– Паша? – удивляюсь я.

Паша был Ваниным… ну, не то чтобы другом – однокурсником, а мне – так и вовсе знакомым. Хотя одна история нас вроде и связывала.

Вопрос, как приспособить палочку так, чтобы она одновременно и в руках не мешалась, и была всегда наготове, и не выпадывала ниоткуда, встал для меня особенно остро после заражения. В ту ночь палочку я засунула за пояс, что и обеспечило ей красивый короткий полет из-за моего не менее красивого пируэта с последующим жестким приземлением. Теперь крепить было решено на руку. За основу конструкции брались кожаные ремешки, прочные, но эластичные только в одну сторону. Мучилась я с этой ерундой не одну неделю, пока Паша не пришел на помощь. Магглорожденный, он быстро смекнул использовать материалы посовременнее. Так и появилась наша общая разработка, состоявшая из двух параллельных резиновых колечек с металлическими креплениями типа «зажим» и стягивающей их полоской с рычажком, позволяющим в мгновение ока освободить палочку. Паша видел только одну проблему – не у всех волшебников было настолько хорошо с реакцией, чтобы поймать палочку, выпадающую в буквальном смысле из рукава. Впрочем, для моих волчьих инстинктов сей вопрос не стоял, и я удалилась от разработки. А вот Паша идею до ума довел, и оказалось, что многие волшебники были не прочь ей воспользоваться. Закрутился бизнес, и мне даже предлагалось войти в долю на правах соавтора, но я, по молодости, дурости и доброте душевной, отказалась.

Впрочем, Паша «возместил» мне все сполна – после Ваниной смерти он здорово помог нам с Егоркой: похороны организовал, в один из покинутых, но добротных домов переселил, ведь мы на пепелище остались. Обходительный парень, недавно историей и раскопками стал заниматься…

В закрытую дверь библиотеки громко колотят, такое только за день до экзамена бывает.

– Легок на помине, – бормочет Настя, разглядывая через стекло незваного гостя. – Закрыто, – недовольно говорит она, приоткрыв дверь и твердо перекрывая проход выглядывающему из-за ее плеча черноволосому парню.

– Егор сказал, что Ева здесь, – не обратив внимания на тон, он чуть отталкивает Настю и входит. – Привет, – улыбается парень, глядя на меня лучистыми зеленовато-голубыми глазами.

– Ппривет, Паш… – Смотреть на него в свете открытых подругой сведений становится как-то неловко.

– Я думал, ты в Лондоне, – присев на краешек стола, непринужденно начинает он с кажущегося теперь очень дальним конца.

– Ну да, я… с Наставником приезжала поговорить. Скоро уже обратно отправляюсь…

– Ммм… понятно.

Затягивается долгая пауза, на которую Паша, видимо, не рассчитывал, а я просто пока сообразить стоящей темы для разговора не могу.

– А я тоже в Лондон собирался, – вдруг говорит парень с сияющей улыбкой на лице. – На пару дней. Можно я… у тебя остановлюсь? – на сорвавшемся дыхании выдает он.

Моя челюсть медленно ползет вниз, а брови – в противоположном ей направлении.

– Так, Павел, у нас тут, между прочим, серьезный разговор был, а ты вмешиваешься! – недовольно возникает Настя, аккуратненько выпихивая его из библиотеки. – И вообще, тебя Северенко искал, – ляпает подруга, видимо, первое, что пришло в голову, только бы парень ушел.

– Северенко? – удивляется Паша (и есть чему). – Ну… я пойду тогда. Увидимся, Ева, – тепло улыбается он на прощанье.

– Пока, Паш. – А вот моя улыбка скорее неловкая.

– Нет, вы посмотрите на него! – восклицает подруга, выпроводив брюнета и плотно закрыв за ним дверь. – В наступление пошел!

– А кто только что говорил: «Такой парень!»? – передразниваю я Настю.

– Не, ну правда хороший, подкатывать только не умеет.

Веселый девичий смех заполняет огромный библиотечный зал, но поглощается многоярусными стеллажами книг.

– А насчет Драко… – посерьезнев, начинает Настя.

– Мы друзья, – твердо отрезаю я.

– Ага, – скептически соглашается подруга, – до тех пора, пока сама штаны ему не расстегнешь.

