— Идем отсюда, — запыхавшись, выпалил Рон.

— Зачем? Мы еще не дописали эссе по трансфигурации, — Гермиона словно и не замечала лихорадочно горящих глаз Рона.

— Потом допишем. Гарри, ну скажи ей, — Рон нетерпеливо подпрыгивал на месте, увидев, что Грейнджер не собирается никуда уходить.

— Что случилось? — Поттер видел, что Рону хочется им что-то рассказать. — Это не может подождать?

— Нет. Не знаю. Оно, наверное, может подождать, а я нет, — Рон умоляюще смотрел на Гарри.

— Давайте прервемся, а то Рон уже заразил меня любопытством, — Драко поднялся и начал складывать книги в стопку. — Попросим мадам Пинс не относить книги. Вернемся позже и допишем эссе.

— Уговорил, — Гермиона тоже заинтересованно уже поглядывала на Рона. — Но если ты нас зря оторвал от работы… — ее взгляд не сулил ничего хорошего Рону.

— Не зря, — таинственно улыбаясь, ответил ей Рон, выходя из библиотеки.

Через полчаса, сидя в заброшенном кабинете, Уизли закончил рассказывать о подслушанном разговоре Дамблдора и Квиррелла.

— Философский камень? Тот самый? О котором мы читали в книге про Фламеля? — Гермиона была поражена.

— Я не знаю, тот самый или другой, но Дамблдор очень четко сказал «философский камень», — подтвердил свой рассказ Рон.

— Все. Пропал Квиррелл окончательно. Он теперь сам в зеркало залезет, чтобы камень оттуда выцарапать, — насмехался Драко, но все же в голосе его чувствовалось напряжение. — Но мне кажется, что не все там так просто.

— Почему? — Гермиона не видела в ситуации ничего сложного.

— Фламель никогда и никому не отдал бы зеркало с философским камнем. Это нонсенс. Он веками хранил тайну алхимических превращений, в результате которых создается редчайший камень, служащий главным ингредиентом зелья молодости и бессмертия. Да он скорее разбил бы это зеркало. С чего бы он его стал отдавать на хранение в Хогвартс? — Драко рассказал о своих сомнениях.

— Дамблдор был его учеником. Или почти учеником. Разве этого недостаточно, чтобы доверить зеркало директору?

— Гермиона, такое не доверяют никому. Понимаешь? Никому. Фламелю не нужно, чтобы завтра все, кому не лень, начали создавать философские камни. Такие артефакты — это благословление Магии. Их не может быть много, иначе они потеряют свою силу. Именно поэтому старые мастера хранят свои тайны создания редких артефактов. Редких, имеющих фантастическую силу и способности, — пояснял Малфой.

— Ты считаешь, что в зеркале не философский камень? — Гарри задумчиво смотрел на Драко.

— Не знаю. Там вообще может не быть никакого камня, — предположил Драко.

— Ты хочешь сказать, что Дамблдор обманул Квиррелла? — Рон ошарашено смотрел на друзей. — Но тогда почему директор доволен его работой? Почему хвалил за выполнение его задания?

— Директор сказал, что Квиррелл хорошо справляется с его заданием? — переспросил Поттер.

— Да. И голос у него был такой, словно он потирает руки от удовольствия. Понимаешь? А потом я услышал, как он идет к выходу. Хорошо, что его башмаки громко стучат. Я успел отбежать от двери, — объяснял Рон.

А Гарри вспоминал, как ночью Дамблдор в той же комнате с зеркалом подошел к нему практически бесшумно. Это наводило на размышления, но с друзьями Гарри делиться ими пока не спешил. Ему показалось, что посылка была только предлогом, чтобы Рон пришел к директору. А что, если Дамблдор знал, что Рон стоит под дверью и подслушивает? Что, если директор знал, что они наблюдали за Квирреллом? Тогда, возможно, рассказ о философском камне тоже был предназначен для них. Выводы Драко были очень правдоподобны. А как же тогда Квиррелл? Все следовало обдумать в спокойной обстановке.

— И что мы будем делать с новой информацией? — Гермиона смотрела на всех ребят по очереди.

— Ничего, — тихо сказал Гарри.

— Как ничего? А философский камень? — Рон растерянно глядел на Поттера.

— А что «философский камень»? — Драко, видимо, был согласен с решением Гарри. — Предположим, что в зеркале действительно находится камень Фламеля. И что мы должны, по-твоему, сделать?

— Не знаю. Но что-то же нужно? Или нет? — Рон и сам не знал, что делать с той информацией, которая так неожиданно стала им известна.

— Рон, профессор Квиррелл исследует зеркало, в которое, по словам Дамблдора, попал философский камень. Ты считаешь, что ты способен извлечь камень? Не думаю, что наших знаний для этого достаточно. Да и зачем тебе это? — Драко рассматривал свои руки. Ему не хотелось видеть разочарование на лице Рона. — То, что ты узнал, очень интересно. Но это не требует никаких наших действий.

