На третий день пребывания Гурова в «Комариках» в усадьбе появилось новое лицо – сын Вдовина от первого брака Андрей. Это был довольно высокий юноша двадцати лет, загорелый, улыбчивый, с модной стрижкой, хорошо говорящий по-английски и всегда имеющий пару предложений о веселом проведении досуга – в общем, типичный представитель столичной обеспеченной молодежи. Гуров повидал немало таких молодых людей, когда занимался делами о мошенничестве или отжиме бизнеса; иногда они проходили как свидетели, иногда как потерпевшие, а иногда – и как обвиняемые.

Ко времени появления Андрея сыщик уже достаточно хорошо изучил всех обитателей усадьбы и о каждом составил свое мнение. Кононова он и до этого неплохо знал; теперь же узнал и его делового партнера Вдовина. Это был умный, сведущий, всегда сдержанный человек, никогда не говорящий откровенно. Его жена Ирина была полной противоположностью мужа. Гуров вначале считал ее вечернюю игру на фортепиано данью моде, в общем, каким-то выпендрежем. Однако потом понял, что играть, петь, собирать картины (Ирина Вдовина часто посещала выставки молодых художников, приобретала работы) было для нее душевной потребностью. Жена промышленника Вдовина была человеком вовсе не расчетливым. А еще Гуров отметил, что ее симпатия к знаменитому автору Синицыну, пожалуй, выходит за рамки простого уважения к таланту. «Впрочем, не мое это дело, – решил про себя сыщик, заметив этот факт. – Мое дело – убийства, а не шуры-муры. Тут и среди обслуги наверняка всякие романы есть; вон Никита с Мариной как друг на дружку поглядывают. И пускай».

В общем, Лев Иванович хорошо отдохнул эту неделю в «Комариках» и уехал из усадьбы с чувством, что хорошо и с толком провел время. Правда, с владельцем усадьбы он за эту неделю так и не сблизился – Вдовин все время держался с ним осторожно. Поэтому Гуров был уверен, что никогда больше не вернется на берега речки Кашинки и не будет отдыхать в замечательном тамошнем парке. Однако вышло иначе…

Прошло всего два дня с того момента, как Гуров вернулся в Москву и снова занялся делом о разбойных нападениях в Ховрино, как вдруг его вызвал генерал Орлов. Начальник редко вызывал к себе полковника Гурова и никогда не делал этого по пустякам. Узнав о приглашении «на ковер», Гуров решил, что речь пойдет о том самом разбойном деле, которое он все никак не мог представить в суд. Потому он собрал все документы, подготовил соображения и отправился к генералу.

Однако, войдя в кабинет Орлова, Гуров с удивлением отметил, что генерал не один – в кресле возле его стола, уронив голову на руки, сидела какая-то женщина. И еще больше удивился сыщик, когда женщина подняла голову, и Гуров узнал в ней Ирину Вдовину.

– Здравствуйте, товарищ генерал! – приветствовал Гуров начальника. И, обернувшись к посетительнице, приветствовал и ее. И тут он заметил, какая перемена произошла в облике улыбчивой и милой хозяйки усадьбы. Лицо Ирины Васильевны, всегда такое оживленное, осунулось, глаза потускнели; она, казалось, постарела лет на десять.

– Как я понимаю, ты знаком с госпожой Вдовиной? – спросил генерал. – Ну да, ты ведь гостил у них в усадьбе. Тут вот какое дело… Я тебя вызвал, потому что Ирина Васильевна просит твоей помощи.

– Помощи? В чем? – удивился Гуров.

– А вот она сама и скажет.

Гуров, ничего не понимая, повернулся к женщине. Та вскинула голову и воскликнула:

– Помогите Игорю и Андрею! Они ни в чем не виноваты!

В голове Гурова мелькнула догадка. Он начал понимать, что произошло.

– Игоря Арсеньевича и его сына в чем-то обвиняют? – спросил он. – Но если речь идет о неуплате налогов, то это не по моей…

– Нет, тут не налоги! – воскликнула Вдовина. – Совсем не налоги! Моего мужа и сына обвиняют в убийстве!

– Вот как… – протянул Гуров. – Да, это уже моя епархия. А в чем именно состоит обвинение? Кто убит?

