Стоя в туалете и умываясь ледяной водой, Гриффин уставился в глаза своего зеркального двойника. Не обращая внимания на струйки воды, стекающие с волос по лицу, Хэнк пытался найти в собственных глазах ответ на вопрос: «Что теперь делать?» Оставить все, как есть? Остановить? Тогда как? Попытаться поговорить? О чем, если Ник ничего не помнит? Последняя мысль потянула за собой сомнения, прокатившиеся битым стеклом по пищеводу: а точно ли не помнит?! Долгие, как сама вечность секунды, оборвались решением не открывать те двери своего подсознания, что прячут самых страшных демонов. Ник. Просто. Ничего. Не помнит. Он не притворяется, просто, так сложились обстоятельства. Не стоит искать то, чего нет, а принять нынешние обстоятельства. Плеснув себе водой в лицо еще пару раз, Гриффин вытерся бумажными полотенцами и решительно покинул уборную. Беркхард – напарник. А напарникам не стреляют в спину.

***

Показывая бумаги по последнему делу, Ник совершенно неосознанно прикасается кончиками пальцев к плечу Ренарда. Это движение настолько естественное, что только спустя несколько секунд до Хэнка доходит, что он вообще видит. Учитывая, насколько рьяно их капитан соблюдает свое личное пространство, это, по меньшей мере, странно. Но еще удивительнее, что капитан никак не реагирует на такую вольность. Вместо этого он касается уже своими пальцами руки Беркхарда, лежащей на его столе, привлекая внимание к какому-то факту. В этих касаниях нет даже намека на какие-то неуставные отношения, но Хэнка почему-то кидает в такой жар, что румянец виден даже на его темной коже. Гриффин больше не может игнорировать то, что так настойчиво бросается ему в глаза: у Джульетты БЫЛА причина уйти. Возможно, Ник сам не отдает себе в том отчета, но вот со стороны…

Подозрения Гриффина подтвердились, когда их вызвали в порт. Еще на подходе к контейнерам у него появилось огромное желание заткнуть свой нос, развернуться и уйти, чтобы не видеть того, что их ждет. Запах крови и выпущенных внутренностей висел в воздухе, как шлейф от дорогих духов – такой же тяжелый и густой. Картинка запаху соответствовала: лужи крови, оторванные конечности, выпущенные внутренности и кровавый рисунок косы на стене. При более близком рассмотрении оказалось, что раны нанесены скорее всего не человеком: рваные укусы и следы когтей говорили о том, что в металлическом ящике люди оказались заперты с каким-то крупным хищником. Но разве такое возможно? Как можно не заметить животное, способное разорвать человека за один прием!

А может быть, все не так просто? Не в силах прекратить наблюдение, Хэнк видел, как угрюмо прищурился Ник, и как напрягся капитан, когда оба увидели рисунок косы, оставленный на стене кровью. Как внимательно приглядывался его напарник к следам, оставленным на телах. А еще, как близко встал Ник к капитану, когда давал предварительный отчет. Обычно только близкие люди чувствуют себя относительно спокойно, когда вторгаются в их зону комфорта. Ради интереса Хэнк попробовал подойти к капитану так же близко, как напарник, почти касающийся своим плечом плеча капитана, но Ренард отошел, вновь сдвигая личную зону в бОльшую сторону, однако при этом оставаясь рядом с Беркхардом.

Вернувшись в участок, напарники с головой закопались в виртуальные дебри, разыскивая хоть какой-то след. Но все, что удалось узнать – это название компании, на которую был зарегистрирован корабль и которой принадлежал злополучный контейнер. На этом их успехи закончились. Точнее – их прервало ФБР, забравшее дело под свою юрисдикцию. Ник, было, дернулся,предложить им свою помощь, даже оглянулся на капитана в поисках поддержки, но ему пришлось отступить. Агенты оказались из той породы, которые мнят, что помощь полиции им ни к чему, и вообще, только в ФБР работают профессионалы, а полиция – это так, люди второго сорта.

