В музыке, например, исключается восприятие пространства и остается только направленность времени, как и в стихотворении "Я вас любил....", а в архитектуре геометрически строгих пирамид пространство подавляет время песков. Но и музыка, и поэзия, и рутинная работа в области химии, физики или других наук различны по своему происхождению, но связаны между собой единством цели - стремлением выразить неизвестное. В конечном счете, каждый из этих подходов является только нашим приближением к Богу.

Неслучайно в иконописи мастера стремятся достигнуть невещественного восприятия мира духовного, не имеющего ни пространства, ни времени в нашем понимании мира вещественного. Используются разные приемы: подборка цветов, пропорции, позы, обратная перспектива и др., но определяющим является сверхчувствительное восприятие этого совершенного мира духовного самим мастером. Рублевская "Троица" гениальный тому пример. Она была написана Андреем Рублевым, которого уже при жизни называли "преподобным", потом забыта на века, а создана она во времена "злой татарщины" в период 1411-1420 годов.

С тех пор икона служит, и втайне, и наяву, символом и молитвой единения России перед "ненавистной раздельностью мира" (Сергий Радонежский). Столетиями устными преданиями передавалась вера о том, что где-то на Руси сохранилась доска с "письмом" Рублева. Начали искать и в 1904 г. решились "вскрыть" одну "поновленную" в 17 столетии икону в Троицком соборе. Сначала сняли золотую ризу - ничего, потом начали счищать краски обыкновенного богомаза и смутились увиденным, и преклонились, и заплакали , и испугались самих себя так, что опять надели золотую ризу, чтобы никто не видел. Только в 1919 году она была полностью реставрирована, и я полагаю, что в эти годы кровавой братоубийственной резни икона открылась не случайно, а как предупреждение, посыл... На иконе изображено неподвижное вечное созерцание тремя ангелами вдохновенного познания, возвышенного совершенства и воскресения перед чашей смертной жизни. Каждый православный, кто вглядывается в эти лики и соприкасается с безмолвной беседой ангелов, узнает таинство, потаенность, предначертание и вдохновенность самого себя вне времени и пространства реального бытия нашего умопостигаемого физического мира.

9. Относительно поэтического утверждения Данте и Мандельштама о том, что в основе всего сущего есть любовь я бы хотел подметить следующее. Первое чувство, которое в книге "Бытие" испытал человек, был стыд. "И открылись глаза у них, и сделали себе опоясания". До этого Адам и Ева вели растительную жизнь. Стыд рождает достоинство. В достоинстве хранится любовь. Любовь прорастает вселенными и управляет бездной звезд. Звезды умирают, продлевая пространство и время. Полная улыбка Беатриче - это исповедальный стыд влюбленной женщины, будущей мадонны с младенцем.

10. Всякое государство в прежние времена и сейчас охотно ищет инакомыслящих именно там, где нравственные понятия и категории соприкасаются с жерновами экономики. Собственно, в этом и состоит причина казни Христа, не убоявшегося в Нагорной проповеди воздвигнуть нравственные отношения выше экономических. Дело в том, что человечье общество выделилось из неорганической природы двумя категориями - нравственностью и экономической деятельностью. Сопрягать их можно двумя утверждениями - "Все, что нравственно - есть экономически выгодно" и "Все, что экономически выгодно - есть нравственно". Христос первым, до него было немало других проповедников новой жизни, посмел не просто утверждать первое положение, но попытался провести его в повседневную жизнь. Как этого добиться реально, Он не знал и потому толковал притчи о птицах небесных, которые "не сеют, не жнут, но собирают в житницы..." До Христа, и особенно после Него, общество бурно развивалось и строило свою идеологию исключительно по второму принципу: экономически выгодно - значит нравственно, затемняя этот принцип различного рода лозунгами, поучениями, теориями охоты на ведьм, крестовыми походами и тому прочее... Примеров тому можно привести множество. Конечно, находились романтики, которые, особенно начиная с 18 века, мучительно размышляли о том, каким образом экономическая целесообразность должна перерастать в христианские заповеди или, хотя бы, в определенные приближения к ним. Ничего кроме построения города Солнца, где его жители по-прежнему принимали этот путь, как слепую веру, эти философы придумать не смогли. Карл Маркс был первым

(1840 годы), кто четко сформулировал экономический алгоритм для объективной реализации второго подхода, который он рассматривал, как принцип должествования. Для этого ему потребовалось открыть существование частной и общественной собственности на средства производства, что было сродни подвигу итальянца Торричелли, открывшему в 1643 г. атмосферное давление. Такое сравнение я привожу неслучайно. Безусловное большинство современных людей ежедневно использует понятие атмосферного давления, совсем не задумываясь над тем и не понимая того, как эта сила весом в сотни килограммов оставляет человека живым. Самого Торричелли за этот простой вопрос почти потащили═ на костер инквизиции. Также мало кто задумывается и над открытием Маркса, хотя его сущности о собственности не просто на слуху, не просто грязно насиловались или грубо возвеличивались до неузнаваемости, но и сейчас нередко подвергаются всеобщей═ анафеме от того же невежества средневековья, вплоть до насильственного изъятия его книг из библиотек. Так вот, современный Запад, по сравнению со средневековьем и, более впечатляюще, по сравнению с серединой двадцатого века, развился до экономических высот жизнеустройства человека двадцать первого века, следуя Марксовому алгоритму. Потребовалось путем многих жестоких проб и ошибок добиться того, чтобы обществу принадлежали, почти абсолютно, средства производства через разнообразные кооперативные, муниципальные, государственные, страховые объединения и, прежде всего, через широкое и легкодоступное акционирование активов этих средств, но ни в коем случае только через одно обязательное для граждан объединение, будь оно даже самим государством. Только так, по Марксу, решается тот вопрос, над которым он задумался еще в свои молодые годы младогегельянства - дуализм общественного государства (по Марксу - государства "свободной интеллигентности") и классового государства частноутилитарной функции. Занимался Маркс и вопросом о коммунизме как обществе, для которого вообще отсутствует категория экономической целесообразности, но, скорее, только поставил этот гениальный вопрос, чем дал на него убедительный ответ.

11. Согласно одному из преданий, изложенным в Каббале, Лилит была первой женой Адама. Они долго спорили о том, кто из них главнее, хотя были сотворены из одного куска глины. Не убедив Адама, она улетела, но ее настигли ангелы в Красном море и стали настаивать на возвращении. Она озлобилась, заявила, что будет вредить новорожденным, и после долгих препинаний ангелы взяли с нее клятву, что она не войдет в дом, в котором увидит их самих. В эпоху Возрождения предание о Лилит стало широко известным, и она обрела облик красивой, юной и бесовски соблазнительной. Как мне кажется, Набоков знал эту историю, подыскивая имя для героини и стиха, и романа, где в бессмертии соединились пророчество любовного сонета и спасение в искусстве.