верховой езды желтовато-коричневого цвета и белую шелковую рубашку с широкими
просторным рукавами, доходящими до запястий. Сапоги для верховой езды были
блестящими и гладкими. Ее волосы были собраны в низкий маленький хвостик черной
бархатной лентой. На ее руках были мягкие лайковые перчатки.
Дерек взглянул на нее без каких-либо эмоций на лице и коротко сказал:
- Заметное улучшение.
Она хотела отхлестать его своим арапником. Она сгребла пригоршню пышной
гривы Зафиры и запрыгнула в седло без его помощи. Она поскакала, предоставляя кобыле
свободу действий. Когда они добрались до низкого забора, она позволила кобыле его
перепрыгнуть, закрыв свои слезившиеся глаза, пока копыта не оказались на другой
стороне.
Дерек добрался до них, подгоняя Мустафу. Он взял поводья Зафиры и заставил
кобылу остановиться:
- Это чертовски хороший способ сломать свою шею, - зло выпалил он.
- Думала, ты хотел, чтобы я прыгнула.
- Значит, тебе надо научиться, как это нужно делать.
- Тогда прекрати орать и научи меня.
Так начались ее уроки.
Но ежедневные уроки занимали лишь минуты. Остальное время она бездельничала,
шатаясь по дому, как бездомное привидение, ища, чем бы себя занять.
Однажды после обеда она поднималась по лестнице, ведущей на чердак. Когда она
открыла дверь, то встретилась с удушливым облаком пыли.
Чердак был заставлен и тянулся вдоль всего дома. Потолок был с наклоном, но
взрослый человек мог пройти не сгибаясь. Это было единственное помещение во
владении, которое не было безукоризненно чистым.
Спустившись вниз к Дейзи в кладовку, она взяла веник, совок, тряпку и другие и
другие чистящие средства и направилась наверх.
Через час ее прервало разъярённое:
- Что, черт возьми, ты делаешь?
Она быстро развернулась. Дерек занимал дверной проем, сокрушенная Дейзи
стояла за ним:
- Мне пришлось сказать ему, Карен. Я знала, что он бы не хотел, чтоб ты была
здесь, делая всю эту уборку и …
- Достаточно, Дейзи. - прервал Дерек. Она незаметно исчезла внизу, оставляя их
наедине. Пыль вращалась на солнечном свете, проникающие через запотевшие стекла,
которые она еще не успела протереть.
Она оперлась на древко метлы и агрессивно посмотрела на него. С волосами,
забранными наверх шарфом и пятном грязи на носу, она выглядела так великолепно, что
Дерек не знал, то ли взять ее в руки и целовать, пока она не ослабнет, то ли перекинуть ее
через колено и отшлепать ее по затянутой в джинсы попке.
- Ну и что ты делаешь?
- На что, это похоже, как думаешь?- огрызнулась она.- Я убираю чердак.
- Карен,- сказал он, теряя терпение.- У меня есть работники, которые могут убрать
на чердаке, мне не надо, чтобы этим занималась моя жена.
- Ну, может твоей жене надо это делать. Может она думает, что так может
отрабатывать свою зарплату, платить за машину, одежду, еду и т.д.
Он освободил дверной проем одним из тех обманчиво ленивых движений, которые,
она знала, маскируют растущий гнев:
- Что это значит?
- Это значит, что я чувствую себя неудобно, живя так.
- Как?
- Так богато. Дерек, я всегда работала. У меня никогда не было денег, чтобы
тратить так, как это делаешь ты. Ты можешь чувствовать себя хорошо, живя так, не
считаясь с тратами, пока люди в нашей стране голодают, а я нет. Ты можешь покупать
машины и дизайнерскую одежду, и кидать стодолларовые банкноты любой девочке
подросткового возраста, которая машет тебе своими ресницами, но я не настолько
легкомысленна.
Насупила бурлящая тишина. Затем он сказал:
- Ты закончила?
- Нет.
- Я имею в виду со своей нотацией, не с уборкой. Ведь она закончилась в тот
момент, как я зашел в комнату.
- Я сказала все, что хотела сказать.