– Убили Аркадия Кононова! – сообщила женщина. – Причем при очень странных обстоятельствах. Там есть такие моменты – два-три момента, – которые действительно указывают на Игоря. И есть одна улика против Андрея. Вот прокуратура и предъявила им обоим обвинение. Их уже взяли под стражу, оба находятся в Кашинском СИЗО. Но они точно не убивали, я готова голову дать на отсечение!

– Я понимаю… – произнес Гуров. – Но я не пойму, как я могу вмешаться в дело, если его уже ведет другой следователь. Ведь я не могу быть вашим адвокатом. Какой из меня адвокат?

Тут в разговор вновь вступил генерал Орлов.

– Почему же обязательно адвокатом? – сказал он. – Ты можешь выступить в своей настоящей роли – как сотрудник следствия. Я направлю тебя в Кашин на помощь тамошним следователям. Мы это сделаем ввиду особой важности и сложности расследуемого преступления. Поедешь в Кашин, познакомишься с тамошним областным прокурором. Там во главе прокуратуры стоит Лапин Николай Глебович. Я его неплохо знаю, сотрудничали в прежние годы. Он введет тебя в курс дела.

– А как же Ховрино? – спросил Гуров. – Там дело надо в суд представлять…

– Твой друг Крячко представит, – решительно заявил Орлов. – С этим он без тебя справится. А вот невиновных спасти, если они и правда невиновны, а улики против них – тут твой талант нужен. Так что езжай и ни о чем другом не думай.

– Хорошо, – кивнул Гуров. И затем, обращаясь к женщине, произнес: – Ну что, пойдемте, Ирина Васильевна. По дороге мне все и расскажете. Я только зайду к Крячко, дам ему нужные указания. Да еще домой надо будет заехать, захватить кое-что. А то не знаю, сколько придется у вас в Кашине прожить. А потом поедем вместе, на моей «десятке».

– Зачем вам брать вашу машину? – возразила Вдовина. – Я приехала на своей. Даже водителя брать не стала, сама за рулем. Как раз для того, чтобы спокойно вам все рассказать по дороге, без свидетелей. И жить вы будете, наверно, у нас, в «Комариках». А если нужно будет куда-то съездить, возьмете любую машину из гаража.

– Вообще-то я предпочитаю иметь свой транспорт, – заметил Гуров. – Так я чувствую себя спокойнее. Давайте сделаем так: оставьте свой «мерс», или что там у вас, где-нибудь здесь на стоянке или в гараже, и поедем на моем «БТР». У меня в кабине, правда, немного шумно, но зато никаких «жучков» точно нет и разговаривать можно спокойно.

Видно было, что эта идея Вдовиной не очень нравится, но делать было нечего, и она согласилась. И спустя час они уже ехали на север, в сторону шоссе, ведущего в Кашин.

– Ну, теперь рассказывайте, – сказал Гуров. – Все по порядку, и старайтесь ничего не пропускать. Тут будет важна каждая подробность.

– Хорошо, – кивнула женщина. – Значит, дело было так. Вчера рано утром наш садовник Петр Леонидович, как обычно, пошел в парк. Он вообще человек работящий, встает всегда рано и идет пропалывать клумбы, или подстригать розы, или еще какую-то работу делать. Вот и в этот раз он пошел в «зеленый грот». Так у нас называется уголок, где плетистые розы образовали крышу. Очень красивое место, я там сама люблю сидеть. Так вот, когда он зашел в этот грот, то увидел там…

Тут женщина запнулась, словно что-то сдавило ей горло. Затем она справилась с волнением и продолжила:

– Он увидел там человека. Лежащего. Петр Леонидович говорит, что он сразу узнал Аркадия по его рубашке – помните, у него такая рубашка была, в мелкую полоску. Садовник не сразу понял, что случилось. Он сделал еще шаг – и увидел, что человек лежит в луже крови. Тогда он сразу повернулся и бросился искать кого-нибудь, чтобы все рассказать. И первую он нашел меня. Так что можно сказать, что я с самого начала была на месте преступления и все видела своими глазами.

– И что же вы видели?

– Признаться, не так уж много. Аркадий лежал на левом боку. Я сразу поняла, что он был ранен в голову – там крови больше натекло, и уже оттуда она натекла под тело. В руках у него ничего не было. И никаких следов или предметов рядом тоже не было. Впрочем, я недолго там была. Как только я поняла, что речь идет об убийстве, я сразу стала звонить в полицию. И спустя примерно час из Кашина приехала оперативная группа. Если бы я знала, чем кончится их приезд! Лучше бы я не звонила!