– Доброе утро, – угрюмо говорит Гарри.

– Добрее бывало, – отзывается Драко, крутя головой в поисках чего-то. Кувшина, к которому он жадно прикладывается.

– Эве хоть глоток оставь, – велит Гарри.

Мой Принц со стуком и очень демонстративно ставит кувшин на прикроватную тумбу, мол, да подавись, псина!

Давиться, в общем-то, нечем – два глотка едва смачивают горло.

– Нам нужен план, – с места в карьер бросается Гарри, видимо, отчасти из-за того, что знает: мы начнем перепалку, если не будем обсуждать что-то жизненно важное. – Кто-то должен убежать и добраться до наших. Эва… у тебя больше всего возможностей: перекинься и…

– Нет. Исключено, – отрезаю я. – Как только мой нос покажется за стены этого замка, он вас убьет. Вы – гарантия Стояна, что я останусь здесь до ритуала и буду паинькой.

– А чего это он о тебе так заботится, а? – подозрительно спрашивает Драко. – Выспаться дал, наесться от пуза?

Я невольно потираю раненную руку.

– Я нужна ему. Живая и здоровая.

– Чего же он тогда руку тебе отпилить пытался? – Драко надменно дергает за кончик повязки.

– Не он, – я отдергиваю руку. Хоть и знаю, что заслужила, но его поведение режет по сердцу раскаленным ножом. – Я сама. Угрожала. Откупалась.

Драко на секунду замирает в неверии. И замолкает, слава Перуну. Потом подходит ко мне и грубо сдирает повязку вместе с засохшей кровью.

– Да ты совсем двинулся?! – от боли на глаза наворачиваются слезы.

Он снова дергает меня за руку и озадаченно осматривает рану. Едва касаясь проводит по ней пальцами, удивляясь, что она настоящая. Бормочет что-то насчет летейского элексира. Хмыкает под нос и отворачивается, не находя, что сказать

– Так что мне путь наружу заказан, – утерев слезы, заключаю я.

– Обрати меня. Я как раз тут не желаю подыхать. Добегу, всем все расскажу, – в очередной раз насмехается Драко.

– Да, только жаль, у нас нет пары месяцев, чтобы обучить тебя контролируемому превращению! – не выдерживаю я.

– Пары месяцев… – шипит он. – Ну, конечно, если ты уж боль от превращения можешь выдержать, что тебе стоит руку чуть надрезать!

– Малфой!

– Да неужели ты не видишь, что она дурит нас! Подмазывается! Накормила бедненьких пленников, перевела на хорошую постель! А где гарантия, что этот умалишенный оборотень не положит на соплохвостов алтарь тебя или меня?!

– Да потому что ему нужна «невинная дева»!

– Два ха три раза – невинная! То есть ни один раз, когда я трахал тебя, не в счет? – с вызовом, будто я последняя шлюха из подворотни, спрашивает он.

Пощечина приходится точно в нужное место. У женщин это, видимо, где-то на генетическом уровне записано – как их давать, никто ведь не учит.

– Трахаться можно, – жестко отрезаю я, уровняв себя с его мнением. – Но только по любви.

Драко молчит – для него это удар ниже пояса.

– Хватит! Оба! Это приказ! – для Гарри не большое удовольствие – смотреть, как мы грыземся. – Лучше бы думали, как отсюда выбраться.

– Не как, а кто, – грубо бросает Драко.

– Что?? – мы непонимающе глядим на него.

– Этот твой ухажер глаз с тебя не сводит, вот и попробуй его соблазнить, – объясняет он.

– Ничего более идиотского придумать не мог? – я складываю руки на груди, рана опять открывается. Приходится быстро обмотать ее наволочкой.

– Погоди, может, идея не такая и идиотская, – вдруг задумывается Гарри. – Только не Иван. Егор. Его еще можно переубедить.

– Да он и слушать меня не станет…

– Ты ж ему как мать, пять лет воспитывала, – внезапно поддерживает Драко.

– Считай, пять лет лгала. Разве что… – взгляд падает на кулон-волчицу на тумбочке, – разве что он услышит правду не от меня.

