Читать надоедает, я все равно не вникаю ни в одну строчку. И воспоминаниями я сыт по горло. Захлопываю книгу и небрежно бросаю её на стол. Как раз в тот момент, когда в библиотеку заходит Аркаша, отчим Артема.
- Ты не видел Волди? – жалобно скулит он, оглядывая своими поросячьими глазками помещение.
- Нет. Поискать? – услужливо предлагаю я, поднимаясь.
- О, это было бы замечательно. Я просил Вику найти её, но она сама куда-то пропала, – Аркаша улыбается так, что у него появляется новый подбородок, и еле сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться.
- Хорошо.
Петляя по коридорам, я успеваю перекинуться парой слов со знакомыми Стальцева-старшего. Я ведь только недавно узнал, что отчим Артема тоже имеет отношение к преступности. Только не в минус, а в плюс. Он адвокат. А так сразу и не скажешь.
Голова немного кружится – ещё бы, столько выпить. Я хочу увидеть Вику. Желание вытворять с ней всё, что захочется, возникает даже тогда, когда я просто думаю о ней. Эта девчонка какая-то...другая. Я видел много разных девиц, но ни одна не сравнится с Викой. И я не могу себе объяснить, в какой момент мое желание забрать у неё заказ переросло в желание быть с ней. Это происходит как-то слишком резко, ты не успеваешь ничего понять, защититься, как ощущение необходимости накрывает с головой. И я нуждаюсь в Вике. Я зависим. Её глаза, такие нереально огромные, её голос и смех, задорный и заразительный, её фигура, я хочу поцеловать каждую клеточку её кожи. И потрясающее чувство контакта, когда её взгляд убивает, душит, а тебе хочется ещё и ещё. Эта больная зависимость заставляет хотеть её ещё сильнее. И мне бы сейчас хватило поцелуя, чтобы кончить прямо в штаны, как задрот-пятиклассник.
Надо освежиться. Я плетусь к ванной, дергаю на себя дверную ручку и натыкаюсь на Волди, которая резко оборачивается, со страхом взвизгивая и только потом узнавая меня. На её руке вода и кровь, кран шумит, и раковина забрызгана красным. В отражении виден неглубокий порез на щеке.
- Ты в порядке?
- Да, я просто...прикинь, так напилась, – она закатывает глаза и шатается из стороны в сторону, – что стакан разбила и начала рисовать на себе. А это, блять, больно!
- О, я ща тебе помогу, – заплетающимся языком говорю я и подхожу к ней, чтобы обработать рану, – тут была аптечка, я точно помню.
Я пьян, но все же замечаю, как сильно он вжимается пальцами в белоснежную керамику. И почему-то дрожит. Пока я роюсь на полках – а там повсюду зеркала – вижу, как она открывает и закрывает рот, как будто решиться не может на разговор.
- Да говори уже, что такое, – вздыхаю я, смачивая ватку в спирте и поворачиваясь к подруге.
- Вика...её забрал кто-то, – она плачет и недовольно шипит, когда я провожу ватой по её щеке.
- Кто забрал? – всё ещё не понимаю я.
- Я не знаю, но...её могут убить, Андрей.
POV Артема
Блять, меня это все так достало. Мне хочется уже нормально жизни. Не знаю даже, зачем я поступил в медицинский? У меня всё не так. Придурочный, ненормальный приятель Рома, которому только жрать и трахаться. Властный хорек Кирилл, от которого я зависим. И этот идиот Андрей, которого Кириллу – непонятно зачем – надо заполучить, подчинить и всё в этом роде. Я не вдаюсь в подробности, мне плевать. Просто Кирилл сказал, что даст мне за это дело 200 000 долларов, и тогда я, наконец, смогу свалить из этого дома. Матери нет до меня дела, никогда не было. Она откупалась от меня деньгами, грязная мелкая сука. И я не жалею о том, что трахнул её. Когда эта уставшая блядь приплелась домой с работы...а отчима так удачно не было дома...я отомстил ей за то, что она оставила меня одного на всю жизнь. Я бил её и трахал. И знаете, мне плевать, я наслаждался этим.
“Теперь ты видишь, что мне нужно было воспитание?” – я помню, как выплюнул эти слова, засаживая ей по самые яйца.
А мамочка, вся в крови, не могла даже накричать на меня, совершенно обессиленная. И я был готов побить отчима за такую о ней заботу, когда он подумал, что она упала с лестницы, и отвез её в больницу.
Аркаша...меня бесит это имя, носитель этого имени для меня как вирус. Он хочет быть мне отцом. Поздно, милок, поздно. Меня воспитали в притоне Кирилла, когда пускали как собачонку по кругу укуренных педофилов. А сейчас я сам пускаю по кругу таких сосунков.
