- Гм... Да... Вот как раз о Ксенофилиусе я и хотел бы поговорить. Как поживает ваш почтенный родитель?

- Спасибо. Хорошо.

- Мисс Лавгуд, у меня к вам деликатная просьба. Могу я попросить вас не упоминать в письмах к отцу тот печальный случай с кошкой нашего многоуважаемого завхоза?

- Можете, господин директор. Разумеется. Только я уже все написала папочке.

- Да? И что же он ответил?

- Обещал прислать мне астрально-спектральные очки, чтобы попытаться по мозгошмыгам найти виновного. Дадли говорит, что надо искать того, кому выгодно. Как вы думаете, профессор МакГонагалл могла бы трансфигурировать миссис Норрис кожу в камень?

- Что? Девочка моя, но зачем ей это?

- Ну, у Хелен Долиш питомец – потрясающей красоты лазиль. И я слышала, что его видели с миссис Норрис незадолго до происшествия. Разве это не может считаться мотивом? Дадли говорит, что нужно искать женщину.

- Уверяю тебя, это не трансфигурация.

- О... Вот как? Очень жаль. Это была стройная теория. И профессор МакГонагалл почти всегда в шляпе. Она очень подходит на роль подозреваемого.

- Нет. Совершенно точно – нет. К тому же, у профессора есть алиби. Мы все видели ее в момент происшествия в Большом зале.

Луна печально вздохнула.

- Как тебе понравилось учиться? – чуточку рассеяно спросил Альбус, размышляя над тем, как теперь договариваться с Ксенофилиусом, до сих пор обиженным за тот случай в Азкабане, когда Дамблдор не дал бывшему невыразимцу допросить Морфина Гонта. Неизвестно, действительно ли в фамильном перстне Гонтов – воскрешающий камень, но рисковать, после того случая с Аркой, было бы весьма опрометчиво. Теперь Лавгуд может раздуть скандал из досадного хэллоуинского происшествия.

- Очень нравится, спасибо, сэр! Я прилежно слушаю профессоров на лекциях, а после уроков тренируюсь с соседками по комнате в чарах и ЗоТИ. Они мне очень помогают. Раньше с нами еще играли третьекурсницы, но потом они поиграли со старостой и больше ко мне не подходят. Наверное, Пенелопа играет лучше.

- Что ж, я очень рад. Ах, молодость! Эти беззаботные денечки!

- Директор, простите, могу ли я задать вам вопрос, сэр? – и дождавшись кивка, Луна спросила. – Вы же знаете все-все в замке! Где находится Тайная Комната и Мыслетека? И открыты ли они для посещений школьниками?

- Мысле-что?

- Мыслетека. Это библиотека, которую изучают с помощью думосбора.

- Ах, вот оно что. Коллекция воспоминаний есть у меня. И довольно хорошая, смею сказать. Но это моя личная коллекция. У профессоров так же есть семейный архив. Но общешкольной... хм... мыслетеки у нас нет. И как-то, знаете, даже в голову не приходило. А ведь идея неплоха. Хроники школы. Распределение, выпуск, турниры... Расположить можно рядом с закрытой секцией библиотеки. Превосходно, мисс Лавгуд! С вашего позволения, я воспользуюсь идеей. Думаю, Рейвенкло заслужил десяток баллов, за помощь школе.

- Спасибо, господин директор. А Тайная Комната?

- Комната? О, это всего лишь старая-старая легенда. О ней написано в “Истории Хогвартса”. Ничего нового я сказать не смогу.

С Сириусом Поттер связался по сквозному зеркалу.

Опять у крестного в палате что-то мерзко заверещало, опять пришел доктор, Гарри вечно чувствовал, что позвонил не вовремя и некстати. Только и успел узнать, что Тайную Комнату искали все, но никто не нашел. Даже папа с друзьями.

- Гарри, нам не до поиска комнаты! – Дадли был взволнован. – Сейчас важнее другое! Ты читал нашу газету?

- Я ее писал.

- Нет, первую статью, где про кошку мистера Филча! Читал?

- А что там?

- Они будут ждать мандрагоры! Представляешь? Это же в конце учебного года! И до тех пор кошечка останется окаменевшей! Это ужасно!

- И что? Есть идеи?

- Надо попросить профессора Спраут, чтобы она копнула нам пару мандрагор. Кошка же не человек! Ей же меньше концентрация нужна, да?

