Но это была не единственная проблема. Уже несколько раз медсестры докладывали ему, что видели, как «уникальный пациент» тайком покуривает в садике больницы и как соседи передают ему пиво. Пиво еще ладно, но курение может разрушить его новую трахею очень быстро, и вся их грандиозная работа пойдет насмарку. Получив эту информацию, Владимир Алексеевич страшно разозлился, отправился в палату к Саше и «поговорил с ним как следует». Но это ничего не меняло, они не могли рисковать и отправить его домой. Потом доказывай, что осложнения произошли не из-за трансплантации, а из-за «дурости» пациента.
Да, честно говоря, было жалко парня. Не хотелось отправлять его туда, где его никто не ждет и где он точно не сможет работать, а значит, жизнь его будет пустой. А ведь целью трансплантации было не просто продлить жизнь больного, но и повысить ее качество. Он посоветовался с Игорем, который с самого начала как-то очень тепло отнесся к этому пациенту, и вместе они решили, что Сашу можно и нужно оставить жить при клинике. Он даже сможет работать - нашлось место в охране, на вахте. Владимир Алексеевич выделил ему небольшую комнатку в общежитии, и таким образом проблема была решена, по крайней мере на время. Что будет дальше - покажут обследования.
Саша был очень доволен таким неожиданным поворотом в своей жизни. Он впервые за долгое время почувствовал себя важным - он работал и получал небольшую зарплату, работал не где-нибудь, а в охране (пусть другие называют эту должность «вахтер», но сам он сразу выбрал про себя другое слово - «security»). Потом у него появилось жилье, и главное - вокруг много людей, ему всегда было с кем поговорить или перекинуться в карты.
Поговорить... Он и не заметил, как это стало для него обыденным, как будто он никогда не терял голоса, как будто никогда не было у него этой трубки. Вдруг он понял, что теперь уже ничто не мешает ему вернуться к привычным удовольствиям прежней жизни, которых было не так уж и много. Одна сигаретка в день - несмотря на запреты врачей - не повредит. Они всегда все запрещают и преувеличивают опасность, он же не собирается курить пачку, как раньше, до аварии. Зато какое счастье!
Постепенно он преодолел и свое смущение, привык к журналистам, которые иногда заглядывали. Он даже несколько раз давал интервью для телевидения. И получалось хорошо, складно, он потом с удовольствием смотрел эти передачи. Игорь Станиславович Поляков (пожалуй, единственный человек, мнением которого он очень дорожил) помог купить подходящую для его нового положения одежду - фирменный спортивный костюм и кроссовки. И еще он обещал подарить ему велосипед, если все пойдет нормально и ограничения на физические упражнения будут сняты.
В один из дней, когда Саша уже окончательно освоился на новой работе и даже стал совершать небольшие вылазки в город (по разрешению профессора Порханова), в клинику пришло письмо от Маккиарини. Он сообщал, что журнал «Nature» готовит обзор по всем его трансплантациям, и редактор хотел бы получить интервью от одного из русских пациентов - по скайпу. Юля давно уехала домой, и посовещавшись, решили, что на вопросы самого известного международного научного журнала будет отвечать Саша.
- Только его надо как-то подготовить, Игорь, - забеспокоился Порханов. - Будешь рядом с ним, как бы он не сказал что-то лишнее. Про курение, например.
В назначенный час все были готовы. Саша уселся перед монитором и вдруг спросил:
- Как же она меня поймет, если не говорит на русском?
- Не волнуйся, тебе поможет переводчик, - ему представили Диану.
- Но ведь не всегда можно передать чувства, ощущения человека...- Все замолчали, никто не ожидал от Саши таких слов.
Поляков строго посмотрел на него:
- Передаст, не беспокойся. Главное, помни, о чем мы с тобой договорились.
На экране монитора появилась молодая женщина, европейский корреспондент журнала. Она радостно помахала Саше рукой, поздравила его с трансплантацией, назвала героем. Саша довольно заулыбался.