- Артем! – из мыслей меня вырывает пьяный голос Андрея.
- Что? – лениво поворачиваюсь я с бокалом в руках.
Он держит за руку Вику и идет ко мне, весь взволнованный. И ОНА. Заплаканная, с распухшей щекой. Взглядом молит о пощаде. Знает же, что пощады не будет: я уже по взору Фейта понял, что эта сука всё рассказала. А может, и не всё.
- О, ты где так порезалась? – я изображаю удивление, кивая на свежий шрам.
- Стаканом, – отмахивается она, и я вижу, с какой силой она сдавливает руку Андрея в своей. – Ты слышал что-нибудь недавно?
- Ты о чем? – да я актер ещё тот.
- Вика...Её кто-то похитил, – выдает Фейт, дыша перегаром на меня.
- Похитил? Ты слишком много выпил. Ну кому она нужна? – фыркаю я, махнув рукой.
- Я думаю, что это как-то может быть связано с нашей...работой, – понизил голос Андрей.
Я бросаю на эту идиотку секундный злобный взгляд. Она все ещё плачет. Как же она меня достала. Бесит тем, что она есть. Но я не знаю почему...Мне это нравится. Нравится прижимать её, чтобы она боялась, дрожала, умоляла отпустить. Я еле удержался тогда, чтобы не собрать кровь у неё со шрама языком. Это извращение, наверное, проявляется только с ней. От неё разит похотью за километр, и я даже поражаюсь, почему остальные не замечают этого. Когда я вижу её общение с другими, в универе хотя бы, они все так улыбаются ей, словно она милая маленькая девочка. Но я...я вижу эту суку насквозь. Стоит нам пересечься взглядами, и я представляю, как эта шлюха раздвигает передо мной ноги. И если бы Кирилл не вопил так громко за этой ебаной дверью, то так бы и было. Мне просто нужно трахнуть эту тварь, чтобы успокоиться.
- ...всё, что мы сможем пока сделать, – Андрей слишком озабочен своей Викой, чтобы заметить, что я его не слушаю.
А вот Левчук замечает. И мысленно метает в меня 5000 молний. Ты знаешь, что ты мне поможешь, милая, и я уже знаю как.
“Вы взяли не ту. Применяем план В или мне ждать других указаний?” – пока Фейт отвлекся на Волди, я быстро набираю смс.
“Мне нужен Андрей. А как – это твои заботы. Только не примешивай сюда вторую. А эту мы убьем” – ответ приходит незамедлительно.
- Ты же поможешь мне? – закончив препираться о чем-то с Викой, поворачивается ко мне Андрей.
- Конечно, – я изображаю взволнованность. – Ты же мой друг.
====== Жизнь коротка, если не понятно ======
Илья Муромец и Белка так и не добрались до Атлантик-сити.
Двадцать два часа. Двадцать два часа тут, в этой тюрьме. Время тянулось как карамельная нуга...Ох, поесть сейчас было бы очень кстати. Я не притронулась к тому, что оставил мне Кирилл, и две мыши – а может, и крысы – охотно сточили мой паёк за меня. Желудок недовольно урчал, требуя еды, и я уже была готова ответить ему, как обычному человеку. Сходить с ума очень просто, когда тебе нечем себя занять. Тело ныло: стоять, сидеть и даже лежать было неудобно из-за такой “кровати”. Голова ужасно болела, и всё же я не могла заснуть. Глаза резало уже от того, что я просто моргала – чертовы линзы, их нельзя так долго носить на глазах. Я чувствую себя невероятно уставшей и изнеможенной.
Дверь открывается с противным протяжным скрипом. Резкий яркий свет слепит, и я не могу разглядеть, кто это. Но по спине уже бегут мурашки: я прекрасно помню, что со мной сделали и ещё хотели сделать эти пидары. Ещё одного раза я не переживу.
- Выходи.
Кажется, это голос Ромы. Я не слышала ничего все эти двадцать два часа, кроме приглушенных звуков радио (наверное, за комнаты две отсюда) и писка мышей, объедавшихся недоваренной кашей. Любое движение дается с трудом из-за боли. Под глазом плавно переходит на скулу здоровенный синяк, который до сих пор противно горит. Я опускаю ноги на пол и сразу чувствую леденящий холод. Влезаю в эти туфли на треклятой шпильке и совсем не изящно ковыляю к двери. Это мгновение кажется мне свободой. Потому что если бы эти извращенцы захотели меня убить или изнасиловать, то тупо трахнули бы, ну, или пристрелили прямо в этом вонючем подвале. Никому ведь не нужны эти дешевые спектакли.
