Когда ее тело начало ускоряться вокруг его, он накрыл ее грудь своей, зарылся
лицом в изгиб шеи и отпустил узду своей страсти.
Удовлетворено, изнемогая, задыхаясь, они лежали вместе, как единое целое, сердца
их праздновали «la petite mort» (раннюю смерть).
Глава 6
Она медленно открыла глаза, зевнула, потянулась, после огляделась вокруг.
Вчерашняя ночь была сном? Солнечный свет пробивался сквозь туманную сетку,
принимая участие в ее мечте. Все вокруг нее было рассеянным, разбросанным.
Здесь были свечи, теперь сгоревшие в чудовищных лужах цветного воска. Цветы в
вазах были свежими, в то время как другие были разбросаны повсюду, но не менее
ароматными. Тележка с серебряными блюдами была припаркована у дальней стены. Лед в
винном холодильнике растаял.
Она лежала обнаженной и ленивой на атласных простынях. Мех овчинного ковра
щекотал ее пальцы. Она была одна.
Запах Дерека все еще остался на атласной подушке рядом с ней. Отпечаток его тела
был виден на простыни, рядом с которой она лежала.
Но даже если бы и не было этих красноречивых пятен, она бы все равно знала, что
прошлая ночь была не сном. Это было на самом деле. Мужчина вторгался в ее тело, ее
душу. После всего одной ночи, она узнала его ближе, чем мужчину, за которого она
вышла замуж и жила вместе в течение семи лет.
Улыбаясь самодовольной улыбкой сексуальной женщины, она выбралась из сетки
и подошла к дверям на террасу. Она сразу же заметила его, занимающегося серфингом.
Такой гладкий и гибкий, как угорь, он аккуратно срезал волны. Сильные мощные руки,
которые она знала, тянули его сквозь воду, пока он не заплыл дальше, там, куда она
никогда не забиралась
Затем его смуглая спина прогнулась, и он исчез с поверхности воды. Когда, спустя
минуту, его голова появилась, он оттряхнул ее от воды и начал плыть обратно на берег,
помогая себе ногами, которые всю ночь были переплетены с ней.
Он вышел из воды с уверенностью морского бога. Следуя по тем же дорожкам,
которые она прошлой ночью несколько раз прокладывала своими губами, морская вода
стекала по его гладким мускулистым рукам. Хрустальные капельки скатывались с его
волос на груди, продвигаясь к центру туловища, собираясь вокруг пупка, и, ниже, по
шелковистым волосам его мужественности
Он был обнаженным.
Карен негромко рассмеялась. Она никогда никого не знала кого-либо, кто так
спокойно ходил бы голым, будь то мужчина или женщина. Уэйд не был чрезмерно
стеснительным, но она помнила его голым только в кровати или в душе. Он бы никогда не
путешествовал из точки А в точку Б, абсолютно ничего не надев. Дерек не знал таких
ограничений. Он был полностью непринужденным со своим обнаженным телом.
Теперь он купался в солнечном золотом сиянии, которое отражалось от воды,
покрывая его тело. Он двигался с изящной поступью, словно кот, без лишних, резких
движений. Его мышцы растянулись и зарябились, становясь упругими.
Вчера вечером этот мужчина, этот незнакомец, учил ее новому языку любви.
Утром она проснулась с целым словарем эмоций, которых она не знала до того, как
провела ночь с Дереком.
Кровать Аллена. Он не только уговорил ее вернуться к жизни, но так же обучил ее
всему, что они способны чувствовать и иметь право испытывать это.
Вещи, которые он сказал, были воспоминаниями. То, что он делал, было настолько
эротичным. Вещи, которые она делала, были вне объяснений.
Карен подняла руки к вспыхнувшим щекам. Эта отзывчивая женщина, это
действительно была она? Вела ли она себя так живо раньше?
Но она чувствовала не только стеснение. Они изучали человеческую сексуальность
до предела удовольствия, но не сделали ничего порочного. Только прекрасное. Только
сладкое. Она не чувствовала себя использованной, лишь высокоуважаемой. Обретенной,
не униженной. Достойной, а не развратной.
Когда раздался сдержанный стук в дверь, она посмотрела в сторону пляжа. Дерек
стоял на утрамбованном песке, вытирая спину полотенцем, которое нес с собой. Карен
мгновенно кинулась к одежде, сложенной на спинке стула, в поисках своего сарафана,
надела его и как попало застегнула пуговицы на лифе.
- Да? - позвала она сквозь дверь.
- Поздний завтрак, мадам.
Она открыла дверь двум служащим, которые прикатили другие сервисные тележки.
Они пожелали ей доброго утра, когда она застенчиво переминалась с ноги на ногу. Если
бы выдавали медали официантам службы обслуживания номеров, проявляющих
осмотрительность, то они оба б их заслужили.
После приветствия, они игнорировали ее, приступили к работе. Они поставили
стол, зажгли огонь под теплым кофейником, налили ледяной фруктовый сок в матовые
стаканы и унесли корзинку от вчерашнего ужина. Они ни разу не взглянули на кровать в
середине пола, хотя он, должно быть, разжег в них любопытство.
Только когда они попытались уйти, Дерек вошел через двери террасы. Карен
обернулась и с облегчением присела, увидев завязанное полотенце вокруг его талии.
Подойдя к ней без промедления, он сжал и разжал ее руку, прежде чем осмотрел
накрытый стол, с одобрением кивая официантам и призывая уйти, закрывая за ними
дверь.
- Доброе утро, - после того, как их покинули официанты, он повернулся к ней. Его
глаза были голодными.
- Доброе утро.
- Ты давно проснулась?
- Всего лишь несколько минут назад.
- Ненавижу, что ты проснулась одна.
- Я ничего не имею против. Я смотрела, как ты плавал, когда они пришли с
бранчем. Это выглядит вкусным.
Он сбросил полотенце и позволил ему упасть на пол.
- Ты выглядишь вкусно, - его шепот дошел до нее лишь через несколько секунд,
прежде чем он сократил расстояние между ними.
Обернув руки вокруг ее шеи и сплетая пальцы, он притянул ее для первого
утреннего поцелуя. Не было никаких ненужных предварительных извинений за его
желание. Его язык погрузился в ее рот, когда его голова наклонилась в одну сторону.
Поцелуй был долгим, опьяняющим. На Карен снизошла хорошо знакомая истома, когда
все продолжилось.
Его руки пробежались по ней, освобождая пуговицы ее сарафана. После того, как
он снял его, он поднял ее высоко напротив.
- Вода была ободряющей, - с озорной улыбкой сказал он.
- Я это чувствую, - она дышала ртом, когда он отнес ее к кровати. Она легла на
подушки, холмики ее грудей стали отличной мишенью для его ищущих губ, - Как насчет
обеда? - застонала она, а его язык обвился вокруг одного сонно-розового соска.
