Через четверть часа мы с Шокером были уже на территории курьерского общежития. Кроме многоэтажных корпусов, в которых предпочитали селиться такие, как я: одиночки и нелюдимы, у общежития ещё была довольно обширная территория с лесополосой, в которой стояли маленькие типовые домики, куда селились группы. Мы называли эти домики «городком». Ребята Шокера занимали один из домиков на самом краю леса. Здесь уже не было никаких дворов и двухметровых заборов. Всё на виду.

Мы позвонили в нужную дверь, и дальше потрясению моему не было предела.

Нам открыл Лис в модных широких штанах от подмышек. Я сделала над собой усилие и не расхохоталась только потому, что он встретил меня приветливо. Ладно, подумалось мне, попробую и я быть вежливой.

В общем холле, в кухонном уголке суетилась над кастрюлями Лали. И на ней было модное платье-колокольчик. А волосы – я глазам не поверила – были убраны в тугой пучок на затылке. Она носилась от плиты к накрытому в холле столу, сверкала бирюзовыми глазами и грозно командовала Скаем.

Скаю, как и Шокеру, было не до моды. Он был, кажется, всё в тех же джинсах, в которых встретил меня у калитки. Меня потрясло другое: обильные белые ниточки на его тёмно-каштановых висках. Три недели назад их не было.

Потом случилось и вовсе невообразимое. Когда мы все расселись и одновременно заговорили кто о чём, переговариваясь через стол, когда Лали разложила на тарелки то ли плов, то ли кашу из неизвестного мне злака, и мы засуетились, передавая друг другу солонки с приправами, и подглядывали друг у друга, чего и сколько надо посыпать в тарелку, когда были выпиты первые бокалы с белым вином и посыпались первые шутки, я вдруг поняла, что мне среди этих ребят хорошо. И вино тут было ни при чём. Такого вина, чтобы опьянеть, даже мне, недоростку, надо было ещё пить и пить.

Просто оказалось, что я, не зная об этих людях почти ничего, тем не менее чувствую себя с ними, как со старыми знакомыми. Они что-то такое слышали обо мне, я что-то урывками узнала о каждом из них, но мы кое-что вместе уже успели пережить, и мне не всё равно, что с ними будет.

Мы просто ели и болтали. Это была даже не беседа, просто какой-то бесконечный трёп, с воодушевлением и энтузиазмом. В основном обсуждали рецепты тоша – той самой каши с мясом, которой нас кормила Лали, да ещё мой дембель. Я выслушала массу бесполезных и странных советов о том, где мне жить, чем заниматься и за кого выйти замуж. Глупый, местами даже пошлый трёп ни о чём. Но какой-то отчаянно радостный. И при этом во всём этом было что-то тревожное. Я видела, что им всем очень неспокойно, что их, как и Шокера, гложет та же неопределённость.

Когда же с едой было покончено, разговор за столом внезапно развалился.

– Я могу закурить? – уточнил Лис и, получив в ответ прицельные ядовитые прищуры со всех сторон, со вздохом встал. – Ну, тогда я вас оставлю ненадолго.

– На улице тоже нельзя! – крикнула ему вслед Лали и проворчала. – Я его на кодирование от курения посылаю, не идёт.

– Оставь парня в покое, – отмахнулся Шокер. – Не лишай его последнего удовольствия в жизни.

Она пожала плечами и стала убирать тарелки со стола.

– Э, меня тоже не лишай… – Скай вырвал свою тарелку обратно. – … последнего удовольствия. Там ещё осталось что-нибудь?

Лали взяла кастрюлю с плиты и ложкой выскребла всё, что там было, брату в тарелку:

– Ешь, а то всё равно выбрасывать.

– Очень приятно! – обиделся Скай, но подумал и принялся за еду.

Шокер тоже встал и отправился загружать посуду в мойку, и за столом мы остались вдвоём со Скаем.

– Слушай, – обратилась я к нему вполголоса. – А что это с тобой?

– Где? – удивился он.

– С волосами твоими что случилось?

– А, это, – отмахнулся Скай. – Да вот… после ночки той… ну, ты помнишь… Да не, мне даже нравится. По-моему, мне идёт, разве нет?

– Идёт, – кивнула я. – Ты и так красивый парень, а теперь ещё и с загадкой.

Скай густо покраснел, потом покачал головой:

– Знаешь, я согласен поседеть, позеленеть, полысеть… только, чтобы никогда больше… ну, ты понимаешь?

– Понимаю. Извини, что спросила.

– Да, нормально всё, – он махнул рукой и принялся с аппетитом опустошать тарелку.

