– Ну а что же тогда это было? – с вызовом спросил он.

– Отмыкающие слова. Полная противоположность проклятию, если хочешь, – ответил Люк с таким видом, будто в самом деле знал, о чем говорит. Дэвид промолчал. Он подумал, что Люк пытается приглушить его чувство вины за те развалины, на которых они сидят. Люк ухмыльнулся:

– Ты мне не веришь, да?

Дэвид покачал головой.

– Ну и ладно, – покладисто согласился Люк. – Все равно это были они, и я тебе искренне признателен. Ты меня выпустил из заточения – действительно ужасного заточения.

Он радостно улыбнулся и указал слегка обожженным пальцем на землю под стеной.

Для Дэвида это было уже чересчур. В конце концов, он тут был и прекрасно видел, что из-под земли не появилось ничего, кроме пламени и змей.

– Расскажи это кому другому, – фыркнул он.

Люк поглядел на него, вскинув бровь, с лукавым выражением на чумазой физиономии, как будто что-то прикидывал. Словно решал, сколько еще чуши способен проглотить Дэвид. Потом рассмеялся.

– Ну, будь по-твоему, – сказал он. – Но я тебе признателен и готов в благодарность сделать все, что угодно.

– Вот спасибо, – недоверчиво пробормотал Дэвид. – Может, тогда ты мне поможешь сделать эту стену как было?

Люк снова посмотрел на Дэвида с этим своим проницательным и лукавым видом.

– А что, можно, – кивнул он. – Попробуем?

– Давай-давай! – саркастически сказал Дэвид.

Люк бодро вскочил на ноги:

– Ну, давай. Берись за тот конец и помогай мне ее поднимать.

Он наклонился и ухватился руками за кусок кирпичной кладки, которая каким-то чудом не рассыпалась.

– Давай! – повторил он. – Не дуйся, все не так плохо!

И Дэвид с ощущением полной безнадежности медленно встал и добрел до другого конца уцелевшего куска кладки. Взявшись за нее, он обнаружил, что кирпичи отваливаются и остаются у него в руках.

– Тяни! – весело крикнул Люк.

Дэвид потянул – не так чтобы очень сильно. Но видно, он все же тянул сильнее, чем думал, потому что ему удалось поднять изрядный кусок стены. Люк поднял свой конец, и вдвоем они взяли целую секцию стены, скрежещущую и гнущуюся, и уложили ее у компостной кучи.

– Во, видал? – сказал Люк и радостно перескочил обратно, к груде кирпичей. – Теперь вот этот кусок…

И они на удивление быстро собрали все уцелевшие фрагменты стены и разложили их по порядку на каменистой полоске земли. Перетащив их, они обнаружили, что по ту сторону стены росло дерево – часть аккуратного сада – и что его придавило падающей стеной. Они уставились на него: Люк – со смехом, Дэвид – мрачно. Люк покачал головой.

– Ему конец, – сказал Дэвид.

– Да, но мы можем изобразить, будто мы тут ни при чем, – заявил Люк. – Распрями-ка вон ту ветку.

И они расправляли дерево, пока оно не сделалось снова похоже на живое. Потом Люк обхватил его руками и воткнул сломанный ствол в рыхлую почву, так чтобы оно стояло прямо. Листья у него по-прежнему были примятые и увядшие, но все же оно выглядело как живое.

– Воскрешать мертвых я, увы, не умею, – признался Люк, – но если повезет, они решат, что оно умерло своей смертью.

Потом они восстановили стену. Дэвид даже не думал, что это окажется так легко. Конечно, пришлось немало потрудиться, и пот размывал грязь на их лицах, но они при этом хохотали и насвистывали, а стена все росла да росла.

Во время работы Люк нравился Дэвиду все больше и больше. С ним было здорово. Он все время шутил, и, казалось, никакие трудности его не пугали. Некоторые его шутки звучали совсем по-дурацки, в первую очередь потому, что Люк продолжал делать вид, будто Дэвид действительно выпустил его из заточения.

– Мои оковы, – говорил он, шатаясь под весом самого здоровенного куска стены, – были в сто раз тяжелее!

