно не обнаружили его отсутствия в постели, он, зажимая в руке карту Мародеров, помчался выяснять – что здесь делает тот, кто давно был мертв? Вернее, кого считали погибшим много лет назад. Гарри чувствовал, как внутри него поднимается волна негодования. Он знал, что в таком состоянии контроль личной магии становится уязвимым, поэтому, решительно направляясь к цели, сделал несколько дыхательных упражнений, чтобы успокоиться и взять эмоции под узду. Он не должен допустить ошибку. Было немного жаль, что не оставалось времени на то, чтобы посоветоваться с Северусом, но Гарри чувствовал уверенность, что он справится и выяснит, кто скрывается под надписью на карте Мародеров - «Питер Петтигрю».
Однако, как Гарри ни спешил, имя Петтигрю исчезло с карты раньше, чем он смог добраться до волшебника. Оставалось всего повернуть за угол, чтобы нос к носу столкнуться с ним, но внезапно надпись на карте исчезла, словно ее и не было, а коридор, куда прибежал Гарри, оказался пуст. Сколько он ни рассматривал карту, этаж за этажом, но так и не увидел в ту ночь, куда делся Питер Петтигрю, о присутствии которого в Хогвартсе утверждала карта Мародеров. Если бы Гарри не знал, что на территории Хогвартса нельзя аппарировать, то он именно так и решил бы после неожиданного исчезновения имени с карты.
Вернувшись в спальню, он еще раз внимательно рассмотрел все нарисованные коридоры на полезном артефакте. Так и не обнаружив вожделенной надписи, Гарри решил утром все же рассказать Северусу о своем наблюдении, которое, как он был уверен, не являлось вымыслом его больного воображения. Хотя и доказательств этого у него не осталось никаких, кроме собственных воспоминаний. А вот карту он теперь не выпустит из рук. Если кто-то, вернувшийся с того света, один раз пришел в Хогвартс, то существует большая доля вероятности, что он это еще повторит. И тогда Гарри его не упустит. Ведь теперь было известно, чье имя нужно искать среди надписей на карте Мародеров.
