-

Глава 7

-

Интермеццо, 1980 г.

В начале седьмого бархатистая телефонная трель оторвала Арнольда Лефевра от размышлений о запутанном алгоритме, которые не оставляли его и после работы. Отложив листок с выкладками и отпустив кивком головы служанку, вкатившую в его кабинет столик с мятным чаем и печеньем, Арнольд снял трубку. Звонил его старший брат.

- Препарат синтезирован! - воскликнул Жерар, не здороваясь, после чего заговорил о том, что никогда не сомневался в исполнимости своей мечты. Голос его дрожал от возбуждения и торжества.

- Погоди, погоди! - остановил его Арнольд. - Говори по порядку. В каком смысле, препарат синтезирован? Ты хочешь сказать, что принял его, и теперь можешь делать все эти чудеса со временем, о которых говорится в нашей фамильной рукописи?

- Нет, по-настоящему мы с Клодом его еще не испытывали, - признал Жерар. - Только ввели мне один раз крошечную дозу, которой недостаточно для того, чтобы вызвать изменения, необходимые для орбинавтического воздействия на реальность. Но значения физиологических параметров оказались близки к ожидаемым!

Голос Жерара снова сделался быстрым и взволнованным.

- Прежде, чем проводить настоящий тест, надо его как следует продумать. Что если препарат опасен для здоровья или психики экспериментатора? Но главное - не это! На данном этапе вещество далеко от идеала. Это ясно и без тестов. Например, оно весьма нестабильно. А укол даже с тем почти ничтожным его количеством, который я себе сделал, оказался на редкость болезненным. Но все это мелкие недостатки, над которыми надо будет поработать. Скорее всего, со временем мы их устраним. Главное же то, что мир вступил в новую фазу своей истории, хотя он пока об этом даже не подозревает!

Арнольд слушал брата, не зная, что на все это говорить и как вообще следует воспринимать подобные заявления. Если вещество, полученное Жераром и его ассистентом-биохимиком, действительно дает человеку возможность снова и снова переделывать уже свершившиеся события, то мир действительно больше никогда не будет таким, как прежде. Но как такое возможно?! Бессмысленные, антинаучные верования древних людей оказались правдой! Легче было поверить в то, что Жерар и Клод ошибаются.

В это даже и верить не надо было, - это было единственной возможностью!

- Когда вы собираетесь тестировать препарат? - спросил Арнольд.

- Послезавтра. Мы договорились с Клодом, что никто из нас не будет вводить себе вещество до тех пор, пока мы не разработаем порядок тестирования во всех подробностях.

- Ты не допускаешь, что вы ошибаетесь в своих оценках возможностей полученного препарата?

Ответ Жерара не заставил себя ждать. Очевидно, он готов был столкнуться со скептической реакцией.

- Все может быть. Узнаем после тестов. Но если окажется, что мы правы, то нам надо будет всем троим самым тщательным образом обдумать дальнейшие действия. Что может произойти с человечеством, если мы позволим, чтобы о веществе узнал еще кто-нибудь, кроме нас? Какие возможности оно дает нам? Как повлияет его наличие на нашу будущую судьбу? А пока давай поклянемся, что до принятия решений, с которыми мы все трое будем согласны, ни одна живая душа не узнает от нас о наличии такого препарата!

Арнольд пожал плечами, хотя его собеседник и не мог этого видеть, и поправил галстук, который снимал только перед сном.

- Вечно ты берешь с меня клятвы, - проворчал он. - И о рукописи я никому не должен говорить, даже собственным детям, хотя своему ассистенту, то есть совершенно постороннему для семьи человеку, ты о ней рассказал. Теперь тебе нужна еще одна клятва?

- Мы с Клодом уже поклялись, - перебил Жерар. - Теперь и ты сделай это!

Арнольд нехотя уступил настояниям брата, после чего сказал, что хочет спокойно обдумать все услышанное.

