-- Дракон-один, я подбит! Теряю управление!

Трассеры, ослепительно вспыхивая во тьме, проносились, кажется, на расстоянии вытянутой руки от головы пилота, защищенной только прозрачным пластиком фонаря пилотской кабины. Русские были все ближе, обрушив на поврежденный "Лайтнинг" град снарядов. Осколки хлестали по фюзеляжу, разрывая обшивку из композитных материалов, словно бумагу. Но, увлекшись преследованием "подранка", командир истребительного полка русских ВВС забыл, что они не одиноки в небе над Камчаткой.

Державшаяся в стороне пара F-35B атаковала, зайдя с флангов. Каждый японский истребитель выпустил по две ракеты AMRAAM. Система предупреждения об облучении зашлась в истошном визге, оглушая пилотов МиГ-31. Тяжелый истребитель, сбрасывая оставшиеся ложные цели, перевернулась, ложась на крыло, и одна ракета, нацеленная в него, промчалась ниже, разорвавшись на безопасной дистанции. Через секунду русский перехватчик содрогнулся от близкого взрыва, и приборная панель перед командиром экипажа озарилась тревожным красным светом.

-- Попадание, - сквозь зубы прорычал летчик, вцепляясь обеими руками в штурвал. - Пожар правого двигателя! Топливный бак пробит, мы теряем горючее! Катапультируйся!

Оператор, сидевший в заднее кабине, дернул спасительный рычаг, и чудовищная сила вышвырнула крепко притянутое к креслу тело прочь из горящего самолета, штопором ввинчивающегося в землю. А полусекундой позднее за ним последовал и командир экипажа. Уже потом, плавно покачиваясь под шелковым полотнищем парашютного купола, он с много километровой высоты рассматривал мерцающее зарево там, где должен был находиться Петропавловск-Камчатский. Вражеские войска, получив так необходимую поддержку с воздуха, рвались вперед, прорывая одну за другой, линии обороны измотанных и уже теряющих веру в победу русских солдат. Одержавшие победу японские самолеты рассмотреть в рассеивающейся тьме ему так и не удалось.

А лейтенант Морских сил самообороны Японии Фудзита Масао, даже не задумывавшийся о том, что сейчас могло происходить на земле, из последних сил, истово молясь древней богине Аматэрасу, пытался удержать в воздухе поврежденный огнем русского истребителя F-35B. Соткавшийся из тьмы "Лайтнинг" командира звена возник чуть выше, и Фудзита услышал ответ:

-- Дракон-один, тяни к побережью, сколько сможешь! Держись!

Сопровождаемый своими товарищами, Фудзита развернул почти не слушающийся управления истребитель в сторону океана, до которого уже оставались считанные километры. Их уже могли видеть с борта "Исэ", подошедшего к русскому берегу почти вплотную и сканировавшего пространство над водой и прибрежными сопками своим радаром дальнего действия FCS-3 с фазированной антенной решеткой. Голос руководителя полетов, находившегося на вертолетоносце, подсказывал, что делать, и отчаяние японского летчика сменилось спокойной уверенностью.

Промелькнула под крылом белая полоса прибоя, а где-то на горизонте путеводной звездой приводной радиомаяк вертолетоносца посылал свои сигналы. Очертания "Исэ" проступили во тьме неожиданно, и неуклюже болтающийся в воздухе "Лайтнинг" завис на опустевшей палубой. Из направленного вниз сопла реактивного двигателя ударили струи раскаленных газов, облизнув термостойкое покрытие. В тени надстройки замерли в полной готовности спасатели, готовые броситься на борьбу с огнем. Фудзита Масао, по искаженному от напряжения лицу которого струился пот, осторожно работал рукояткой управления, и самолет медленно снижался, покачивая плоскостями. Наконец, шасси истребителя со стуком коснулись палубного настила, и пилот заглушил двигатель.

Со всех сторон к замершему "Лайтнингу" бросились матросы. Последним усилием Фудзита поднял фонарь, и крепкие руки подхватили его, освобождая от привязных ремней и осторожно извлекая из кабины. Уже очутившись на палубе, пилот пришел в себя, со смесью страха и удивления рассматривая собственный самолет, чудом уцелевший под вражеским огнем. Хвостовое оперение было разлохмачено, будто гнилая ветошь, а в плоскостях зияли рваные пробоины, оставленные снарядами русского "Фоксхаунда".