– У меня с ним по умолчанию ничего быть не может, – устало протестую я, потому что до боли не хочется в это верить. – Но ты знаешь… – вдруг продолжаю тихим голосом, – когда он ко мне прикасается… я с ума схожу…

– Ты в него влюбилась, – без сомнений констатирует Настя.

– Да что за бред! Не могла я просто так влюбиться!

– А любовь не возникает просто так, – спокойно и с непохожей на нее мудростью говорит подруга. – Она появляется потому, что в тот момент вы оказались друг другу жизненно необходимы.

Тишина такая, что я мысли свои слышу. Даже темнота кажется гуще, будто она потихоньку подбирается со всех сторон к единственному включенному здесь светильнику.

– Я пойду, пожалуй.

– Угу, – кивает головой подруга. – Ты там… поосторожней с оборотнями, сама не попадись.

– Кстати! – вдруг вспоминаю я о вещи, рассказать о которой профессионально мне может только Настя. – Сколько крови нужно для ритуала?

Глаза подруги непривычно расширяются, и она отрезает с паническими нотками в голосе:

– Я ничего такого не делала! Так Северенко и передай!

Чего?

– Это ведь он тебе велел спросить?

Чего??

– Не он? – по удивленно сдвинутым бровям Настя довольно быстро идентифицирует мои невысказанные вопросы. – Тогда почему ты спрашиваешь?

– Да я вообще-то… – До пальца номер два (он же – работа) мы так и не дошли, потому историю об оборотнях Настя знает лишь вскользь. – А причем тут Наставник?

– Он тебе не говорил? Поберег нежную психику, – усмехается подруга и приглашающим жестом наливает мне еще чаю, показывая, что разговор все же не окончен. – Профессор Северенко по совместительству председатель дисциплинарного комитета.

– А ты-то как туда попала? – сначала не понимаю я, но потом воспоминания о «боевой юности» ставят все на свои места: – Погоди, ритуал на чужой крови что ли проводила?

– Да какой там! Я даже не участвовала, – возмущается Настя. – Так, присутствовала… интересно же! Чисто академически!

Я криво усмехаюсь. Ну-ну, академически. В Школе Настю боялись. И было с чего! Лучшей ведьмы, разбирающейся в кровавых ритуалах, просто не могло существовать: даже магистры и доктора этих не самых светлых наук с ней не всегда могли сравниться. На старших курсах она стала «правильной» девочкой и даже записалась помогать в библиотеку. Но я-то сразу почувствовала подвох… Конечно, как еще Настя могла достать редкие книги, как не при абсолютном доступе в библиотеку Школы! Наставник ей не раз предупреждения выносил, но все доказательства были косвенными: никаких мертвяков она из могил не поднимала, на свежевыкорчеванных внутренностях оных тоже предсказания не продавала. А тут, видимо, попалась…

– Да там по мелочи, – отмахивается подруга. – Так, пару кошек разодрали. Да и сделали-то криво! Я прям вся праведным гневом изошла! – заканчивает рассказ, полный окровавленных кишок, Настя. – Так чего ты там спрашивала? – деловито интересуется она.

– Сколько крови нужно для ритуала? – повторяю я вопрос.

– Дорогуша, – усмехается подруга, – это все равно, что я у тебя спрошу, кто победил в войне в Европе. Конкретизируй хоть чуть-чуть!

– Да в том-то и дело, что я не могу. Семь жертв, от восемнадцати до двадцати одного года, кровь как будто высосали, убийцы – оборотни, – кратко излагаю я суть дела.

– От восемнадцати до двадцати одного… – потирает Настя подбородок. – Ну слушай, а с чего вы решили, что кто-то ритуал готовит?

– А что еще может быть? Авария с массовым участием вампиров что ли? А чего ты там про возраст подумала?

– Ритуал маловероятен, его долго готовить нужно, все просчитать. Это тебе не заклинание бросить и даже не зелье сварить, очень уж тонкая процедура: свечи специальные, место… – будто не слышит последнего вопроса подруга.

– А кто говорит, что там все с бухты барахты? Так что про возраст, Насть? – не отстаю я.

Она сосредоточенно молчит, потом с сомнением качает головой.

– Да не, быть не может, – с нервирующим беспокойством отмахивается Настя. – Руны нужны, – в никуда выдает она.