Повесив трубку, Арнольд попытался вернуться к алгоритму, но его отвлекали мысли о словах Жерара. С тех пор, как он помог брату открыть лабораторию, дела Жерара пошли в гору. Благодаря поступавшим от аптек регулярным заказам на изготовление медикаментов, заработок химика-диссидента стал расти. Какое-то время казалось даже, что Жерар Лефевр взялся за ум и что теперь он забудет о своих мистических поисках "Чаши святого Грааля". Сам Жерар своим поведением вполне подтверждал обоснованность надежд Арнольда. Судя по всему, его связь с одной из его пассий приобрела более или менее постоянный характер. Впрочем, эти дела брата совершенно не интересовали Арнольда.

Со временем выяснилось, что ни химия, ни любовь так и не заставили Жерара забыть о мечте. В июле 1979 года, то есть спустя примерно год после открытия лаборатории в Нейи, Жерар побывал в Лондоне. Эту поездку он от Арнольда не скрывал, поскольку ездил туда в одиночку, и не ради развлечения, а для участия в конференции по биохимии. Однажды, сидя в фойе гостиницы "Блумсбери Инн" во время перерыва между заседаниями, Жерар потягивал пиво и рассеянно водил взглядом по странице утренней газеты. Прочитав заголовок о том, что в эти дни в Лондоне проходит международная олимпиада старшеклассников по математике, Жерар поднял скучающий взгляд и увидел, что на него смотрит его старый приятель, биохимик, с которым он некогда воевал в Алжире.

Жерар давно разыскивал этого Клода Дежардена, но их немногие общие знакомые в Париже не знали, куда он делся. Между тем, Дежарден уже несколько лет жил в Англии. К моменту их встречи Жерар зарабатывал достаточно много и стабильно, чтобы можно было предложить Клоду работу в лаборатории, не прибегая к помощи Арнольда. Клод уцепился за возможность оставить наконец опостылевшую Англию, где он, несмотря на вполне благожелательное поведение местных коллег, постоянно чувствовал себя не в своей тарелке - возможно, из-за своего скверного английского языка.

От размышлений Арнольда отвлекло появление его старшего сына. Пятнадцатилетний Жак вернулся с корта с живописным синяком под глазом. Было ясно, что мальчик получил его в драке, но Жак отпирался, утверждая, что не сумел вовремя увернуться от летящего теннисного мяча.

- Если бы это было правдой, - настаивал отец, - ты вряд ли смог бы самостоятельно добраться домой. Уверен, кто-то заехал тебе в лицо кулаком или ракеткой. Лучше, если скажешь, как все было на самом деле, и мы поговорим с родителями того мальчика, с которым ты подрался.

- Ни с кем я не дрался! - угрюмо отрицал Жак.

Перепуганная Николь хотела первым делом вызвать врача, Арнольд считал, что должен сначала заставить сына рассказать правду. Мальчик же не желал ни того, ни другого.

В гостиной прозвучал резкий звук телефонного звонка, которому издалека вторила трель второго аппарата, находящегося в кабинете Арнольда. Большие напольные часы показывали 19.35.

Взяв трубку и снова услышав голос брата, Арнольд быстро сказал:

- Прости, Жерар, но сейчас я не могу разговаривать. Жак с кем-то подрался и схватил фингал под глазом. Я перезвоню тебе попозже.

- Хорошо! - воскликнул Жерар с непонятным энтузиазмом, вместо того, чтобы хотя бы из вежливости посочувствовать племяннику, и повесил трубку...

...В начале седьмого бархатистая телефонная трель оторвала Арнольда Лефевра от размышлений о сложном алгоритме, над которым он бился целый день. Взволнованный Жерар сообщил ему, что "препарат синтезирован". Затем он потребовал с брата клятву ни кому об этом не рассказывать до тех пор, пока они втроем - Арнольд, Жерар и его ассистент Клод - не выработают совместного решения касательно того, что делать дальше с препаратом, если тесты покажут, что он действительно вызывает в человеке способность менять уже происшедшие события.