Еще в свой первый приход в дом номер четыре по улице Тисовой Том понял, что его с мальчиком что-то связывает. Стоило ему тогда коснуться ребенка, чтобы разбудить того, как магия всколыхнулась и отозвалась в нем приятной волной. Словно сладостная дрожь пробежала по телу от прикосновения к Гарри. Том сразу кинулся проверять, не сигнальные ли чары, таким образом, проявились? Может, сработало охранное заклинание? Или опознающее? Проверка однозначно показала, что активного проявления магического воздействия в ближайшее время в этом доме не наблюдалось. Лишь остаточные завихрения трех-четырехдневной давности. Тогда он решил не придавать особого значения своим ощущениям. Но сегодня, когда Риддл прикоснулся к шраму на лбу у Гарри, он снова ощутил ту же тугую волну магии, которая, словно вечерний бриз, приятно прошлась вдоль тела. И мальчик, по-видимому, тоже что-то почувствовал, потому что странно прищурился и даже чуть-чуть вздрогнул, если Тому это не показалось. Нужно провести эксперимент — дотронуться до шрама Гарри и спросить его, что он ощущает.
Пока Северус спал, Риддл решил попробовать разобраться с теми яркими впечатлениями, которые он подсмотрел в сознании Поттера. Будучи природным менталистом, ему было достаточно прикрыть глаза и сосредоточиться, чтобы начать изучать продублированные воспоминания Гарри. Тому же Дамблдору пришлось бы сгружать нити памяти в Думосбор и там все спокойно просматривать. Вот Риддл и воспользовался своими способностями, он решил поискать в прошлом Гарри что-нибудь интересное, объясняющее странную притягательность для него этого мальчика.
========== Глава 14 ==========
Риддл и Снейп стали регулярно наведываться к Поттеру. Они каждый раз приносили с собой что-нибудь из еды, за что Гарри был им благодарен. Снейп рассказывал ему о магическом мире, по крайней мере, то, что должно было быть понятно восьмилетнему ребенку. А Том пытался разгадать причину своей внезапно возникшей симпатии к Поттеру. Зелье родства дало однозначный ответ — Гарри не сын Риддла. Но родство все же какое-то обнаружилось, только дальнее. Об этом тоже стоило разузнать. Не последнее место занимало и выяснение странной для его возраста организации разума.
— Гарри, а давай немного поиграем, — предложил Том. — Ты можешь думать о чем-нибудь одном несколько минут подряд?
— О чем думать? — не понял Гарри.
— Например, о воде, которая течет из крана, или о каплях дождя на стекле, о травинке, что колышется на ветру, или об огне. Да вот, хотя бы о булочке, которую ты только что съел. Но все время об одном и том же, — пояснил Том Поттеру.
— О булочке я могу думать целый день. Она такая вкусная, — улыбнулся Гарри. — А зачем это?
Том переглянулся с Северусом и, получив от того кивок согласия, попытался рассказать о своем предположении по поводу склонности Гарри к менталистике.
— Понимаешь, когда я смотрел твои воспоминания - ты же помнишь, что я умею это - так вот мне показалось, что и ты способен научиться такому. Вот мы и попробуем самое простое упражнение. Если я не смогу в твоем сознании увидеть ничего, кроме булочки, — Риддл усмехнулся, — о которой ты будешь вспоминать, то мое предположение подтвердится, и мы станем с тобой регулярно заниматься развитием этой способности, — он старался не употреблять незнакомых для ребенка слов.
— А если не подтвердится? — сразу же поинтересовался Гарри.
— Тогда мы этим займемся, когда ты немного подрастешь, — ответил Том.
— Можно уже думать о булочке?
Гарри нравилось проводить время с этими мужчинами. Они рассказывали много интересного. Они не ругали его и не обзывали. Приносили разные вкусности. А главное, рядом с ними он чувствовал себя защищенным. Даже ранний подъем не уменьшал его желания видеться с ними. Поттер был достаточно взрослым, чтобы понимать, что с незнакомыми людьми стоит быть очень осторожным и нельзя доверять первому встречному. Но Гарри совсем не испугался и не насторожился даже тогда, когда ранним утром в чулане его разбудил Том. Его раньше никто не будил легким прикосновением к руке. Это было чем-то новым для Гарри. До него дотрагивались преимущественно для того, чтобы причинить боль. Но прикосновение Тома было таким приятным и успокаивающим. Вот и сейчас они сидели рядом на лавочке и собирались проверить какие-то способности Гарри. Он еще не совсем понял, какие именно, но, по-видимому, связанные с его умом. Нужно думать о булочке — это ведь так просто. И он принял условия своеобразной игры.
