— Да. Похоже. Немного. Совсем чуть-чуть. Знаешь, как воспоминание о ночном сне, который не можешь восстановить в памяти, но знаешь, что там было что-то важное. Со мной все в порядке? — Поттер смотрел на истаивающие в воздухе цветные нити диагностики.

— Нормально. Сейчас. Но есть следы вмешательства. Совсем слабые. Вряд ли я заметил бы их, если бы еженедельно не проверял тебя. Какое-то разовое вмешательство. Гарри, мы не знаем, что это было. Не зелья — это точно. Возможно, какой-то артефакт, — Снейп замер, глядя на Поттера.

— Там был такой, — понял его заминку Гарри. — Точно был. У него.

Северус кинулся к столу, сняв именные защитные чары, он достал из ящика список с артефактами из хранилищ Поттеров. Пробежав глазами по строчкам на пергаменте, Снейп утвердительно кивнул.

— Да. Игла, — Северус подошел к Гарри и дал ему список, а сам еще одним заклинанием проверил его. — На тебе нет такого артефакта. Это так, на всякий случай, — прокомментировал он свои действия. — Твой амулет сразу выявил бы его. Где ты мог подпасть под его действие? Конечно, если это он повлиял. Это артефакт накопительного воздействия. А ты так резко отреагировал… Может это было что-то другое? Гарри, будь очень осторожен. Внимательно следи за реакцией своего амулета. Не оставляй без внимания его малейшие предупреждения. Остерегайся Альбуса. Пожалуйста. И не броди ночью по Хогвартсу. И не потому, что это нарушение правил, а потому, что это может быть опасно. Для тебя опасно. А сейчас идем в гостиную факультета. Я хочу проверить и гостиную, и вашу комнату, особенно твои вещи и вещи Драко — не там ли иголка? Лучше перестраховаться.

Проверка не обнаружила никаких вредных артефактов, а вот старшекурсникам не повезло. Снейп нашел их тайник со сливочным пивом. Им только и оставалось, что проводить жалобным взглядом ящик, уплывающий под действием заклинания из гостиной.

Прошло всего несколько дней, и Великолепная четверка стала обладателем интересной информации. И снова, как и в прошлый раз, счастливчиком, который принес сведения, оказался Рон Уизли.

Перед последним уроком староста принесла Рону записку от Дамблдора, который просил зайти к нему за посылкой от родителей.

— То письмо у него, то посылка, — недовольно пробурчал тогда Рон, пряча записку в сумку. — Гарри, вот скажи мне, почему директору нужно отдавать посылку именно мне, а не Перси. Он же старший.

— Наверное, именно потому, что ты младший. Он заботится о тебе и попутно может расспросить о твоих делах, — в голосе Поттера звучала насмешка.

— Расспросить… Знаешь, где у меня его расспросы? Вот тут! — Рон выразительно провел рукой по шее. Явно подсмотрел жест у старшекурсников. Но выглядело впечатляюще.

— Дамблдор заботится о тебе…

— Гарри, прекрати, — перебил Рон. — Я уже все понял, и не нужно мне еще раз напоминать, о чем он заботится. Каждый раз, как он приглашает меня к себе, разговор заканчивается форменным допросом: что мы делаем, какие книжки читаем, зачем обижаем близнецов?

— Что? Тебя про близнецов спрашивали, а ты нам ничего не говорил? — Гермиона услышала последнюю фразу, которая ее очень заинтересовала.

— Ну, это я так сказал. Директор спрашивал, почему мы с ними не дружим, ведь они мои братья и так далее. В общем, минут пять объяснял, что они бедные и несчастные, лишенные братской, то есть моей, любви и поддержки. Представляете? Думаете, приятно о таком рассказывать? А что я мог ему ответить? Сидел и молчал, — Рон вздохнул. Дамблдор его вызывал к себе реже, чем Гарри, но все же не оставлял в покое. Правда, конфеты в последнее время перестал предлагать.

После уроков Гарри, Драко и Гермиона отправились в библиотеку, а Рон пошел за посылкой от родителей, которая почему-то ожидала его у Дамблдора. Свернув в коридор с директорским кабинетом, Рон посмотрел на доспехи, стоящие на постаменте, и улыбнулся своему воспоминанию, как он здесь с друзьями наблюдал за Квирреллом. В это время его словно что-то дернуло, и он прислушался. В тишине коридора раздался голос директора. И доносился он из приоткрытой двери той самой комнаты, где стояло пресловутое зеркало. Рон потихоньку подошел к двери и прислушался.

