Дэвид (очень медленно). Пат… (Патриция дрожит, напряжена.) Хочу открыть тебе один секрет… Ты должна знать об этом… Прекрасное, нежное чувство захватило меня… Я бы никогда не мог подумать, что такое со мной может случиться… (Пауза, подбирает слова.) Я влюбился, Пат. (Продолжает ласкать ее, сам того не сознавая, в то время как Патриция остается неподвижна и скована.) Наконец–то магия любви тронула и мое сердце… Ты должна была это заметить. (Короткая пауза. Патриция окаменела.) От вас женщин, это не утаишь. У вас чутье на такие вещи… Я полюбил. Только что… Когда прилетел в Нью — Йорк. (Лжет так же, как и его отец, которому он сообщил бы эту новость первому, если бы имел возможность.) Ты должна быть первой, кто это узнает. Ты заслужила это, Пат. Ты стала мне такой родной. И никогда не заставила меня чувствовать себя чужим в этом доме. (Патриция слегка поворачивает голову, заинтересованная тем, что он только что сказал.) Я странник в этом мире… Я тебе доверяю и чувствую потребность открыться… Да, ты должна быть первой, кто это узнает. Ты заслужила. (Короткая пауза.) Она придет.

Патриция (удивлена). Кто?

Дэвид (обходит кофейный столик, чтобы оказаться лицом к лицу к Патриции, которой приходится защищаться обеими руками, чтобы избежать этого сближения). Эйлин. Чудесная девушка. Вы с ней познакомитесь.

Входит Мозес в сопровождении грациозной юной дамы. Дэвид нежно приветствует ее, целует.

Дэвид. Привет, любовь моя! Ты готова?

Эйлин улыбается. Дэвид жестом с гордостью ее представляет.

Дэвид. Пат. (Снова жест.) Эйлин.

Патриция (оставаясь неподвижной). Здравствуй, Эйлин.

Эйлин (выходит вперед с вежливым поклоном). Здравствуй, Пат.

Занавес

Та же сцена, что и первом действии. Раннее утро, Росс и Патриция за столом, Мозес подает завтрак. Молчание. Росс бегло просматривает New York Times. Патриция погружена в свои мысли.

Росс (кивает на газету). Здесь фото Дэвида с Эйлин. Видела?

Патриция. Потом посмотрю.

Росс. В самом центре страницы, прямо как наше тогда. Они на нас похожи. (Патриция смотрит на него, он стушевывается.) Такие же счастливые, имею в виду… В остальном–то нет. (Пользуется возможностью сменить тему.) А знаешь, что я хочу сделать? Куплю тысячу экземпляров и разошлю это фото всем моим друзьям. Какая прелестная пара! Все карточки с нашей свадьбой, которые я заказывал, уже кончились. Осталась одна, видишь… (Достает бумажник. Хочет показать карточку, чтобы как–то ее смягчить, но безразличие жены останавливает его.) Мы тоже были прелестной парой, хотя и не такие… (Спохватывается, едва не произнеся «молодые».) Да и сейчас еще остаемся. (Короткая пауза.) В чем дело, Патриция?

Патриция. Ни в чем.

Росс. Мне кажется, я имею право знать, о чем ты думаешь. Любой брак скрепляется и взаимным доверием, в числе прочего. Конечно, наш брак прочен и вне опасности, но некоторая дополнительная доля искренности не помешала бы.

Патриция. Уже пять минут девятого.

Росс (внезапно взрывается). Я сам решаю, когда мне пора идти! Я — босс! (Затихает.) Я хочу сказать, что сам командую там — в офисе… Прости меня. (Пауза.) Я говорил о доверии. Я тебя тогда не понимал, и сейчас не понимаю. (Никакой реакции.) Твои чувства, то, что тебя обижает… С Ньюфилдом вел себя, как дурак… Опозорился, признаваясь во всем… В том, что был трусом, неспособным настоять на разводе, неспособным убить во имя любви… А потом…

Патриция. Что «потом»?

Росс. Я сходил к нему в офис.

Патриция. Ну?

Росс. Все ему рассказал.

Патриция. Что «все»?

