4

В 2010 году Владимир Дмитриевич Паршин был одним из лучших торакальных хирургов России. Послушав Паоло во время мастер-класса, посмотрев его материалы, он сразу понял, что перед ним - Мастер. В хирургических способностях Маккиарини Паршин не сомневался ни минуты. Он оценил сложнейшую технику представленных трансплантаций, но «научная» часть методики представлялась ему надуманной - явным преувеличением для эффекта. Не может пересаженный каркас обрасти сосудистой сетью! Это было бы слишком хорошо!

Однако ему не давало покоя: если только на минуту допустить, что методика действительно работает, - это спасло бы некоторых его пациентов. Среди них было двое практически безнадежных. Один из них - солдат, пострадавший во время срочной службы от дедовщины. Тяжелые травмы вызвали состояние комы, и парень в течение нескольких месяцев дышал через трубку, которая постепенно разрушила его трахею. Потом он пришел в себя, но говорить и дышать нормально уже не мог. Развился стеноз (сужение) трахеи, и Паршин в общей сложности сделал своему пациенту около десятка операций, каждый раз пытаясь при помощи стентов расширить узкое отверстие в дыхательном горле. Помогало лишь на время, потом отверстие затягивалось еще больше, и возможности - и пациента, и хирурга - были практически исчерпаны.

Еще была молодая девушка из Казахстана, которая в 2006 году попала в автомобильную аварию. Она заканчивала Казахский национальный университет им. Аль-Фараби, оставался месяц до госэкзаменов, а еще через три месяца они с мужем ждали рождения ребенка. Но ничему этому не суждено было произойти. Клиническая смерть, две нейрохирургические операции, множественные переломы и девять месяцев комы. Из комы она вышла, но трахея была разрушена. Мама повезла Жадыру в Китай. Там, в военном госпитале в Шанхае, ей девять часов оперировали переломы ног - справились и с этим, но просвет трахеи постоянно зарастал. Чтобы его расширить и дать возможность пациентке дышать, требовались частые медицинские манипуляции. Дважды уезжали домой, но снова возвращались в клинику в Китай по жизненным показаниям. Так три года! Мать через Интернет нашла клинику в Израиле. А еще раньше в своих поисках наткнулась на описание операции, которую сделал итальянский хирург Маккиарини: пересадил трахею, «выращенную» в биореакторе из собственных клеток пациентки на донорском каркасе. В Израиле Жадыре объявили, что она неоперабельна, тогда мама дозвонилась до Паршина и привезла дочь в Москву. Девушка испытывала сильнейший недостаток кислорода, ей не хватало дыхания не только на то, чтобы подняться по лестнице, но даже на небольшую прогулку по больничному коридору.

Владимир Паршин вспомнил слова Михаила Александровича Пальцева, которого знал лично и которому очень доверял.

- В какой-то момент хирургия и вообще привычная нам медицина достигают своего потолка. И нужен прорыв, - рассуждал Михаил Александрович. - Нужен переход на другой уровень, где можно задействовать иные механизмы.

Паршин же, возможно, задумался о том, что и он сам в какой-то степени достиг потолка, и ему самому нужен переход на другой уровень. Но как страшно ошибиться - а вдруг новая технология не будет работать? Особенно страшно ошибиться в России, где не любят тех, кто выделяется из общего ряда. Даже если это ряд лучших. На своем достаточно высоком уровне он все-таки делал привычные и всеми принятые вещи, но была у него какая-то внутренняя неосознанная неудовлетворенность - ведь он может гораздо больше.

И вот шанс представился в виде этого самоуверенного, слишком хорошо одетого, богатого (это сразу видно) выскочки, который наверняка преследует какие-то корыстные цели. И Владимир Паршин принял вызов, конечно, заручившись поддержкой директора РНЦХ, профессора Сергея Дземеш-кевича и вице-президента РАМН Михаила Пальцева.

Нужно было торопиться - у пациентки из Казахстана (именно ее выбрал консилиум для первой трансплантации) оставалось не так много сил. Мы в фонде очень быстро сумели организовать короткую стажировку для хирургов в клинику Карреджи во Флоренции, чтобы они смогли понаблюдать за техникой трансплантации. Паршин и его коллега уложились в неделю, вернулись довольные.

- Оперирует он отлично, - констатировал Владимир Дмитриевич. - Техника сложная, но я готов.