Он отступил назад и мрачным взглядом дал ей понять, что ей следует покинуть
чердак, и это не обсуждается. Он закрыл за ними дверь чердака и спрятал ключ в карман.
Несколько дней спустя она проводила один из долгих часов после обеденного
времени, попивая чай вместе с Дейзи на кухне. Руки Дейзи были по локоть в тесте для
хлеба, когда в дверь позвонили.
- Я открою, - сказала Карен, спрыгнув со своего стула, радуясь возможности
отвлечься.
- Здравствуйте, - нерешительно сказала женщина на пороге.- Меня зовут Сара
Калдвэл, я из приюта долины Шенандоа. Мистер Аллен дома? - На вид ей было около
сорока, она выглядела элегантной и красивой.
- Он на конюшне, - ошеломленно сказала Карен. - Я пошлю за ним. Пожалуйста,
входите, - она проводила женщину в кабинет, позвонила по телефону и попросила
проинформировать Дерека о посетителе. Положив трубку, она нервно посмотрела на
женщину:
- Я Карен Бл…Ох...Аллен.
- Ох, жена мистера Аллена. Мне стоило догадаться. Я читала в вашингтонских
газетах, что он недавно женился.
Они поговорили о приближающейся осени, и что утром и вечером становится
холоднее. Через несколько, быстрым шагом, в кабинет вошел Дерек. Он пах улицей,
солнцем, кожей и потом.
С растрёпанными ветром волосами, в брюках для верховой езды и сапогах, он был
ужасно привлекательным. Карен могла простить миссис Калдвэл ее алчный взгляд, когда
Дерек пожал ей руку и занял кресло около неё.
- Предполагаю, вы пришли за чеком.
- Ну, да. Если это удобно.
- Я уже выписал его, - он подошел к небольшому секретеру в углу комнаты и
открыл небольшой выдвижной ящик. Взяв конверт, он передал его миссис Калдвэл.
- Вы не представляете, что это пожертвование значит для нас, мистер Аллен. В
прошлом году ваш чек на сто тысяч позволил нам сохранить медчасть с собственным
доктором и медсестрой.
- Рад это слышать.
Сара Калдвэл посмотрела на Карен, которая думала, что ее может стошнить от
отвращения к себе.
- Вы должны быть ужасно горды всем тем, что ваш муж делает для
благотворительности, миссис Аллен. Приют это один из многих объектов для его
поддержки. Я работаю в комитете Фонда Голодающих уже…
- Если это все, Сара, - быстро перебил ее Дерек и поднялся на ноги, - прошу меня
извинить, но я должен возвращаться на конюшню. - Дружелюбно, насколько это
возможно, он помог миссис Калдвэл подняться из кресла и проводил ее к выходу. Карен
пробурчала слова прощания. Когда Дерек вернулся в кабинет, он нашел ее тихо плачущей
в своем кресле.
- Карен! - он быстро подошел к ней, становясь на колени рядом с ней. - Что
случилось?
- Мне так стыдно, - прошептала она, не поднимая на него глаз. - Я думала… Ох, ты
знаешь, что я думала. Мне нужно было подумать получше. Мне так жаль, что я сказала
тебе все это.
Он поднял ее голову и вытер слезы подушечками своих пальцев:
- Ты прощена. Я действительно живу на широкую ногу, - улыбка появилась в
уголках его губ.
Карен страстно желала нагнуться ближе и прижаться своими губами к его. Вместо
этого она сказала:
- Почему ты тогда не защищался?
- Потому что ты могла подумать, что я рисуюсь. Кроме того, настоящая
благотворительность это делать что-либо великодушно, не надеясь, что кто-либо узнает
об этом.
- Ты намного лучше, чем я думала о тебе.
- Нет, - прорычал он.- Я отвратителен. Особенно, когда дело касается моей роли
хорошего мужа, - он исследовал ее полные слез глаза.- Ты здесь ужасно несчастна,
Карен?- его взгляд был таким внимательным, и она практически поверила, что разобьет
его сердце, если она ответит утвердительно.
- Не несчастна. Как кто-то может быть несчастным в таком красивом доме? Но я не
достаточно занята, Дерек. Ты будешь сопротивляться идее моей работы в Шарлотсвилле?
Даже без полной занятости?