Росс. Мы проговорили больше двух часов. Ему пришлось отменить три встречи. (Молчание. Патриция слушает с интересом.) Поначалу он меня вообще не хотел принимать. «Слишком занят». Тогда я заявил, что пришел как пациент, и готов заплатить, сколько угодно. (Он следит за тем, какое влияние его слова оказывают на Патрицию, по выражению ее лица, которое все еще остается непроницаемым.) Еще одна «исповедь». И еще больше непонимания. Я вывернул всего себя наизнанку. Я выплеснул на него все низкие, стыдные и интимные подробности. Короче, я ему все рассказал о своем прошлом, о том, какой я был, и чего боялся…

Патриция. Чего же ты боялся?

Росс. Ты это знаешь. Я боялся потерять тебя.

Патриция. А он что сказал?

Росс. Первый час нашей беседы он только слушал.

Патриция. А потом?

Росс. Я вылил всю грязь, что была во мне. И когда ничего больше во мне не осталось, он в своей «добродетельной» и всезнающей манере сообщил мне истину.

Патриция. Какую истину?

Росс. То самое, что и сама знаешь. То, в чем ты должна была мне сама признаться… Это сэкономило бы мое время и сохранило бы мое достоинство. А держала меня за дурачка… (Патриция продолжает слушать.) Ты не должна ненавидеть ни меня, ни наш брак, ни то положение, в котором мы оказались.

Патриция. У меня нет ни к кому ненависти.

Росс. Ты права, ненависть — слишком сильно сказано. Ньюфилд так сказал. (Пристально смотрит на нее.) Дело не в том, что наш брак неудачен. Вопрос о разводе не стоит… Он мне объяснил, что твоя проблема —… «ревность». (Патриция отшатывается.) «Ретроспективная» ревность — кажется, он так сказал. Ненависть к «ней»… Ты ревнуешь к тем лучшим годам моей жизни, которые я отдал ей. Ненависть за… (Спохватывается.)

Патриция. За…?

Росс. Не совсем ненависть… Отторжение… Это его слова… Физическое отвращение к тому, что напоминает тебе в Дэвиде ее.

Патриция. Но Ньюфилд ведь использовал слово «ненависть». Разве не так?

Росс. Он из тех людей, которых бросает в крайности. Для них есть только два полюса, между которыми мечется человек — ненависть и любовь, причем иногда они сосуществуют.

Патриция. Он это сказал?

Росс. Что?

Патриция. «Сосуществуют».

Росс. Нет. Это я добавил. Только что подумал об этом. Это я всегда знал. (Короткая пауза.) Ты его на самом деле ненавидишь? (Никакой реакции.) Он ведь действительно на меня похож. Я всегда чувствовал, что он точная копия меня. Копия, которая лучше, обаятельней, богаче оригинала. Клянусь тебе, он не похож на свою мать… Он вообще на нее ни в чем не похож. Это все только твое воображение… Ньюфилд сам в этом убедился, хотя он и оправдывает твои действия.

Патриция терпеливо и с жалостью смотрит на него, на ее лице маска страдания.

Патриция (встает, пытаясь скрыть свои чувства). Десять минут десятого.

Росс (сурово). Забудь о часах! (Сдерживается.) Я всю свою жизнь был рабом. С тобой, сейчас, я хочу быть свободным и счастливым… (Патриция поворачивается к нему спиной. Росс закуривает сигарету.) Патриция… (Патриция не оборачивается.) Послушай, Патриция… (Патриция по прежнему сурова, но смотрит на него.) Я… Я не представлял, как ты это переживаешь… Не мог предугадать, что ты так отнесешься… Поэтому и решил… Подумал, что Дэвид и Эйлин могли бы… (Обводит рукой потолок.) Жить с нами, рядом, наверху… Квартира готова… Прости, что просил тебя помочь Дэвиду ее обставить. Представляю, как это тебя заставило страдать. Прости мою слепоту. (Короткая пауза.) Я купил новую квартиру на Пятой авеню… Нам надо ее отремонтировать и обставить… Они будут жить там.

Патриция. Спасибо.

Росс (облегченно, пытаясь обнять ее). Это все, что я смог сделать. (После некоторой заминки.) Но только… (Ласково смотрит на нее, пытаясь смягчить.) После медового месяца… (Патриция смотрит на него, Росс снова начинает «декламировать».) Если хочешь, если только пожелаешь, мы поселим их в какой–нибудь отель, подальше от нас, снимем им квартиру где–нибудь далеко… (Мягко.) Но было бы лучше, наверное, было бы разумней… если несколько недель… всего несколько недель… (Снова обводит рукой потолок.)