Сжав зубы так, что проступили желваки, Ник покорно склонил голову. Однако каждому в участке, кто был знаком с ним чуть ближе, чем просто по имени, было ясно – так просто это дело Беркхард не оставит. Ву только и оставалось переглянуться с Гриффином, а потом – оглянуться на невозмутимого капитана, когда, сдернув куртку со спинки своего стула, Беркхард буквально вылетел за дверь участка, не реагируя на оклик напарника.

К тому времени, как Хэнк выскочил на улицу, напарника и след простыл. Сплюнув с досады, Гриффин в сердцах решил предоставить Ника самому себе: напарник уже взрослый мальчик и если думает, что все будут за ним бегать и нянчиться – то он глубоко заблуждается.

Утром Ник был так же напряжен, как и вчера, но куда более сдержан в своих эмоциях. Даже извинился перед Хэнком за свой срыв. Гриффин попробовал узнать, в чем дело, однако наткнулся на приподнятые брови и ясный недоумевающий взгляд ребенка: «Ты о чем?» Тут уж не выдержали нервы самого Хэнка. Уже собираясь взять Беркхарда за шкирку и вытрясти из него подробности, он пропустил появление за своей спиной Ренарда.

Внимательно оглядев почти готовых к драке подчиненных, он выбрал тактику «разделить и остудить». Хэнка оставили в участке приводить в порядок документы, которых за время больничного Беркхарда у него скопилось слишком много, а самого Ника капитан отправил домой до завтра: вечером состоится прием, на котором обязаны быть все свободные от службы, а завтра у него переезд, если конечно, отгул ему все еще нужен.

Кинув долгий взгляд на Хэнка, Ник со свистом выдохнул и отрывисто кивнул головой, соглашаясь со словами капитана. Ни на кого не оглядываясь, Беркхард в относительной тишине, под внимательными взглядами сослуживцев прошагал к двери. А потом внимание полицейских переключилось на Ренарда, который все еще стоял возле стола напарников. Не обращая внимания на тихий шелест шепотков, тот постоял возле стола еще с минуту, задумчиво выбивая пальцами незнакомый мотив, а потом жестом позвал Гриффина в свой кабинет.

- Хэнк, что происходит? – сложив пальцы домиком, капитан внимательно смотрел на Гриффина.

- Капитан, вы про что? – попробовал увильнуть от ответа Хэнк.

- Что с Ником? Что с тобой? И что с вами обоими происходит? – уточнил вопрос капитан, откидываясь на спинку кресла и не отрывая пристального взгляда от детектива.

- Проклятье! – сорвался Гриффин, запуская обе руки в свою шевелюру. – Капитан, я понятия не имею, что с моим напарником! У него и до больницы появились какие-то странные дела, а теперь вообще – он стал будто другим человеком! Абсолютно чужим и незнакомым. Вот как так? Что такого могло с ним случиться в этот год такого, что это влияет на него, даже когда он потерял память? Я перестал его узнавать, понимать и… и я больше не могу ему доверять. Такому вот, как он сейчас. Вот что с нами происходит.

Выговорившись, Гриффин устало присел на комод с картотекой и опустил голову, уныло разглядывая свои ноги.

- Так. По порядку, - потер переносицу Ренард, прикрыв глаза. – Мы уже выяснили, что Ник что-то искал весь этот год. И нашел. А потом – забыл. Прими во внимание, что кома – это неизученная область, и еще не факт, что Беркхард избежал последствий. Возможно, у него сейчас какой-нибудь… я не знаю… может, гормональный дисбаланс? И вот на все это наложилась потеря памяти. Думается мне, что Ник просто делает хорошую мину при плохой игре. Насколько я помню его личное дело, он даже колледж выбрал с расчетом на работу полицейского, а после сразу поступив в Академию. И теперь вся его карьера висит на волоске, если наша комиссия решит отозвать его допуск. Естественно, что он будет психовать, срываться и нервничать. Теперь по поводу тебя и ваших взаимоотношений. Тебе придется принять своего напарника таким, какой он сейчас. Я верю в него, иначе бы не рисковал своей карьерой, сохраняя ему работу – пройдет совсем немного времени, и он придет в себя. Тут уже ничего не поделать. Если ты не можешь с ним работать, скажи мне это сразу и сейчас – я подберу вам других напарников.

На последнем предложении Хэнк уставился на капитана с таким изумлением, что тот даже плечами передернул.