Внезапно из кухни донесся грохот и рев Дадлички.
Я бросилась туда на предельной скорости, доверив Эрни заканчивать тут в одиночестве.
Оказалось, в открытое окно пролезла кошара миссис Фигг. И они с Ди-ди, который прокрался на кухню за печеньками, друг друга запалили.
Сперва сынуля прыгнул на “кисю” сверху и ухватил за хвост, как привык поступать с миссис Грей.
А потом “кися” показала сынуле, что у ее вида бывают зубки и коготки.
И когда я увидела результат... Черт!
*****!!!
Покусала сына кошка знатно.
Я испугалась.
Очень испугалась.
Тварь забилась под стол и шипела.
Я визжала, тыкала под стол шваброй со всех сил и боялась Дадличку взять на руки – он, весь в крови, укусах и царапинах, спрятался за меня и ревел во весь голос. Утешало только, что умирающие так не голосят.
Прибежали Чарли и Эрни. Эрн метнулся вызывать скорую, а подкидыш, сжав зубы, скинул майку и ловко поймал в нее злющую кошатину.
Подумал и замотал еще в несколько полотенец.
- Пирса кусала собака, так врачи велели ее привезти, чтобы на бешенство проверить. Иначе сорок уколов в живот, – очень серьезно пояснил он свои действия. Мальчишка всегда с болезненным любопытством наблюдал за жизнью и играми других детей. Его памяти можно было доверять.
Меня трясло.
Приехали врачи.
Я попросила Эрни дождаться Вернона. Не хотелось оставлять Чарли одного в пустом доме. Да еще после такой встряски.
Но продержали нас в больнице не долго.
Обработали укусы и царапины перекисью, вкололи два укола Дадли и один (с успокоительным) мне, да столпились перед клеткой с кошкой.
“Снежинка” – как было написано на ошейнике – рычала, словно снежный барс, и грызла прутья. Как-то верилось, что со временем вполне себе перегрызет.
Прибежавший ветеринар сообщил, что это совершенно новый вид, неизвестный науке. Спросил, где такие водятся, и начал вслух грезить о научных исследованиях.
Я посоветовала все записи и улики дублировать, чтобы инопланетяне не утащили. На что доктора посмеялись, вызвали мне такси, посоветовали дома свертеть надежную шапочку из фольги и ждать, когда отпустит. Если к утру действие успокоительного все еще не завершится и желания снять шапочку не возникнет – вызывать врача. Потому что на лекарства бывает индивидуальная непереносимость, а они за меня отвечать не хотят. Шутники.
Дома меня ждал взволнованный старший сынок (теперь уж надписан как “Дурсль”, не откажешься от него) и дрыхнущий на диванчике в гостиной Эрни. По журнальному столику были разбросаны всякие штуки для тату, 4 узких диктофона и упаковка микрокассет к ним.
Чарли сообщал новости по классической схеме. Сперва плохую: “Папа как узнал, где вы и почему, схватил ружье и побежал к миссис Фигг. Недавно совсем. Вы минут на пять разминулись”. А потом хорошую: “А Эрни мне предложил красивую картинку набить! Смотри!”
Счастливое возможностью похвалиться дите перевернуло левую руку тыльной стороной (имя кололи на той стороне руки, что погрубее). И вот на тонкой детской коже, поверх просвечивающих вен, этот уб... скотина наколол какую-то стремную страховидлу – череп, из него ползет змея и вокруг все в розочках. Ну все, Эрни, хана тебе.
- Я сам картинку выбирал, – продолжал хвастаться бестолковый мальчишка, – череп – это мысли. Всехние – мои, твои, папы Вернона и Дадлика. Змейка защищает. А розочки – для красоты.
Паршивец погладил “змейку” и зашипел ей что-то явно на нечеловеческом, возможно даже на неземном языке. Рисунок плавно извивался в такт словам.
Захныкал Дадли. Он тоже хотел себе картинку. А врачей и уколы – не хотел.
На улице, через два квартала (даже точный адрес знаю), раздался ружейный выстрел.
Я отбыла в спасительный обморок.
====== О пользе татуировок ======
Мне бы очень хотелось быть нормальной семьей, как все прочие нормальные семьи. И даже обычней и нормальней, чем наши соседи слева.
Только вот у меня есть невидимый племянник. О котором не молчит мой общительный сынуля.
