И чем дольше Гемма стояла перед лицом самого страшного выбора в своей жизни, тем больше боли было в её взгляде. Боли от невозможности принять решение.

Флоренс вдруг поняла, что не может заставить Гемму выбирать. Потому что правильного выбора здесь не было. Потому что с последствиями выбора Гемме придется жить всегда. Всегда при взгляде на одного Гемма будет думать о другом, о заплаченной цене. И Флоренс не могла допустить этого.

Именно в этот момент Флоренс вспомнила слова Ромы о Законе, сказанные Главой Ученого Совета много недель назад, будто совсем в другой жизни. Она вспомнила каждое слово так явственно, словно блондинка произносила их прямо сейчас:

«Ты всегда можешь пожертвовать чем-то ради более важного. На одну твою любовь к чему-то всегда найдется более сильная любовь. И эта цепочка бесконечна. Любовь бесконечна. Это Закон».

Сейчас девушка начинала понимать, что именно тогда ей пыталась сказать Рома.

Потому что сейчас Флоренс стояла, смотрела на любимую женщину и понимала, что готова пожертвовать их совместным счастливым будущим ради вечного одиночества Геммы, но одиночества, в котором будет спасена её душа. Потому что именно сейчас Флоренс стояла, смотрела на Гемму и понимала, что её любовь к волшебнице, которая всегда вызывала у девушки желание защищать Гемму от всех невзгод, жертвуя собой, сильнее её любви к волшебнице, рождавшей мечты о тихом счастье рядом с любимой.

«Следуй Закону в своем сердце, и он убережет тебя от погибели», – прозвучали внутри Фло слова Аделаиды.

Так она и сделает.

Флоренс с грустной улыбкой поблагодарила небеса за то, что они подарили ей еще один взгляд на самую прекрасную для неё женщину.

Гемма, окаменев, смотрела на девушку, словно догадалась о том, что та собирается сделать.

Большие серые глаза, с выражением строгости и ласки одновременно, гордая осанка, мягкие локоны длинных темно-русых волос, нежное платье молочного цвета…

Флоренс запрокинула голову, устремив взгляд в небо. Вверх, едва заметная, как видение, как иллюзия, уходила винтовая лестница.

Прямо перед девушкой золотом блеснула ступень.

Флоренс занесла ногу, и ставший вдруг чистым замшевый сапог беспрепятственно покинул державшее его до этого тело.

Когда один из цилиндров исчез, напоминая о своем существовании только золотой, невыразимо легкой тающей спиралью, а безжизненное тело Флоренс растворилось в зеленой траве, Гемма закрыла глаза и опустилась на колени. Даже скорее обессилено рухнула на землю.

Никто не решался приблизиться к ней.

Фредерик стоял, растерянно оглядываясь и вновь привыкая к силе тяготения. Он то и дело кидал на сестру виноватые, скомканные взгляды, не зная, куда себя девать, будто со способностью плавать по воздуху у него пропала и вся спесь.

Гемма уронила лицо в ладони. Она хотела бы сдержаться, хотела бы прийти домой и там уже завыть от тоски, как потерявшая детенышей волчица, но боль утраты была слишком велика, слишком велика прямо сейчас. И плечи волшебницы содрогались от сотрясающих её тело рыданий.

С одной стороны рядом с Геммой опустился Ансельм, положив руку ей на плечо. С другой стороны подошла и села в траву Рома, привлекая Гемму к себе, укрывая от стыдливых взглядов. Если Гемма и могла еще что сохранить, так это свою гордость. И Рома была намерена помочь ей хотя бы в этом.

– Вот оно все как обернулось, – бормотал зельевар, щуря подслеповатые глаза на кружащие в воздухе частицы золота. – Как же так? Как же она теперь?

Аделард опустил темноволосую голову. Великий Принц не замечал боли от ран, которыми было покрыто его тело под доспехами. Всеми фибрами своей души он устремлялся к душе волшебницы, пытаясь, как мог, утешить её. Он знал, каково это – терять любимых.

Бакалавры хранили холодное молчание.

По их мнению, свершилась справедливость. Помимо справедливости же свершилось то, ради чего Флоренс пришла в Поднебесье.