— Жаль, — Гермиона улыбнулась Рону. — Зато мы можем почитать еще раз о философском камне. Вдруг наткнемся на что-то особенное и сможем подсказать профессору Квирреллу…

— Не думаю, что он станет тебя слушать. Его даже слова Дамблдора не интересовали, — отмахнулся Рон. — Наверное, ты прав, Драко, и нам не нужно ничего делать, — согласился он.

— Не нужно, — подтвердил Гарри. — Идемте дописывать эссе. А рассказ, Рон, действительно был интересным.

========== Глава 42 ==========

Время от времени Гарри возвращался к обдумыванию ситуации с зачарованным зеркалом, философским камнем и странным поведением профессора ЗОТИ Квиррелла. Поттер прочитал все, что смог найти о Николя Фламеле и созданном им философском камне. Конечно же, нигде не было никаких подробностей об алхимических процессах, необходимых для создания такого редчайшего артефакта. Однако настоящие и предположительные свойства философского камня описывались во многих трудах известных алхимиков. Гарри рассказал Северусу и Тому о словах Дамблдора, адресованных Квирреллу, и подслушанных Роном. На что Риддл категорически заявил, что если в зеркале и есть какая-то вещь, то это не камень Фламеля. Том придерживался точно такого же мнения, как и Драко, заявляя, что в таких случаях мастер предпочел бы безвозвратно потерять артефакт, чем открыть его тайну широкому кругу магов.

Однажды во время сеанса связи с Томом через сквозные зеркала Гарри попросил совета. Он старался никогда не переоценивать свои способности. Порой было трудно остановиться и не предпринимать что-то, кажущееся само собой разумеющимся ему, одиннадцатилетнему подростку. Именно опережение умственного и физического развития толкали его к принятию самостоятельных решений. Тот самый пресловутый юношеский максимализм. Но именно это же и сдерживало его порывы быть «взрослым». Желание Гарри еще немного, так сказать, задержаться в детстве, когда можно не только опереться на опыт старших, но и в случае чего переложить часть ответственности на их плечи, ему самому было абсолютно понятно. Да и Том с Северусом тоже прекрасно осознавали, что Гарри, столкнувшийся с реальностью стремительного собственного взросления, был не в восторге от этого. Поэтому никогда не отказывали ему в помощи и совете, а зачастую выступали в роли пассивного слушателя для того, чтобы Поттер, выговорившись в их присутствии, уверился в правильности своих выводов.

— Том, Северус, я хочу, чтобы вы послушали о моих предположениях и сказали — я параноик, или все действительно так, как мне представляется? — Поттер несколько раз глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. — Сначала факты. Рон во время погони за своей сбежавшей крысой случайно в заброшенном классе встретил Квиррелла, который смотрел в то время в странное зеркало, а затем накричал на Рона и выгнал его из того кабинета. В результате наших с ребятами наблюдений мы узнали, что зеркало является артефактом, и Квиррелл проводит его исследование. Директор об этом знает и, судя по некоторым его фразам, заинтересован в этих исследованиях. Далее… Дамблдор вызвал Рона к себе, чтобы отдать ему посылку от мамы. По пути в директорский кабинет Рон услышал, как Дамблдор сказал Квирреллу, что в зачарованное зеркало попал философский камень. Разговор происходил в кабинете с зеркалом, дверь была приоткрыта. Рон сказал, что директор громко стучал башмаками, когда собирался выйти из той комнаты. Это дало возможность Рону вовремя отбежать от двери и не попасться на подслушивании. Это основные факты — то, что произошло. У меня возникло несколько вопросов относительно всего этого. Во-первых, почему вдруг башмаки Дамблдора стали громко стучать? Ни до того, ни после я не слышал, чтобы директорская обувь издавала стук при его ходьбе. К тому же, когда Дамблдор застал меня ночью возле того зеркала, он передвигался практически бесшумно. Само собой напрашивается мнение, что он специально громко топал. Для чего? Может быть такое, что он знал о том, что Рон стоит под дверью и подслушивает? Я специально расспросил Рона еще раз, и он вспомнил, что во время приближения к тому кабинету, недалеко от стоящих там доспехов, его словно дернуло, как выразился Рон, после чего он услышал голос Дамблдора, раздающийся из-за приоткрытой двери. Думаю, это могли быть чары привлечения внимания. И, скорее всего, в коридоре могли быть и сигнальные чары. Такие же, как и те, что вызвали Дамблдора тогда, когда я ночью был возле зеркала. Северус, не хмурься. Да, я совершил оплошность, когда вошел в класс без проверки входа, обнаружив, что он не запечатан заклинанием на ночь. И это второй мой вопрос. Почему? Почему днем кабинет был заперт, а ночью нет? Квиррелл, несмотря на свое странное поведение, всегда очень тщательно закрывал дверь. Дамблдор мог войти в кабинет или покинуть его, оставив дверь слегка приоткрытой. Но за Квирреллом мы такого ни разу не заметили. Напротив, он очень тщательно запирал заклинанием дверь, словно боялся, что кто-то увидит зеркало и отберет у него возможность его исследовать. Он и на Рона тогда кричал так, как никогда мы раньше не слышали от него. У меня появилось подозрение, что дверь специально на ночь оставлялась открытой, но на вход навешивались сигнальные чары.