Сначала убедить Егора подслушать, а потом спровоцировать Стояна или Ваню… Ох, и не люблю я многоходовые комбинации: чуть оступишься на одном шаге, и следующий становится невыполнимым, а то и вовсе ненужным. Конечно, в Стояне Егор усомнится скорее, чем в Ване, но и заставить его расколоться будет труднее. Это в книгах злодеи под предвкушающий смех растрепывают свои планы, даже если времени на это нет, а Стоян, похоже, уже не рад, что в запале рассказал о роли моей скромной персоны.

Все эти мысли несутся в голове, пока Ваня ведет меня по замку, неизвестно куда и зачем, я даже не поинтересовалась, когда он с суровым лицом пожаловал к нам в комнату. Но нож на всякий случай заткнут за пояс. Мне, в отличие от Гарри и Драко, глаза завязать не потрудились: темнота меня не обманет – запахи куда информативней.

– Я хочу поговорить с Егором, – дрожащим голосом заявляю я, пока мы идем по длинному коридору, а значит, мало у кого есть возможность нас услышать.

Ваня останавливается и долго молчит, не поворачиваясь ко мне.

– Зачем? – наконец спрашивает он.

– Я… хочу извиниться.

– За что?

– За то, что оказалась не такой, какой он меня себе представлял.

– Ева, – Ваня резко оборачивается, вцепившись в мои плечи, брови его жалобно сдвинуты, глаза блестят в неверном свете палочки, – единственное, за что ты можешь извиниться – что ты не в состоянии понять… Ну почему, почему ты не можешь понять?! – всплескивает он руками, снова отказываясь смотреть мне в глаза. – Все же можно изменить! Мы опять будем «мы», все вместе! Семья!

Горький смешок покидает мои губы, добавляясь к ехидному выражению лица. Не могу сказать, что мне совсем уж не повезло с настоящей семьей: мать все отдавала заботе о нас с сестрой, хотя мне всегда и казалось, что меня любили меньше; отец… отец из него был так себе, да и муж, наверное, впрочем мне-то и доставалась львиная доля его тепла. Большинство, у кого не сложилось в детстве, мечтает вырасти и создать свою семью, лучше, совершеннее. Я не мечтала, напротив, когда вырвалась наконец из дома, думала только о том, что стану известной, в чем-нибудь, буду сама по себе. Может, рядом найдется место для кого-то особенного, но без свадебного платья и постоянных ссор, после него следующих.

Великий Перун, о чем я только думала, соглашаясь выйти за Ваню! Прав был Драко: видимо, нечем мне думать.

– Позволь мне поговорить с Егором, – твердо прошу я. – Всего несколько минут, пожалуйста.

Он мнется. По совести, нет ничего страшного, что я поговорю с ним (Ваня едва ли думает, что я наплету тому гадостей о старшем брате). В реальности могут быть указания от Стояна, который велел не подпускать невинную только на личико девку к мальчику.

Ваня молча доводит меня до нужной комнаты, где уж поджидает Стоян с накрытым завтраком.

Драко и Гарри только заканчивают уплетать еду, что я опять «незаметно» стащила со стола (сегодня Стоян, надо сказать, был более бдителен), когда в дверь скромно стучатся. Запах я узнаю, раньше, чем открываю. Странно, что пришел он один. Через клеть решетки, на которую навешан замок (я не разломаю его ни в одной ипостаси), на меня смотрят доселе родные темные глаза.

– Ваня передал, что ты хотела поговорить, – после неловкого молчания сообщает Егор, занятый разглядыванием ботинок.

Я только киваю. Что Ваня приведет его, я и не рассчитывала после холодного обращения утром, но слова все равно подбирала. Только почему-то они покинули голову сразу, как я увидела моего мальчика.

– Что ты хотела? – он вскидывает голову и сурово глядит на меня.

– Извиниться… – только и удается прохрипеть мне.

– За этого? – Егор кивает на сидящего на кровати Драко.

– За то, что не защитила тебя, – помотав головой, отвечаю я.

– От кого? – хмурится Егор, сложив руки на груди.

– От Стояна. От… твоего брата.

– Пх!

– Егор, послушай…

– Слышал уже, как ты врешь! «Мы друзья», – изображает он тоненьким противным голоском, – «Я скучаю по Ване». Когда ты собиралась мне рассказать, что он жив? Уже никогда? Решила метнуться на другую сторону? Думала, там местечко потеплее отыскать?

– Я понятия не имела, что Ваня жив! В конце-то концов, какой мне был смысл скрывать!