И потом, когда дошло до самого трудного – надо было совместить концы заново отстроенной стены с неровными обломками стен по обеим сторонам сада, – Люк сказал что-то странное. Дэвид совмещал, а Люк держал стену под нужным углом. Дэвид видел, как бугрятся напряженные мышцы Люка.

– А ты ее точно удержишь? – спросил Дэвид.

– Она все же не столь тяжела, как чаша с ядом! – жизнерадостно пропыхтел Люк.

Дэвид расхохотался.

И вот концы были совмещены, и стена была готова. Конечно, вышло не идеально. Верхние ряды кирпичей так и лежали волнами, и, поскольку цемента у них не было, сквозь дыры в стене местами был виден соседский сад. Однако стена стояла прочно. Дэвид с Люком изрядно гордились своей работой.

– Недурно, учитывая, что никто из нас прежде стен не строил, – объявил Люк. – Ну а теперь чем займемся?

Дэвид посмотрел на часы и обнаружил, что скоро ужин.

– Мне придется идти домой, – скорбно сказал он. – Они взбесятся, если я опоздаю.

Дэвид был в глубоком унынии. Он вспомнил, что впал в немилость и что во вторник его отошлют к мистеру Скраму. Это было особенно обидно теперь, когда он познакомился с Люком.

– После ужина сможешь прийти? – спросил он, думая, что нужно общаться с Люком как можно больше, пока есть такая возможность.

– Конечно! – заверил его Люк. – Когда захочешь. Просто зажги огонь, и я появлюсь.

– Ну, значит, встретимся тут, – сказал Дэвид.

– Как хочешь, – отозвался Люк.

Дэвид повернулся, чтобы уйти, и Люк со смехом, но при этом стараясь выглядеть серьезным, вскинул руку в индейском приветствии.

– Прощай, о мой благодетель! – воскликнул он.

– Слушай, хватит уже, а? – прыснул Дэвид и со смехом побежал через сад.

Дэвид был грязный. Пришлось мыться и влезать в какие-то еще обноски кузена Рональда, которые были ему велики. Иначе бы он не решился спуститься к ужину. Вот что странно: когда моешься второпях, от мыла и воды грязь только размазывается. И большая ее часть потом остается на полотенце. Дэвид довольно нервно оглядел черно-красные разводы на ослепительно-белом полотенце миссис Терск, но он слишком торопился, чтобы что-то предпринять по этому поводу. В гонг прозвонили еще до того, как он начал мыться.

Он побежал вниз, думая о Люке и его странных шуточках. Если бы не Люк, Дэвид бы сейчас, наверно, сползал вниз по лестнице, чувствуя себя безмерно виноватым и пытаясь придумать, как признаться в том, что он обрушил стену своим проклятием. Сейчас он чувствовал себя гораздо лучше. Стену они отстроили, и это как рукой сняло уныние и ужас из-за того, что проклятие таки подействовало. Он вспоминал о пламени и змеях, и в голове у него всплывала шутка Люка: мол, зажги огонь – и я появлюсь. Спустившись на первый этаж, Дэвид ухмыльнулся: кто-то – вероятно, Астрид – оставил коробок спичек на подставке рядом с гонгом. Дэвид, проходя мимо, взял и сунул их в карман. Если Люк хочет, чтобы он зажег спичку вместо сигнала, так он и сделает. Но вот просить у родственников спички лучше не надо. Это только напомнит им, что надо бы запретить ему еще и спички.

Дэвид вошел в столовую. Астрид говорила:

– Нога ноет и ноет, целый день покоя нет!

– А у меня обе ноги ноют! – простонал дядя Бернард. Но тут он увидел в дверях Дэвида и прекратил состязание.

Дэвид прошел на свое место и уселся в таком тяжелом и неприятном молчании, с каким он еще никогда дела не имел. Очевидно, скандал все еще продолжался. «Хотя, может, – довольно нервно подумал Дэвид, взяв в руки столовую ложку, – они узнали про стену и теперь злятся уже из-за нее». Суп подгорел. В нем плавали черные хлопья. И на вкус он был подгорелый.

Наконец кузен Рональд нарушил молчание, укоризненно проговорив:

– Дэвид, мы все ждем, когда же ты попросишь прощения!

– Простите, – сказал Дэвид, удивляясь, отчего же они до этого-то молчали.