Поврежденный F-35B взяли на буксир и оттащили в сторону, освобождая посадочную площадку. Один за другим из тьмы возникали заходившие на посадку истребители, обрушивая на корабль оглушительный рев турбин. Фудзита насчитал еще пять машин, беззвучно, одними губами, прошептав молитву о погибших товарищах. А "Исэ", приняв на борт остатки выполнившей свою задачу авиагруппы, уже разворачивался, окруженный плотным кольцом эсминцев своего эскорта, полным ходом направляясь на юго-восток, в открытый океан и подальше от русских ракет.

Небо над Елизово очистилось, и только радист вновь и вновь безуспешно повторял рвавшие эфир позывные поднявшихся в воздух "мигов". Грохот взрывов и гул турбин смолкли, но ненадолго. Металлический треск, отражавшийся от склонов сопок, заставил одного из пилотов, как есть, в летном комбинезоне, с массивным шлемом в опущенной руке, испуганно вскрикнуть:

-- Вертушки! Воздух!!!

Пара легких OH-6D "Кейюс" вынырнула из тьмы, стрекоча винтами, будто огромные стальные стрекозы. На летное поле обрушился ураган пуль, выпущенных шестиствольными пулеметами "Миниган", изрыгавшими по шестьдесят килограммов металла в секунду. Свинцовый шквал смел сгрудившихся на открытом пространстве людей. Упавший на шершавый бетон летчик видел, как рядом валились окровавленные тела его товарищей и едва знакомых солдат из аэродромной охраны. С грохотом вертолеты промчались над головой, поливая огнем что-то, скрытое за ангарами. В ответ ударили "Шилки". Огненные полосы прочертили небо, и японские вертолеты, один за другим, вспыхивая, рухнули на землю, разорванные в клочья градом зенитных снарядов.

Пара ударных вертолетов "Кобра", подошедший к аэродрому на предельно малой высоте, едва не касаясь земли полозьями шасси, "подскочили", набирая высоту, и из-под их коротких крылышек огненными стрелами сорвались управляемые ракеты BM-71 "Тоу". Одна за другой, вспыхнули получившие попадания ПТУР зенитные установки, и в их пламени метавшиеся по летному полю люди увидели идущие прямо на них цепью на малой высоте вертолеты.

-- Занять оборону! - Летчик, вскочив на ноги, схватил пробегавшего мимо солдата с перекошенным от ужаса лицом. - К бою! "Косые" сейчас высадят десант! Все к оружию!

Один за другим, легкие многоцелевые UH-1H зависали над взлетной полосой, и с них на бетон камуфлированными мячиками сыпались японские солдаты. Пока главные силы генерала Танаки прогрызали оборону русских на пути к Петропавловску, пехотная рота, преодолев десятки километров по воздуху, ударила в тыл, освобождая плацдарм для такого необходимого подкрепления, которое уже ждало своего часа, погрузившись в транспортные самолеты, готовые по первому сигналу подняться в воздух с авиабаз на острове Хоккайдо.

Выкатившийся из-за ангара БТР-80 открыл огонь в упор из спаренных пулеметов по кружившим над летным полем геликоптерам. Один их UH-1 под градом крупнокалиберных пуль качнулся в воздухе, зацепившись лопастями за бетон и вспыхнув. А через секунду поток двадцатимиллиметровых снарядов, выпущенных бортовой пушкой "Кобры", разорвал тонкую броню бронемашины, отыскивая укрывшихся под ненадежным панцирем людей.

-- Оружие! - Пилот вертелся на месте, озираясь округлившимися от напряжения глазами. - Дайте оружие!

Оружия рядом хватало, только стоило протянуть руку. Шагнув к распластавшемуся на земле телу солдата, летчик вытащил из-под него автомат. Передернув затвор, пилот прижал приклад АК-74 к плечу, ловя в прорезь прицела суетившиеся поодаль фигурки. Отдача ударила в плечо, и пилот, не отпуская спусковой крючок, повел стволом, видя, как валятся на бетон оказавшиеся на пути его пуль вражеские солдаты. В ответ затрещали выстрелы, сверкнули во тьме оранжевые вспышки, и что-то бесшумно и стремительно пролетело возле самого лица летчика, обдав его волной жара.