- Я думаю, что между зеленой сливой и спелой есть принципиальная разница. В том числе и для варки джема, – Гарри не видел повода не доверять директору в вопросе спелости мандрагор. Волшебник и так проявил добрую волю, пообещав выделить ценный ингредиент на лекарства кошке.

Дадли был не согласен. Миссис Норрис нужно было спасать.

Дурсль нашел поддержку у девчонок. Но кроме принципиального согласия, что спасать надо, идей не было. До тех самых пор, как Гермиона не написала маме письмо. В ответном послании доктор Грейнджер вкратце пересказала дочери “Спящую красавицу” и “Белоснежку”. Сказки сходились на том, что окаменевшему существу нужен поцелуй любви. И подростки знали, где достать кошачьего Прекрасного Принца.

Лазиль мисс Долиш улепетывал от компании с диким мявом, но спастись не смог. Его поймали, обездвижили и тайком пронесли в каморку завхоза, натыкав мордочкой в нос окаменевшей кошки.

- Не может быть! Потыкай еще раз!

- Дай я! Ты не так делаешь!

- На! Хоть сам целуйся!

- Это что вы тут делаете? – с порога закричал завхоз, испугавшись, что негодники и хулиганы пришли навредить его кошечке. Опознав второкурсников, мистер Филч поостыл, но смотрел все равно грозно и недоверчиво.

Гермиона быстро встала перед Дадли, полой мантии загораживая отчаянно вырывающегося лазиля. Подать голос бедолага не мог – силенцио мисс Грейнджер уже разучила.

- Аргус сошел с ума!

- Минерва, дорогая, ты к нему несправедлива!

- Я лично видела, как он целовал свою окаменевшую кошку в нос!

- Оу.

- А потом носил ее к профессору Локхарту, поскольку тот более всего подходит на роль Прекрасного Принца из маггловских сказок!

- Поцелуй любви? Какая свежая идея! Тут лучше бы подошел анимаг, а Гилдерой всегда был хорош в зельях и чарах, но вовсе не блистал на твоих уроках.

- Я не в силах...

- Нет, нет, Минерва, девочка моя, я вовсе тебя не думал упрекать, что ты? Но оцени же идею!

Профессор МакГонагалл неодобрительно поджала губы, однако спорить с многоуважаемым директором не стала. Как, впрочем, и всегда.

Дадли долго упрашивал профессора Спраут “дернуть пару мандрагорочек для несчастной кошечки”, ходил к профессору Снейпу интересоваться – нельзя ли модифицировать зелье, заменив редкий ингредиент чем-нибудь попроще, и, наконец, пришел к мысли, что взрослые – бездушные чурбаны. Даже профессор Снейп. Нужно решать проблему самостоятельно. К примеру, заказать в аптеке готовое зелье или спелые мандрагорумы.

- ДВАДЦАТЬ ЗОЛОТЫХ?! – раздался вопль такой мощности, что сперва все посмотрели на Хагрида. И лишь потом на его любимчика-маглокровку. – Двадцать? – продолжал разоряться Дурсль, чуточку охрипнув, но не утратив пыла. – Да драконья печень дешевле!

Да, папа столько денег не даст. Тем более, что уже знает о решении директора в конце года приготовить зелье за счет школы. Но миссис Норрис такая несчастная, похожая на побитое молью чучелко. И мистер Филч просто сам не свой – поставил для себя стул у кровавой надписи и сторожит преступника, лишь изредка отлучаясь в свою каморку, проведать кошечку.

Девчонки даже расплакались от сочувствия, когда впервые увидели.

Второкурсники наколдовали новый ящик, с надписью “На лечение миссис Норрис”, и выставили его в Большом зале.

Но вот досада – ни один из студентов не бросил туда ни кнатика. Даже хаффлпаффцы – к огромному возмущению второго курса Слизерина: коварными и жестокосердечными полагалось быть их факультету, между прочим. А тот же Флинт по-тихому сунул Дурслю сикль, натянул мелкому школьную шляпу чуть не до подбородка и ушел, оглядываясь по сторонам – не видел ли кто его минутной слабости?

Пришлось через газету устраивать благотворительную акцию (Салли-Энн подсказала). Фотографии профессора Локхарта и Гарри Поттера с именными автографами героев магического мира разлетались, как горячие пирожки. За день были собраны средства на мандрагоры. Но акцию Поттер решил продлить, а ассортимент сувениров расширить. К примеру, он был готов позировать по часу в день, а потом подписывать фотографии – появился шанс за месяц обновить метлу хотя бы ловцу Гриффиндорской сборной.