- Все в порядке? – молоденькая официантка остановилась возле столика и с вопросительной улыбкой обратилась к представительному мужчине, которого видела здесь довольно часто. Второго спутника она тоже видела, но тот уже давно не приходил. И это был первый раз, когда она видела их обедающими вместе. Вряд ли любовники, хотя напряжение между ними было.

- Да, все хорошо, - сумел «сделать лицо» Ренард. – Счет, пожалуйста.

Вернувшись в участок, капитан Ника на месте не обнаружил: получивший «добро» детектив взялся за работу со всем пылом новичка. Так что блокнот так и остался у Ренарда, переложенный из кармана пальто во внутренний карман пиджака, он обжигал своим наличием сквозь все слои ткани.

Не выдержав такой неопределенности, Шон все же решился. Уже разошлись все, чья смена закончилась. Свет в отделе горел только на столах тех, кто оставался в ночную смену. Опустив жалюзи в кабинете, выключив свет, прихватив пальто и кейс с документами, Ренард решительно покинул участок, спустился на подземную парковку и вывел машину на дорогу, ведущую к дому Беркхарда. К его удивлению, свет горел во всех окнах, а на подъездной дорожке стояли две машины. Одна была самого Ника, вторая, видимо, принадлежала мисс Сильвертон.

Не желая гадать, Шон решительно постучал в дверь. Прошла почти минута, прежде чем ему открыл встрепанный и запыхавшийся Ник. Ник, выглядевший так, будто его оторвали от очень интересного времяпрепровождения. От этой мысли внутри взметнулась такая волна гнева, злобы и ярости, что удержать волну перед лицом Гримма оказалось сродни чуду.

- Капитан? – а вот Беркхард был удивлен поздним визитом начальства. Удивлен, но и обрадован, что сбило внутренний пожар быстрее любого огнетушителя. – Что-то случилось? Вы проходите, но у нас тут… переезд, так что вы не ужасайтесь.

Пошире распахнув дверь, Беркхард отступил в сторону, тем самым приглашая капитана в дом. И тот с удовольствием воспользовался гостеприимством. Перешагнув порог, он сразу понял, почему Ник выглядел так, как выглядел: на полу громоздились коробки: уже упакованные, полупустые и пока еще пустые.

- Ты собираешь вещи? Почему не попросил тогда отгул? – повернулся Ренард к Беркхарду, который как раз пытался очистить кресло от наваленных в него вещей, чтобы предложить присесть неожиданному гостю.

- Не я – Джульетта. Вещи надо упаковать сегодня, чтобы завтра их могла забрать вызванная машина. Я буду переезжать через пару дней – неплохая квартира, да еще и недалеко от управления. Капитан, так что-то случилось, что вы заехали?

- Сегодня ты забыл в кафе…

Именно этот момент выбрала мисс Сильвертон, чтобы спуститься со второго этажа.

- Ник, там надо спустить коробки из спаль… - Джульетта замерла на середине лестницы, глядя на вечернего гостя. - Я… я не буду мешать, - дернула она уголками рта, даже не пытаясь изобразить улыбку.

- Джульетта, ты же, наверное, знакома с моим капитаном? – Ник чуял напряжение, но не мог понять его причины. И даже не понял, почему девушка стала излучать волны враждебности, а Ренард – выглядеть таким довольным. – Но, на всякий случай: капитан, это Джульетта Сильвертон. Джульетта – капитан Шон Ренард.

Оба визави только склонили головы в поклоне, как дуэлянты.

- Капитан, вы так и не сказали мне, что случилось? – дернув плечом, попытался найти нейтральную тему Ник.

Достав переложенный заранее в карман пальто блокнот, Ренард протянул его Беркхарду.

- Твое счастье, что мне нужно было проехать через твой район по делам. Оставлять блокноты с записями по текущим делам – это уже халатность.

- Черт! – судя по порозовевшим кончикам ушей, Ник сразу вспомнил, что в блокноте не только записи. – Спасибо. Я просто слишком сильно был рад, что меня снова допустили к делам.

- Постарайся больше не допускать таких проколов – не забывай, что я сейчас несу за тебя личную ответственность, и за твои ошибки нам придется отвечать обоим. Не буду больше мешать, у вас и так, я смотрю, дел хватает.

Выехав из квартала, Шон повернул машину к своему дому. И он совсем не хотел анализировать, почему внутри него ласковой волной плескалась теплая тьма, больше похожая на только что пролитую кровь. Алую, горячую кровь противника.

