Ладони юноши вспотели. Драко знал, что он слишком много времени провел здесь, что ему пора уходить. Симус слишком истощен, он не выдержит такого долгого вторжения… «А ты выдержишь?» – спросил слизеринец сам себя. Малфой с большой неохотой выбрался из сознания пленника. Ему хотелось как можно скорее выбить из него нужную информацию и избавиться от ненужного тела.

Симус дышал быстро, точно пес, весь день гонявший белок. Он ругал себя за слабость, за немощность, за страх… Он успел бы выпить яд. Успел бы… Только страх смерти помешал ему лишиться не менее страшной жизни. Вот так просто. Всего одним движением, одним глотком лишиться всего… Финниган не смог сделать этого тогда, а сейчас постоянно жаждет лишь избавления, лишь смерти.

Пожиратель Смерти молча развернулся и пошел прочь, не удостоив пленника ни единым словом. Холод прошелся по лицу Симуса, как только проклятая дверь закрылась. Огонек, зажженный Малфоем, погас, погружая подвал в непроглядную тьму. Финниган вновь остался один. Наедине с воспоминаниями, что Драко всколыхнул в его памяти. Некоторыми из них Симус не гордился… Другие же заставляли пленника улыбаться, радуясь пережитому.

Юноша вновь вспомнил о служанке, что обнаружила его в холодном подземелье. Ее тоненький голосок звучал в ушах уже третий день… Зачем она так закричала? «Неужели я так страшен?», – спросил себя гриффиндорец. Зрелище действительно было крайне неприятным. Побитый, точно дряхлая псина, вымазанный собственной кровью пленник… Финниган вспомнил и Джесс – девушку, за которой он ухаживал последний год своего обучения. Она была тихой и милой, такой скромной… А глаза у нее светло-карие, точно благодатная почва Ирландии…

========== 31 - Принцесса среди рабынь. ==========

Закат сегодня был такой красивый, нежный… Из огромного окна открывается божественный вид. Красные, розовые лучи заходящего солнца ласково коснулись лица гриффиндорки, словно подарив девушке прощальный поцелуй. Гермиона уже приняла оборотное зелье. Светлые волосы были аккуратно завиты. Они шелковой волной спадали вниз, прикрывая острые девичьи плечи. Зеленые глаза устремлены вдаль… Гермиона смотрит на закат так, словно он последний в ее жизни.

Тоненькие пальчики нервно сжимали бубенчик ошейника. Гермиона нетерпеливо закусывала нижнюю губу. Казалось, что сегодня должна решиться ее судьба… Колбочка с ядом лежала в бюстгальтере, ожидая своего часа. Благо, размер груди Джеки не так уж велик. В лифе может поместиться еще очень много подобных флакончиков.

Драко разглядывал себя в зеркале, заботясь о своем внешнем виде не меньше двух молодых рабынь. Для юноши очень важно выглядеть презентабельно. В конце концов, он идет к самому Темному Лорду! Этот прием очень важен… «Он, конечно, слишком поощряет желания Джинни, но… Есть повод развеяться», – думал Малфой, завязывая галстук. Голову Драко не покидали мысли о Гермионе. Вчера ночью, когда он вернулся в ее спальню, девушка уже спала. Подушка была мокрой от слез… Как же больно от осознания того, что ты не можешь успокоить ее, не можешь рассказать, в чем же дело.

Слизеринец всей душой боялся, что захочет открыться грязнокровке, покаяться в собственных грехах. Если она узнает о бедолаге – Симусе, их хрупкий рай развалится. Если он уже не развалился… Малфой недооценивал эффект, что произвел на девушку его внезапный выпад. Для него все это было лишь шалостью. Глупым и несерьезным срывом, который гордая гриффиндорка должна принять за простое ребячество… Однако, она так и не проронила ни единого слова, встречая юношу вечерами.

Рабыня поспешно утерла слезы, услышав, что дверь в комнату отворилась. Серое платье удачно подчеркивало фигуру Джеки. Завышенная талия делала ноги девушки еще длиннее, а отсутствие груди не казалось таким явным. Драко смерил Гермиону критическим взглядом, понимая, что образ Джеки ему совершенно не нравится. Он холодно кивнул девушке и постарался сдержать улыбку, так и рвущуюся растянуться на красивом лице.

– Отлично выглядишь, – сказала Гермиона севшим голосом.