Даже всегда суетливый и неуверенный в себе Младший Бакалавр хранил сейчас суровый вид.

Наконец, Гемма поднялась. Она смотрела прямо перед собой. Смотрела туда, где еще недавно стояла Флоренс в пропитанной насквозь кровью белой рубахе. Взгляд прекрасных серых глаз волшебницы как всегда горел неумолимой решимостью, только теперь эта решимость была с ледяным оттенком.

– Именем Закона… Да будет так, – тихо произнесла Гемма.

– Именем Закона? – не выдержал Фредерик.

– Я, может быть, сомневалась в бакалаврах, но я никогда не сомневалась в Законе, – ответила ему сестра.

И, не глядя ни на кого больше, она направилась к границе, ведущей в Поднебесье.

На этот раз, когда Флоренс пришла в себя, вокруг было темно и влажно. Где-то рядом стучал дождь. Изредка в ночи вспыхивали, проносясь мимо огни.

«Да когда же это кончится? – мысленно воскликнула девушка и тут же сама себе ответила. – Закон вечен, душа, в которой живет Закон, вечна, значит, это никогда не кончится».

Вдруг Фло испуганно подпрыгнула, когда прямо над ухом раздался протяжный гудок. Мимо промчалась фура.

– Нет, – девушка замотала головой, напряженно всматриваясь в темноту, в блестящий от дождя асфальт. – Нет-нет-нет!

Сердце забилось быстро-быстро, и Фло бросило в холод, когда она поняла, где находится: девушка сидела в своей машине. Чувство огромной потери навалилось на неё, грозя поглотить и раздавить: неужели ей все привиделось, приснилось? Её Гемма, неужели она вымысел?

– Нет, только не это, нет, – повторяла Флоренс, набросившись на автомобильную дверь и дергая её.

У Флоренс не было ни единого доказательства того, что все произошедшее с ней в последние месяцы случилось на самом деле. Ни единого доказательства, кроме огромного, всепоглощающего чувства в груди. Но зато это чувство было реальнее всего остального.

Флоренс уже и не думала по завершению последних своих отношений, что сможет встретить женщину и полюбить её. Но это случилось. И где эта женщина? В другой реальности? Вне досягаемости!

Желание вернуться к Гемме как можно скорее, утешить её, прижать к себе, заставляло Фло лихорадочно искать варианты выхода.

Вдруг на пассажирском кресле зазвонил телефон. Звук был преотвратно отрезвляющим. Много недель Флоренс не слышала этого звука и теперь удивленно смотрела на жужжащий мобильник.

На экране загорелось слово «Любимая». Несколько секунд девушка не могла понять, что значит это слово. Она никогда не называла так Гемму. Но было же, было когда-то у этого слова особенное, присущее только ему значение.

Джоанна!

«Откупиться от меня хотите? Не получится!» – со злостью подумала девушка.

Когда-то Флоренс готова была отдать полжизни за звонок этой женщины, теперь же не готова была потратить и лишней минуты, несмотря на то, что в её мире между этими моментами прошло, может быть, пару часов, но для Фолренс между этими моментами пролегала целая жизнь.

– Джоанна, я не могу говорить, – ответила в трубку девушка, стараясь, чтобы её голос не звучал резко. – Прощай, – и добавила после удивленного молчания на том конце провода. – Будь счастлива.

Затем, дрожащей от напряжения рукой, Флоренс набрала еще один номер.

– Мама, я люблю тебя, – сказала она включившемуся автоответчику, – со мной все хорошо. Очень-очень хорошо, – и положила трубку.

Когда с прошлым было покончено, Фло справилась, наконец, с дверцей и выскочила на дорогу. Ливень продолжал нещадно хлестать, но девушка не замечала непогоды. Желание вернуться в Поднебесье, вернуться домой, к Гемме, поглощало её полностью.

Фло крутила головой, пытаясь отыскать на дороге то место, где она встретила Младшего Бакалавра в одеянии нищенки. Все придорожные кусты выглядели такими одинаковыми в темноте. Мимо, сигналя, промчался автомобиль. Шины с визгом скрежетали об асфальт, когда машина на скорости объезжала девушку. Флоренс поняла, что стоит прямо на дороге, и должно быть свет фар выхватил её фигуру в последнее мгновение.