Врач покачал головой.
- Не совсем так. Вы несколько наивно думаете, что изъять донорский орган можно "заранее", а потом подождать, сколько понадобится. На самом деле две операции проводятся не только на одном и том же отделении, но и почти одновременно... ну, или в максимально смежные часы. Такова специфика живого донорства.
- Но перед фактом их необходимо поставить, вы ведь понимаете! - очень настойчиво сказал Мишель.
- Понимаю, - откликнулся доктор. - Чтобы перед ними не маячила возможность дилеммы - принимать чью-то жертву или настаивать на своей... Понимаю, господин Рамбо. На моей длительной врачебной практике бывали этически сложные случаи, так что мне ли вас не понять...
- Да, вы всё поняли! На изумительную жертвенность этой девочки не должна, не смеет пасть даже самая отдалённая, даже самая призрачная тень профанирования!.. Но как же тогда вы это устроите?
- Очень просто. Они приедут, ребёнок будет взят в операционную палату, а та девочка и её родители будут ждать вызова, думая, что ей вскоре тоже ложиться... да, переживут - тут уж делать нечего, - ещё некоторое время жестокого ожидания; вы же будете в смежной операционной, и лишь когда ваш орган извлекут, им скажут, что донорская почка всё-таки получена.
- Но тот человек... ну, отец девочки... он ведь, кажется, сам врач... я слышал от товарища, будто он профессор даже, - чуть растерянно промолвил Мишель. - Он-то, наверное, поймёт - что-то не так, - и, может быть, догадается насчёт... ну, насчёт живого донорства...
Тут настала очередь доктора слегка усмехнуться:
- Уж не знаю, кто сказал такое вашему сотруднику... Я не имею права говорить, кто эти люди, - они, подобно вам, не хотят ни малейшей огласки, - но отец этой девочки вовсе не профессор и не врач. Он понимает в медицине, допустим, больше вас, но тонкостей, связанных с трансплантацией, знать не может. И, я уверен, склонится к мысли - тем более, что психологически будет тяготеть к ней, - что нам всё-таки доставили некий орган недавно умершего человека. Орган, который ещё не успели зарегистрировать в базе данных, но фактически имевшийся и вовремя обнаруженный...
- Что ж, - отозвался Мишель, - положусь на вас.
Они молча зашли в помещение, и врач сказал:
- Давайте уж я туда прямо здесь, при вас, позвоню... разговор будет недолгий... - Он подошёл к ведомственному аппарату, набрал номер, застыл, ожидая ответа. - Доктор Леже?.. Нет, нет, не говорите, пожалуйста, ничего... Если ОНИ - там, рядом, то выйдите из кабинета, чтобы вас не мог слышать никто... Пусть неудобно - всё-таки лучше выйдите, а то по вашему тону... - Он подождал ещё полминуты. - Теперь слушайте. Есть человек с той самой группой крови, предлагающий донорство... Да, взрослый мужчина; кажется, очень здоровый, никогда, по его словам, не было проблем с органами... Доктор Леже, я сам ещё не знаю подробностей, он скоро пойдёт на обследование... Им, естественно, ни слова; но подержите их до половины третьего, а то и подольше. Что вы говорите? Уже распорядились насчёт машины? Пусть водитель никуда не отлучается, ждёт на территории больницы... Да, конечно.. Давайте договоримся так: я вам, когда мой донор пройдёт проверки, позвоню; если скажу "о'кей", то, значит, он годен и готовится к операции. Но ОНИ не должны знать: ИМ скажу я - когда уже... ну, вы понимаете... Ладно, коллега, я отключаюсь... - Ну, всё улажено, - повернулся он к Мишелю. - Коллега Леже человек надёжный.
В течение следующих пятнадцати минут Мишель, подписав рассекречивание своих данных на сайте больничной кассы, заполнял донорскую анкету. Потом, прежде чем подняться на этаж выше - для медицинского обследования, - сел за столик в уголке кабинета главврача, открыл ноутбук, вставил флеш-накопитель и отстучал в черновом файле письмо, которое отправит на адрес Аннет - Аннет, спящей сейчас... она редко просыпается ночью... - если будет найден пригодным для донорства. Письмо он, как, впрочем, и многое другое, продумал заранее, во время езды, и потому печатал быстро.