Гораздо труднее было найти в РНЦХ клеточных биологов, которые смогли бы за короткий срок освоить процесс обесклечивания донорской трахеи и воспроизвести его у себя в лаборатории. Во Флоренции этим занималась прекрасная женщина и очень квалифицированный биолог по имени Сильвия Баюгера. На ней держался весь процесс подготовки к трансплантациям. Именно она подбирала наиболее эффективные составы растворов для децел-люляризации (избавления от клеток и генетического материала) донорского органа, именно она в течение 17 дней (столько времени тогда требовалось для получения «чистого» каркаса) практически не выходила из лаборатории, через каждые два-три часа точно по звонку будильника меняя раствор. Она блестяще выполняла эту кажущуюся монотонной, а на самом деле ювелирную работу - от точного приготовления состава раствора и соблюдения этих интервалов зависело качество полученного каркаса - полуфабриката для будущего органа.

Предполагалось, что ее российская коллега из Центра хирургии сможет освоить данную технологию в течение месяца, а потом воспроизвести в Москве под руководством Паоло и той же Сильвии. Не буду вдаваться в подробности ее пребывания в клинике Карреджи - каждую неделю мы получали от молодой женщины отчеты, суть которых в конце концов свелась к нескольким пунктам:

- смотреть совершенно нечего, поскольку каждый день происходит одно и то же.

она подробно записала составы растворов, протоколы, но у нее есть стойкое убеждение, что ей рассказывают и показывают не все.

- вообще делать надо не так, и по приезде она подумает на эту тему.

По приезде ничего не произошло, процесс подготовки трахеи так и не начался, не было даже попыток поэкспериментировать на животных - а ведь РНЦХ располагал собственным виварием. Но Паршин не мог принять такое положение вещей - во-первых, потому, что уже втянулся в новое дело и хотел довести его до логического конца, но главным образом - из-за пациентки. Жадыре становилось все хуже, и хирург пошел к директору, заявив, что она умирает и просто преступно не воспользоваться единственным шансом. Мягкий человек по натуре, он шел на конфликты и вообще проявлял резкость крайне редко. В этом случае он настоял на своем: если не получается изготовить трахею у нас, нужно привезти ее из Италии специально для его пациентки.

Он сообщил нам об этом по телефону, и именно тот момент стал своего рода Рубиконом. То, чем мы занимались до сих пор, было очень полезной интеллектуальной, просветительской, какой угодно работой, но эта деятельность не была отягощена ответственностью. Теперь же мы имели прямое отношение к судьбе конкретного человека, тяжело больной молодой девушки - конечно, мы - не хирурги, но все-таки и от нас зависела ее жизнь. Потому что именно мы запустили цепь событий, которая привела к данной ситуации. А Паршин, приняв очень нелегкое для себя решение, отрезал пути к отступлению.

5

Один Маккиарини отнесся ко всему этому совершенно спокойно, как к очевидной вещи.

- План такой: ждем в Италии подходящего донора. Наша пациентка маленького роста, миниатюрная, поэтому к размерам трахеи есть определенные требования. Но думаю, проблем не будет. Затем Сильвия за три недели изготовит каркас. И дальше его надо будет переправить в Москву. Я буду контролировать весь процесс во Флоренции, и как только все будет готово, прилечу в Москву дня за два до операции. Думаю, в течение месяца управимся.

Как у него все было просто! А мы находились в состоянии настоящего шока. С чего начать? С взаимодействия с Центром хирургии. Директор, заместитель директора пообещали взять все на контроль. Хирургическая бригада была готова. А вот лабораторное и медикаментозное сопровождение - нет. Несмотря на то что трахею готовили в Италии, у нас, на месте, нужно было запастись необходимыми для пациентки препаратами - так называемыми факторами роста (трех видов), которыми профессор должен был обработать каркас трахеи непосредственно перед операцией. Предполагалось, что они способствуют дальнейшему формированию органа уже после трансплантации, в теле пациентки. Кроме того, в течение двух недель после операции эти препараты больной нужно было принимать внутрь по определенной схеме. Получалось внушительное количество. Все препараты, конечно, импортные, но если два из них были представлены на российском рынке довольно широко, то третий - TGFbeta 3 (самый дорогой) даже Сильвия, находясь в Европе, обычно заказывала у итальянского поставщика заранее, за две недели до операции. В добавление ко всему этому, требовалось еще закупить специальный стент из полимерного материала, который должен был поддерживать имплантированную трахею на первых порах.