***

- Знаешь, Ник, с тем же успехом ты мог вообще сидеть дома на больничном, - Хэнк был обижен на напарника. Едва вышедший из больницы, тот опять начал пропадать неизвестно где, неизвестно с кем и черт знает, что он вообще делал в свободное время. Мало ему было этой заварушки с больницей и потерей памяти, так Ник опять себе какие-то неприятности на голову ищет.

- Мое предложение все еще в силе – готов предоставить телефончик одной ведьмы, которая снимет любой сглаз и порчу, - улыбаясь, как Чеширский Кот, к их столу прислонился бедром Ву. – А то и впрямь, Ник, тебя будто сглазили в последнее время.

- Знаешь, я как-то еще не настолько отчаялся, чтобы обращаться к ведьме, - откинулся на спинку стула Беркхард. Представил себе, что приходит он к этой шарлатанке, а та – и впрямь самая настоящая ведьма. Как он будет объяснять ее смерть своим? «Она отказалась снимать с меня сглаз, да еще и дополнительно прокляла». Мгм. Повод лучше не придумать. – Нет уж, я как-нибудь сам обойдусь, своими силами. Тем более, что ничего плохого в своем состоянии я все равно не вижу: Джульетта бросила меня еще до потери памяти, убийца моих родителей мертв. Чего еще желать?

- А как насчет того, кто убил Кимуру? – немного раздраженно выдохнул Гриффин, которого такой пофигистичный напарник выводил из себя. – Как насчет, того, кто убил Кэтрин Шейд? Габсера? Та женщина отметилась на вашей улице, она приходила и в больницу, где ты был абсолютно беспомощен. Очнись, Ник! Мы с капитаном уже выяснили, что все эти случаи объединяет только один фактор – ты. Хочешь, чтобы я через неделю расследовал уже твою смерть?

- Знаешь, Ник, это было не смешно, когда ты тут свалился, как какой-нибудь труп, - Ву уже без улыбки качнул головой. – И еще несмешнее было, когда нам сообщили, что ты в коме. Насчет ведьмы я пошутил, но как-то слишком странно ты все забыл. И слишком вовремя. Ты что-то искал и, похоже, на свою голову нашел.

- Без обид, парни, но пока это все не вовремя, - Беркхард уставился на свои руки, пытаясь подобрать слова. Сложно быть Гриммом и полицейским одновременно. Вот как им сказать, что нет никаких причин переживать за его жизнь? Ведьма, устроившая ему такую подлянку – обезврежена, а убийца Кимуры никогда не тронет его и пальцем. – Опять лезть в те дебри, которые привели меня к сегодняшнему моменту, не имея ни малейшего понятия, как я вообще в них залез – это самоубийство. Я подожду, пока память даст мне хоть какой-то намек. Тем более, что я сейчас просто физически не имею права на лишние телодвижения.

- Это почему? – Хэнк нахмурился. В словах напарника был резон, но при этом чуялся какой-то подвох. – Тебе же дали допуск, что с ним не так?

- Хэнк, ты что, забыл? – с недоумением глянул на него Ник. – Я работаю только потому, что за меня лично поручился капитан. Ошибусь я – полетят головы обоих.

- Ты сказал, что капитан выбил для тебя допуск. Но при этом ни слова не сказал, на каких условия он это сделал, - медленно протянул Гриффин, ошеломленно глядя на Ника.

Ответом послужили только опять склоненная голова и плотно сжатые губы. Переглянувшись поверх головы Беркхарда, Хэнк и Ву дружно глянули на кабинет Ренарда. Нет, все знали, что перед вышестоящим начальством капитан защитит каждого из них, устроив личную головомойку потом, в своем кабинете. Но чтобы ТАК рисковать? Это было… неожиданно.

Шагнув в сторону, Ву четко развернулся на пятках своих ботинок и ушел за очередной порцией документов. На его лице не отражались те мысли, что терзали сейчас его голову. Хотя он бы удивился, узнав, как похожи они на мысли напарника Беркхарда: «Что связывает капитана и Ника помимо работы?» Впрочем, они все были профессионалами, поэтому один промолчал, а второй не стал задумываться о том, почему у Ника стало так много трупов за спиной, почему капитан стал в последний год очень часто вызывать Беркхарда в свой кабинет без напарника, почему от него стали шарахаться люди, и чего так боятся некоторые подозреваемые? Боятся так, что готовы не только из штанов от страха выпрыгнуть, но и сдать все и вся, только бы тот поскорее оставил их в покое. При этом Ник не делал ни одного угрожающего движения или жеста, только смотрел.