Я посмотрела на Шокера, который, не спеша, засовывал тарелки в машину и о чём-то тихо разговаривал с Лали.

– Пойду-ка я тоже покурю, – сообщила я Скаю и вышла из домика.

Лис сидел под сосной прямо на травке и дымил. Я подошла к нему, не спрашивая разрешения, села рядом и достала свой гатрийский «леденец». Лис, как и в прошлый раз, проворно щёлкнул передо мной зажигалкой.

– Какой ты сегодня модный!

– В драной джинсе я могу и дома походить, – он пожал плечами. – А тут все такие красивые, это затягивает.

– Слышала, ты себе невесту гатрийскую ищешь?

– Хе-хе, – хитренько усмехнулся Лис. – Спалил меня Шокер…

– Так это правда, что ли?

Лис с удовольствием затянулся и посмотрел на меня:

– Не, не ищу. Нашёл давно.

– Поздравляю.

– Да не с чем, – скривился он.

– То есть?

– А, – Лис безнадёжно махнул рукой. – Не видит она меня ни в даль, ни в упор.

– Так не спеши. Присмотрится – разглядит.

– Это вряд ли. Если уж за четыре года не разглядела…

– Ты про?.. – я кивнула на домик. – …Лали?!

Лис вздохнул.

– Так ты… поласковее с ней обходиться не пробовал?

– С ласками меня немного опередили более ушлые товарищи по оружию, – горько сказал Лис. – Да ладно, я на командира не в обиде. Он её у меня не отбирал, она моею и не была никогда. Шокер в своём праве. Тут так полагается, не мне это менять.

– Елисей, ты зачем мне всё это говоришь?

– Да шут его знает. Ты мне теперь будто своя. Сидели вот сейчас, трындели ни о чём, и вроде как не с чужим человеком…

Я только усмехнулась и ничего не сказала. Но то, что Лис почувствовал то же самое, что и я, показалось мне даже не забавным, а трогательным.

– А я тебе тогда спасибо даже не сказал, – виновато улыбнулся Лис.

– Когда? Это той ночью-то? За что спасибо? Что врачей вызвала? Великий подвиг…

– Ну, может и не подвиг, – согласился Лис. – Но я не ожидал. Мне казалось, пошлёшь ты нас подальше после всего, чего от нас наслушалась.

– Я злопамятна, но не настолько мелочна.

– Если тебе будет что-то нужно, ты зови. Я всегда помогу.

– Спасибо, я со всем справляюсь сама.

– Да я как раз про всякую ерунду, с которой иногда не справиться. Ну там, мебель передвинуть или кому-нибудь морду набить, – серьёзно пояснил Лис.

– Для таких проблем я найду кого-нибудь поближе. Не дёргать же тебя из Стокгольма или из какого-нибудь Занзибара ради чьей-то морды.

Лис докурил, вынул из кармана необъятных штанов складной нож, открыл его, копнул землю рядом с собой, поддел и приподнял дёрн, положил окурок.

– Бросай! – кивнул он мне. – А то тут всё так строго.

Я бросила в ямку остаток своего «леденца».

– Шокер боится, что теперь нас точно расформируют, – сказал Лис, старательно заровняв дёрн.

– Печально.

– Да хрен бы с ней, с печалью. Это куда хуже, это просто жопа, – вздохнул Лис. – У меня тоже контракт заканчивается вот-вот. Могут не продлить. Кому я нужен сам по себе?..

– Почему сам по себе? Вы же всегда втроём были.

– Расформируют – это значит совсем, на части.

– Не переживай ты раньше времени. Ребята же не дёргаются, Лали даже вон какая красивая да спокойная…

– Да она сейчас не соображает ничего, – отмахнулся Лис.

– Почему?

– Беременная она. У неё сейчас вообще другое в голове. Она просто не замечает, что вокруг делается.

– Шокер знает?

– Конечно, а как же? – Лис встал и отряхнул свои модные штаны. – Пошли, наверное, кофе уже готов.

– Иди, я посижу ещё. Воздух здесь отличный…

Лис ушёл, я осталась сидеть.

Сидела и тихонько смеялась над собой.

Воздух был, действительно, как в раю. Давно стемнело, свет из окон чуть подсвечивал территорию вокруг домика, но, в общем-то, сидя в стороне от полосок света я чувствовала себя чуть ли не в полном уединении. А высокие стройные сосны вокруг так прикольно расплывались у меня перед глазами. Слёзы я промокала ладонью, тереть было нельзя, буду вся красная как помидор. Хорошо ещё, что косметикой я никогда не пользовалась, вот сейчас бы растеклось всё.