"Аннет, дорогая моя! По мере прочтения этого моего письма ты будешь испытывать разные чувства. Ты испытаешь боль, волнение, страх, ты будешь сердиться - что он сделал, зачем?! - но, зная тебя, я очень надеюсь, исступлённо надеюсь, что все эти твои переживания увенчаются пониманием. Что ты поймёшь и примешь, и согласишься - я не мог иначе! Аннет, сейчас я нахожусь в окружной больнице, в S..., и отошлю это письмо тебе часа через два - если, пройдя медицинские проверки, буду найден годным для того, чтобы стать донором почки. Дело в том, что сейчас, в результате произошедшей вечером в N... автокатастрофы, на грани смерти находится девочка двух с половиной лет; её мать погибла, она была спасена двумя рискнувшими жизнью людьми, мужем и женой, имён которых я не знаю. Ей нужна сверхсрочная пересадка. При этом у неё, как будто назло, очень редкая группа крови - так, которую называют бомбейским феноменом! И после всех запросов ни в одном банке органов подходящей почки не оказалось. Я узнал о случившемся от своего сотрудника, по стечению обстоятельств побывавшего там. И узнал к тому же о том, что быть донором вызвалась - можешь себе представить? - девчушка одиннадцати лет, дочка тех двоих спасителей! У неё тот же феномен; и они подписали согласие, поскольку иначе ребёнок погибнет...
А у меня - не припоминаю, рассказывал ли я тебе, - тоже эта группа. Я уже чуть раньше написал о "стечении обстоятельств"; и ты понимаешь, Аннет, что тут выходит? Ты мне недавно сказала, что у меня "религиозное мышление"; можно называть это так или иначе, но... либо миром правит слепо-безликий случай, либо - мне довелось быть нынче вечером в редакции и узнать от эту историю от зашедшего ко мне перекурить Антуана Бусселя... мне довелось узнать это именно "как бы случайно", на самом же деле - ДЛЯ того, чтобы спасти (пока ещё только попытаться спасти, я ещё не знаю, окажусь ли годным) эти две "фарфоровые чашечки"... ты ведь знаешь эту мою метафору, правда? Одну - совсем крошечную, и вторую, ту, что с жертвенной решимостью Исцелительницы готовится сейчас отдать свою плоть, и чьи родители... тут самое время вспомнить моё "Сказание"...
Аннет, я взрослый, сильный, сложившийся человек. И - даже если серьёзно пострадаю, - человек уже состоявшийся, успевший прожить яркую и содержательную жизнь, узнать любовь, отцовство, успех... И я, поверь, буду чувствовать, что совершил предательство, если уклонюсь теперь от хирургического ножа и если он взрежет тело той девчушки. Я уже не буду тогда собой, я предам себя, и предам вместе с собою самим тебя, своих сыновей... и память о Ноэми...
И ведь ты помнишь, как десять лет назад, после случая в метро, ты сказала мне, что, удержавшись в подобных обстоятельствах, я почувствовал бы, что перестал быть собой! Увы, сейчас - "подобные обстоятельства"; пойми и прости, Аннет!
Я сижу сейчас в кабинете врача, который будет делать трансплантацию маленькой Элизе - так её зовут. Операцию по извлечению донорского органа будет производить другой хирург.
Если меня отбракуют... не знаю, расскажу ли я тебе тогда об этом - надо ли пугать тебя? Просто приеду около четырёх утра, а если позвонишь до этого, - скажу, что ездил, в больницу, но совру, что в качестве журналиста... попросили, дескать...Если же ты прочтёшь это письмо, - значит, я в это время уже на операционном столе, под наркозом. Прости меня, Аннет, родная моя, что я заставил тебя пережить это! Пишу "заставил" - в прошедшем времени, - потому что тогда это уже совершится. Прости меня! Я уверен, что ты поймёшь: иного пути у меня не было...
Я понимаю, что делаю тебе очень тяжело. Но, когда придёшь в себя, то прежде чем поедешь ко мне на такси, напиши Матье записку, что папа уехал в срочную - вылет рано утром, - командировку в Канаду. То же самое скажешь Виктору, маме и Сюзан. Поясни - это для срочного сбора информации по некоей произошедшей там истории, включающей семейные и социальные аспекты. Нечто такое, для чего имело смысл направить туда именно меня. Экстренные журналистские рейсы предусмотрены, это не будет выглядеть совсем уж неправдоподробно. Скажи, что звонить якобы не смогу более суток - не успел оформить программу звонков, а часть времени вообще пробуду в самолётах... Потом, завтра уже, надеюсь в достаточной мере восстановиться, и смогу, наверное, с ними поговорить по телефону; но это мы с тобой решить успеем. В редакцию я сейчас напишу, что беру двухнедельный отпуск по неожиданно появившимся личным делам.