После нескольких первых вопросов: «Как он узнал о возможности трансплантации», «Почему согласился», «Что знает о технологии», - корреспондент поинтересовалась:
- Изменилось ли ваше состояние после операции? Например, появилось что-то, чего вы не могли делать раньше, а теперь можете.
Саша оживился:
- Многое, да почти все изменилось. Раньше дышал через трубку, а теперь - сам. И дышать стало легче. Говорить совсем не мог, а теперь разговариваю. Вот, с вами говорю. -Корреспондент, улыбаясь, кивала. - Ходить могу много. Вот начал работать. Но главное, раньше женщины не хотели со мной общаться, им было неприятно, да и не получалось, а теперь я нормальный человек.
Молодая женщина растерянно посмотрела на стоящего рядом Полякова, который спас ситуацию, поскольку Саша только вошел во вкус и явно намеревался продолжить.
- С вашего позволения, я добавлю несколько объективных, медицинских деталей, расскажу о результатах последнего обследования...
На слова Саши тогда никто не обратил особого внимания, да если бы и обратили, то это вряд ли что-то изменило бы. Спустя несколько недель в кабинете главного врача раздался звонок из полиции, и довольно грубый голос поинтересовался, знаком ли им некий больной, которому недавно сделали уникальную операцию. В последнее время Саша стал частенько на свои выходные ездить в «родные места», - так он говорил. Удерживать его было бесполезно: взрослый дееспособный человек, и никаких медицинских противопоказаний таким поездкам не было. Там он познакомился с какой-то женщиной и попал в неприятную историю с дракой и приводом в полицию. Самое страшное, что во время драки он получил травму легких. Это выяснилось, когда его доставили в краевую больницу на вертолете, который послал за ним Порханов. Неделю Саша провел в реанимации, и слава богу, его удалось спасти, причем даже без последствий для пересаженной трахеи.
Маккиарини, которому сначала боялись сообщать об этом, узнав, что все позади, неожиданно развеселился:
- Если пациент после сложнейшей трансплантации, с пересаженным, созданным в лаборатории органом оказался способным вступить в драку из-за женщины, то это лучшая реклама моему методу.
Однако профессор Порханов не разделял это настроение. Последние дни выдались сложными: в больницу поступило несколько пациентов в тяжелом состоянии, требовавших внимания, кроме того, шла подготовка к пересадке донорской печени тринадцатилетнему подростку, у которого была диагностирована злокачественная опухоль. Операция прошла успешно, и мальчика спасли.
Через несколько дней Владимир Алексеевич встречался по этому поводу с журналистами и, отвечая на вопрос, сколько стоит трансплантация, заявил:
- Ничего не стоит. В нашей больнице трансплантации жителям России делаются бесплатно. И лечение тоже бесплатное. Вот пример: вряд ли в какой-либо другой стране пациента после трансплантации трахеи могли бы держать в клинике бесплатно такое долгое время.
И он был совершенно прав. Но существовало еще кое-что, что заставляло задуматься. К внедрению высоких технологий вообще, и в медицине особенно, должны быть готовы не только сами медики (профессионализм, менталитет), инфраструктура клиники, система здравоохранения, но и страна в целом. Страна и люди, которые в ней живут. С точки зрения эффективности не каждый может стать кандидатом для экспериментального высокотехнологичного лечения. Да, в каждом клиническом исследовании существуют так называемые «критерии исключения», параметры, из-за которых больной не может быть включен в программу. Например, психически больной человек, просто потому что он не способен выполнять все предписания, и результаты его лечения нельзя будет объективно оценить. В Америке это и определенная норма употребления алкоголя, курение (что в России отследить очень трудно). И вообще не все критерии в нашей стране можно учесть. Прежде всего - менталитет больного. Должен ли он соответствовать уровню технологий, которые ему предложены? А как же гуманизм? Но скорее всего, то, что заведомо неэффективно, является негуманным. Тогда мы только начали задумываться над этими вопросами, но по мере продолжения проекта они вставали все острее.