Гриффиндорке до безумия не хотелось говорить. Но что если Драко заметит это уныние? То недавнее унижение не могло вызвать такой сильной печали в ее глазах. Гермиона знала, что не должна выдать план. Девушка понимала, что работа, проделанная Теодором, может оказаться разрушенной так просто… Одна грустная гримаса, и опасная затея раскроется. Грязнокровка готова рисовать глупые улыбки, прятать слезы и боль внутри, лишь бы поскорее освободиться из этого порочного круга.

– Да, спасибо. Пойдем. Джеки ждет нас внизу, – ответил Малфой.

В его голосе было столько льда, что Гермиона испугалась, будто может обжечься. Гриффиндорка так устала от всего… Малфой бросается из крайности в крайность. Он ненавидит ее. Он любит ее. Он невероятно груб. Он слишком ласков. Чем вызваны подобные скачки? Неужели так и будет продолжаться? Всю жизнь Гермионе придется терпеть подобное отношение? «Нет. Он умрет, Гермиона. Он умрет. Все они подохнут, похороненные под развалинами жуткого поместья», – твердила себе Гермиона, шагая к двери.

Шаги были бесшумны, невесомы. Рост Джеки позволял ей не носить каблуков. Гермиона чуть приподняла подол серого платья, стараясь не споткнуться. Драко вновь сделал над собой усилие. Под внешностью Джеки скрывалась девушка, которую он любил всей душой. Каждый жест, каждое движение, взгляд – все выдавало в ней Гермиону. Если бы кто-то знал ее так же хорошо, как Драко… Их бы давно раскрыли, разлучили, отняли друг у друга…

Капельки пота выступили на лбу. Драко не мог представить разлуку. Прошлой ночью, не находя сна, он думал лишь о Гермионе. О будущем. Будущем с ней. Малфой знал, что ему нужна семья. Необходима, точно воздух утопающему. Представляя себя с надменной Асторией, надоедливой Панси, Драко понял, что не сможет прожить ни дня. Ни дня без своей любимой грязнокровки. Решения не было. Малфой знал, что ни за что не предаст честь семьи, никогда не сможет надеть на этот изящный пальчик колечко, не сможет назвать Гермиону женой. Если бы только у него были братья, способные продолжить род Малфоев, если бы только… Можно было…

Пуффендуйка глядела в зеркало. Огромное, доходящее до самого потолка, заключенное в замысловатой серебряной раме. Зеленое платье идеально сочеталось с зелеными глазами Джеки. Длинные волосы убраны в изящную косу. Огромные глаза ее были подведены черным карандашом. Рон с утра сказал служанке, что она выглядит прекрасно, заставив девушку смущенно покраснеть… Джеки чувствовала себя словно принцесса. Будто бал организовали лишь для нее одной. Сердце девчушки забилось чаще. Она вспомнила Теодора. Гермиона обещала, что он будет на балу. Щеки пуффендуйки мгновенно вспыхнули, а губы растянулись в глупой улыбке.

Драко аккуратно взял Гермиону за локоть. Та дернулась в сторону от боли, но не отстранилась. «Она ушиблась?» – спросил себя Драко, прекрасно зная ответ. Чувство вины давило, точно камень, брошенный Драко на спину. Юноша успокаивающе погладил Гермиону по руке, точно это могло сгладить его вину. Лестница казалась вечной. Вечной, как и долгий путь до прихожей. Шаги отдавались в голове девушки, точно бой Биг-Бена. Как бы гриффиндорке хотелось заморозить время. Остановить бегущие мгновенья… Когда Гермиона вручит Джинни яд, все решится. Один миг… Одно слово изменит всю ее жизнь, жизнь целой страны.

Гриффиндорка не знала, как обернутся для нее дальнейшие перемены. Всего несколько дней назад она готова была бежать за Драко в пустоту, оставить все как есть, быть рядом… А сейчас при одном воспоминании о его устрашающем виде, сердце девушки замирает, отказываясь гонять кровь по венам. «Он никогда не изменится, Гермиона. Твоя рука не дрогнет, вручая Джинни яд», – сказала себе грязнокровка. Джеки встретила подругу восторженным взглядом. Улыбка моментально слетела с лица пуффендуйки, как только та увидела Драко.

– Старайся не заговаривать ни с кем. Всегда держись на виду и не смей подходить к Темному Лорду, – предупредил Драко, стараясь быть более мягким с растерянной пуффендуйкой.