И муж у меня, блин. То в психушке, то в больнице. Теперь вот в тюрягу загремел.
Вообще-то, в камеру предварительного следствия. Но от этого не легче.
Представляю, каким потоком яд льется с клыков соседушек.
Особенно тех, что слева.
Я, признаться, с перепугу решила, что муж пошел на охоту непосредственно за старухой Фигг (если еще и припомнить ее явное участие в проводимом над нашей семьей эксперименте), а он, оказывается, нацелился на фиговых скотин. Этих хитрозадых тварей, ненавидящих все живое в нашем милом городке. И охота шла на равных – ему до кости прокусили руку в трех местах и располосовали лицо (глаз чудом уцелел). Гады явно не были просто котиками. Слишком уж умны и непугливы.
Вообще-то, этих “кись” ненавидят в Литтл Уингинге многие. И мой сын – не первый, кому пришлось обращаться к докторам и ставить уколы.
Вот только местные мужчины ни за что бы не взялись за оружие. Они лишь писали многочисленные жалобы, которые терялись в бюрократической волоките. Надо полагать, не без помощи тех же сил, которые обеспечили нас невидимым мальчиком и его проблемами.
Мальчишки, скрывшись в каморке старшего, тыкали пальчиками в шевелящуюся змейку, и Чарли показывал Дадли, как нужно правильно шипеть. Эрни все еще дрых на диванчике. Я пила сердечные капли. А мой отец бегал по знакомым и искал самого лучшего адвоката, который вытянул бы Вернона из неприятностей. “Из очередной вашей задницы”, – как совершенно верно охарактеризовал ситуацию папочка.
Учитывая, что у трех полисменов были подранные котами родственники (слишком дальние, чтобы поступить, как мой муж), они особо не зверствовали. А может и вовсе отпустили бы моего мужа, прикрыв глаза на трагическое превращение в фарш двух недостаточно вертких котиков. Вот только третьего “кися” старушка в героическом броске прикрыла собой. Идиотка чертова!
“Не увидеть” такое бобби не могли. И адвокат тоже особо не поможет. Пора мне морально готовиться к худшему.
Ну, а на следующий день после того, как я оплакала себя, детей и мужа, бурление в городке прекратилось, старуха исчезла из городка, как и не было ее, муж вернулся из тюряги и на нем не было ни царапинки, а мы, наконец, увидели своего врага.
Разумеется, нашу память Чарльзова змейка не защитила. Я и не ждала особо. Ну, почти.
Когда я открыла дверь, полагая, что пришел нанятый отцом адвокат, в комнату шагнули двое: старикашка с дважды сломанным носом (идея Вернона с дверью, по-видимому, не столь уж плоха) и неказистый мужичок с блядским выражением лица.
Один махнул какой-то корявой палкой на Эрни. Другой, похожей, но не корявой, а узловатой – на меня. Сказали, что последние дни прошли как обычно, ничего удивительного. Вернон помогает миссис Фиг с переездом к заболевшей племяннице. Вместо нее мальчишку надо водить к поселившемуся в том же домике Мундунгусу Флетчеру. Очень удобно.
Я открыла глаза. Слегка кружилась голова и “плавали цветные мухи”, – как описывает это состояние моя мамочка. Надо, наверное, провериться на сахар. И сердце проверить.
Что-то муж задерживается у чокнутой старухи. Неужели соблазнился на ее протухший чай? Мужики способны иногда такую дрянь сожрать! И похвалить! А что вообще бесит – дома будет вкуснее, дороже и лучше, но сожрет и промолчит, гадина бесчувственная!
Э... Эрни? Ты как тут оказался?
Я чего-то не помню? Мальчишка что-то опять отчудил? Паршивец! Как я устала от всего этого! Этот Маугли меня в могилу сведет!
- Все, Эрни, тебе пора домой!
Я решительно выставила сонно и удивленно моргающего Эрни за порог, вместе со всеми его штуками – иглы, диктофоны какие-то... что он тут устроил у меня в гостиной?
Выбросила бычки в мусорку и решительно направилась в ванную комнату. Мне срочно нужно зеркало. Если появились новые татухи, а прошлую ночь я в подробностях не помню, то может так оказаться, что муж мой вовсе не у миссис Фигг. И это будет жопа.