— Квиринус, твое желание похвально, но нельзя столько времени проводить возле зеркала. Старшекурсники жаловались, что ты вчера за целый урок не сказал ни слова, не обращал на них внимания и вместо того, чтобы проводить занятие, что-то писал в своем блокноте. Они беспокоятся, что не смогут сдать Ж.А.Б.А. — говорил директор.

— Альбус, какое нам дело до каких-то студентов? У них есть учебники. Я им так и сказал. Пусть учатся работать с литературой, — голос Квиррелла звучал резко и категорично. — Я уже почти догадался, как нам извлечь потерю Фламеля. Если бы ты еще не скрывал от меня, что зеркало утащило у него, то дело пошло бы куда быстрее. Мы обязаны помочь такому великому алхимику. Альбус, ты же понимаешь, что его благодарность нам выгодно окупится.

— Квиринус, ты, безусловно, прав. Твое исследование исключительно важно. Но не стоит оставлять без внимания студентов. До каникул осталось немного времени. Потом ты сможешь уделить…

— Не напоминай мне про студентов! Они глупые и ленивые создания! — почти кричал Квиррелл. — У меня есть более важное занятие. Я исследователь! Альбус, что поглотило зеркало? Скажи мне. Скажи! — казалось, что он был не в себе.

— Квиринус, прошу тебя, успокойся. Я верю, что у тебя все получится, и ты найдешь способ вернуть философский камень Фламеля. Я…

— О! Я так и знал! Да, я знал, что это его легендарный камень! Теперь, Альбус, уходи. Я буду… Видишь?! Видишь, я же сказал, что я должен знать точно, какая вещь попала в зазеркалье. Я уже ее вижу. И ты видишь? Я достану камень из глубины этого зеркального плена. Я смогу…

Дальше Рон услышал, как голос Квиррелла начал срываться, и тот стал говорить невнятно, словно громко бормотал себе под нос.

— Квиринус, мальчик мой, ты совсем себя не бережешь. Нужно отдыхать… Ты меня слышишь? — пока Дамблдор говорил, Квиррелл продолжал бормотать и явно не обращал никакого внимания на директора. — Хорошо. Ты хорошо справляешься с моим заданием, — тон последних слов Дамблдора был совсем не таким озабоченным, каким он казался, когда тот разговаривал с Квирреллом перед этим. Рону показалось, что директор был чем-то очень доволен. — Что ж, Квиринус… Занимайся делом, мальчик мой. Занимайся. А я пойду, пожалуй.

Рон, услышав слова директора и его громкие шаги по направлению к двери, быстро отбежал на несколько ярдов к началу коридора и сделал вид, что он только идет к Дамблдору за посылкой.

— О, Рон. Как хорошо, что ты уже пришел, — директор заметил Уизли сразу, как только вышел из кабинета, где разговаривал с Квирреллом. — Идем, я отдам тебе посылку. Судя по доносящемуся из-под бумаги аромату, я могу предположить, что мама прислала вам домашний пирог, — Дамблдор не замолкал ни на минуту.

В директорском кабинете на столе дожидалась своего часа посылка от Молли Уизли для своих детей.

— Вот, держи. Я заходил сегодня утром к твоим родителям, Рон. Был неподалеку по делам и решил заглянуть. Твоя мама быстренько собрала посылку, пока я разговаривал с Артуром, и просила вам передать. Забирай и неси братьям.

Дамблдор, вопреки обыкновению, не стал устраивать беседу с Роном. Казалось, что он тяготится его присутствием и ждет, когда его оставят одного. Рон взял посылку и, поблагодарив директора за хлопоты, ушел. Он не видел, как хитро блестели глаза довольного собой Дамблдора, провожая Рона взглядом до двери.

Рону не терпелось рассказать товарищам обо всем, что он случайно подслушал под дверью комнаты с волшебным зеркалом. Он бегом отнес посылку Перси и, попросив оставить для него кусочек маминого пирога, помчался в библиотеку, где договорился встретиться с друзьями. Вихрем ворвавшись в царство мадам Пинс, Рон постарался как можно тише стучать ботинками по каменному полу, пока он бежал к столу, за которым сидели Гарри, Драко и Гермиона.