- Думаю, все таки того, в мантии - обратился я к подошедшему Шию

- Нет, он напоминает мне лича из старых ММО - много манны, много щитов, средний урон.

Лучше вот того орангутанга - бьет он мощнее, но хп у него поменьше будет, или физ. урон по нему проходит лучше. В общем, его мы сольем быстрее.

- Может проверим?

- Можем и проверить, тем более есть у меня... один, мальчуган на примете, который рвется искупить "грехи" кровью. - Ший мрачно улыбнулся.

Тролль ворвался в битву разъяренным зверем, хоть его предупреждали, что бы он не делал опрометчивых шагов. Он сходу ударил огромной дубиной по голове босса в мантии. Щиты твари замерцали, но удар выдержали, а буквально через долю секунды щит вновь налился красками. Ответный удар был ошеломляющ: столб пламени, взвившийся под троллем, съел треть жизни. Выпрыгнув из столба всего секунду спустя, Аз Бест лишился еще четвертой части жизней. Думается если бы он постоял там немного, то из второго рейда выживших стало бы двадцать девять. Запахло паленой шкурой, но боец не сдается, он вертится вокруг цели, периодически бьет своего противника.

- Все же орангутанг первый на вылет. - задумчиво произносит Ший - тем более огонь опадает, скоро монстры опять попрут.

Орангутанг закончился за минуту, его напарник за две. Битва продолжилась с прежним напором. Лишь в тылу отряды поддержки сноровисто разбирали оставленные монстрами трофеи.

Сутки битвы все же много, постепенно усталость начинает одолевать, появляются промахи. Иногда обидные, иногда не очень. Я не знаю, сколько прошло времени, но монстры стали сильнее, а из трех рейдов бойцов осталось полтора. Родичи откатились к третьей, последней линии обороны и сражаются без передышки. Руки устали держать оружие и щиты, но упорство, помноженное на желание выстоять, дают силы сражаться.

По своду пещеры пробегает луч солнца. Мы выстояли, мы сделали это. Позабыв обо всем, вторая линия расслабляется, чем делает танкам медвежью услугу. Я вижу как центр проседает от напора монстров. Он дрогнул, к нему спешно подтягивается оставшийся небольшой резерв, но это не спасает, строй танков прорван, а монстры разделяют Родичей. Это конец так позорно проиграть на самом финише.

Мы разделены на мелкие кучки, тонем в море монстров. Мои соратники рядом: спереди Зил, я слева от него, чуть сзади Лера и Тучка и Ший. Ставя стену пламени он огораживает левый фланг, давая возможность прорываться вперед, для воссоединения с остальными группами. Майор впадает в ярость, но что-то в нем изменилось: рваные, хаотические удары, свойственные ему в этом режиме - отсутствуют. Он планомерно движется на сближение с одним из отрядов, попутно раздавая четкие выверенные удары. Его окутывает странный ареол, все монстры вокруг рвутся к нему. Следом появилось сообщение: "У фракции Гармония появился чемпион Зил "Безудержный". Похоже, Зил хорошо разобрался в своих способностях. Пока чудища увлечены танком, у меня развязаны руки, рубить их в капусту одно удовольствие.

Не успели мы перегруппироваться с новым отрядом, как из-за стены пламени на меня выскочили четыре чудовища. Я их не видел, считал, что стена защитит от внезапных атак, но эти монстры уникальные, пламя Шия лишь слегка подпортило шкуру. От трех я отбиваюсь своим оружием, парируя удары, а от четвертого не успеваю. Мою тушу спасает Лера, закрывая собой от смертельного удара. Последнее, что она успевает сделать - мощная вспышка света, ослепляющая всех монстров в округе. Но поздно, длинные полуметровые когти чудища входят девушке между ребер, туда, где должно быть сердце. Вместе с этим, как насмешка, всплывает сообщение: "У фракции Гармония появился чемпион Лера "Денница". Огромный монстр отшвыривает оседающее тело девушки на меня, подхватываю обмякшее тело паучихи. Нас закрывают танки, становясь кругом.

Как же так, Лера? Зачем? Руки трусятся, развязываю корсет. Применяю всю доступную магию жизни к арахне, рядом, вторя мне магией жизни и света, стоит бледная Тучка. Раны затягиваются, я прикладываю ухо к груди Леры - сердце не бьется.

Я поднимаю глаза и смотрю на спутников. Тучка плачет, Зил и Ший уводят глаза, сжимают кулаки, топчутся на месте. У нее семьдесят первый уровень. Я готов выть, я знаю, что это не окончательная смерть, но семьдесят один день кажутся вечностью. Зачем, Лера? Обнимаю все еще теплую и ставшую такой родной девушку.

Гора легла на плечи, давя грузом к земле. Дышать трудно, в глазах щиплет, грудь стянуло канатами. Надо подняться, надо разобраться со всем, горевать буду после. Как же тяжело это сделать. Апатия жмет к земле, лишь черная ненависть помогает бороться, помогает встать и продолжить борьбу.

Как Атлант, держащий землю, медленно поднимаюсь. Жгуты, заставляющие бездействовать, один за другим лопаются. Отрываю от земли треть тела - мало, я все еще хочу лечь рядом с арахной и забыться. Половина тела оторвана - все еще мало, я не вижу всего поля боя. Две трети тела - змеи на голове, как лучи солнца смотрят в разные стороны. Вижу всех, черная злоба клокочет внутри, лишь бы хватило сил порвать на тряпки хотя бы десяток чудовищ. До хруста сжимаю древки гизарм. Вы отняли единственное, что держало меня здесь. Я ВАС ВСЕХ НЕНАВИЖУ, Я ВАС ВСЕХ УНИЧТОЖУ. Последняя нить, державшая всю ненависть, лопнула. Над монстрами засияло новое проклятье - "жатва".

Рывок, удар: монстр разделен на две части, а в теле ощущается прилив сил - странно. Дальнейшая битва не давала успокоение, я старался не думать ни о чем, кроме уничтожения противника, став острием атаки, за которым следовала группа. Но печаль упорно преследует меня. Подобно вихрю смерти проношусь по пещере, наращивая темп. Смерть каждого чудовища дает успокоение на краткий миг, я же стремлюсь создать таких мгновений как можно больше. На поляне перед пещерой монстров осталось не много, по сравнению с тем, что было.

Битва окончена, а пустота и печаль так и не прошли, правду говорят, что даже состоявшаяся месть не приносит успокоения. Пора вернуться в пещеру и справить тризну по павшим Родичам. Может тогда мне станет легче.

Ползу вперед, не разбирая дороги, в глазах все плывет, в голове пусто. Пиррова победа, зачем она нужна, если разделить ее не с кем? Сзади, нежные руки заключают меня в объятья, а сладкий голос шепчут на ухо:

- Змей, больше не бросай меня раненую.

Сердце готово выпрыгнуть я резко оборачиваюсь и, не веря своим глазам, целую Леру, сжимая ее всем телом.

- Осторожно задушишь - говорит она

- Как ты воскресла? Кто-то из лекарей освоил воскрешение? - спрашиваю у нее

- Нет, я не воскресала, более того, я не умирала.

- Я же слышал - твое сердце не билось.

- Дурачок - арахна целует меня - у пауков в груди нет сердца.