— Если готов, то начинай, — улыбаясь, кивнул Риддл.
Минуты через три Том торжественно произнес:
— Гарри Поттер, согласен ли ты начать обучение защите разума у меня — Тома Риддла? — это было официальное предложение ограниченного ученичества.
Снейп оценил жест Тома. Если Гарри сейчас даст свое согласие, то на время обучения они будут связаны магическим договором. Том не сможет отказаться от выполнения своих обязанностей учителя, и он не сможет навредить Гарри ни словом, ни делом. Как, впрочем, и его ученик не сможет причинить вред своему учителю. Такова суть договора ученичества. Даже ограниченного одним-единственным направлением в учебе.
— Согласен, — доверчиво ответил Гарри, и магия взметнулась над ними, закрепляя их решение. — Ой! Что это? — почему-то шепотом спросил Поттер, почувствовав легкое покалывание от потока магии.
— Это и есть то, что позволяет нам творить волшебство. Это сама Магия только что стала свидетелем нашего с тобой договора, — ответил Риддл.
— Какого договора? — Гарри даже не понял, что давая согласие на обучение, он стал учеником.
— Том будет тебя учить защищать свой разум от любопытных магов, а ты должен будешь у него учиться. Вот этот договор. Ты же только что дал согласие Тому? — Снейп терпеливо разъяснил, почему всколыхнулась вокруг них магия.
— А если я не смогу хорошо учиться? Если у меня не получится? Меня накажут за то, что я не выполнил договор? — Гарри встревожился, испугавшись, что и здесь не обойдется без битья.
— Во-первых, у тебя получится. У тебя уже получается, — увидев непонимание на детском личике, Том, усмехнувшись, пояснил: — Ты очень хорошо представлял булочку. И во-вторых, запомни — мы не бьем детей. Ты ведь этого испугался?
— Вы у меня здесь увидели? — Гарри коснулся пальцем виска.
— Нет. Я увидел это по твоим глазам. Над этим тоже придется поработать. Слишком уж явно все эмоции у тебя на лице написаны. Сев с тобой позанимается, у него хорошо получается притворяться, — Риддл озорно поглядел на Снейпа. — Надеюсь, твоя тетка еще не заподозрила о нашем существовании.
— Не-а. Она на меня не смотрит. Она только командует, — успокоил Тома Поттер.
*
Аластор Грюм навестил Дамблдора поздно вечером для того, чтобы доложить о выполненном поручении и отдать антимагические наручники, принесенные в специальном контейнере. Альбус работу оценил и даже скупо похвалил изобретательность Грюма, пообещав позже рассказать, для кого тот так старался. Хотя Аластор и сам догадывался, кому могли понадобиться такие сомнительные украшения.
На следующее утро, чтобы надеть наручники на Поттера в спокойной обстановке, Дамблдор усыпил Дурслей, а заодно и мальчишку, послужившего причиной для стольких хлопот. Надев наручники на Гарри, Альбус заметил, что они ему слегка великоваты. Но браслеты с рук не спадали, и снять их без ключа было невозможно. «Вот и хорошо, что они неплотно сидят на его руках, не придется новые через некоторое время делать. Все, можно уходить. У Поттера не будет выбросов, значит, Петунья и ее семья не станут сильно колотить его. Надеюсь, до самого поступления в школу меня не потревожат сигнальные чары, как это было в прошедшие годы. А может, он и в школу не пойдет, если наручники лишат его силы», — подумал Дамблдор, стараясь как можно быстрее покинуть зону действия наручников, выбираясь из чулана и направляясь к выходу из дома. Альбус оставил в прихожей письмо для Петуньи, в котором доходчиво объяснил, что браслеты должны все время быть на руках Поттера, если Дурсли не хотят лишиться жизни.
