Генри Тервиллигер побледнел и хотел было что-то крикнуть, но Скорпиус, опустив заявление об уходе на стол, улыбнулся уголками тонких губ.

— Всего доброго, лорд Тервиллигер.

И, поклонившись на прощание, покинул кабинет.

— Дети, кто вас придумал, — прошипел Скорпиус, схватив за шкирку убегающего Баратолмью, подслушивавшего за дверью. — Подслушивать нехорошо. И сними эту хрень с глаза!

Барт вцепился в свою бутафорскую повязку и, недовольно дернувшись в руках бывшего гувернера, поджал губы.

— Ты уходишь? — послышался из-за угла тонкий голосок младшей дочери лорда, Элизабет.

Скорпиус отпустил Барта и повернулся к ней.

Элизабет, юная леди, так похожая на Доминик, вряд ли догадывалась о том, что именно она, а не сама идея о философском камне, заставила Скорпиуса поверить в то, что его невеста ушла не навсегда, мотнула головой и ее огненно-рыжие локоны чуть подпрыгнули, как пружинки.

— Ухожу, леди Элизабет, — сказал Скорпиус. — Надеюсь, вам повезет с новым гувернером.

— Ты был лучшим.

— Большая честь для меня.

Девочка крепко обняла его, а Скорпиус, улыбнувшись, легонько поцеловал ее в рыжую макушку.

— Попрощайтесь за меня с Мэгги, — вспомнив о существовании третьего ребенка, попросил гувернер и направился было к выходу, как Барт его окликнул своим величавым, хоть и детским голосом.

— Ну скажи, — важно сказал Бартоломью.

— Нет.

— Ну в последний раз.

— Иди нахрен, маленький уродец, — фыркнул Скорпиус.

— Ну, пожалуйста!

Скорпиус устало вздохнул. Нет, этот ребенок неисправим!

Растянув губы в мягкой, но чуть хищной улыбке, Скорпиус прищурил глаза и, приложив ладонь к груди, слегка поклонился и мурлычущим тоном произнес:

— Да, мой лорд.

Этой просто фразы хватило, чтоб Барт величественно выпрямился и довольно заулыбался.

— А теперь иди нахуй, — усмехнулся Скорпиус. — Ебанушка.

Махнув детям на прощание рукой, приспустил тонкий черный галстук и покинул особняк Тервиллигеров навсегда, оставшись на веки вечные страшным сном сэра Генри, предметом эротического вожделения его супруги-нимфоманки и самым лучшим «демоном-гувернером» для сэра Бартоломью и леди Элизабет.

====== Дольше, нежели навеки ======

Драко Малфой, сдерживая вопли злости и раздражения кислой улыбочкой, которую лишь подслеповатый доверчивый оптимист мог принять за искреннее изображение радости, наглухо запахнул пальто и, поднимаясь вслед за Главой Отделения Мракоборцев по лестнице к двери «нехорошей квартиры на Шафтсбери-авеню», молился о том, чтоб в жилище четверых нелюдей сейчас было спокойно.

— Я тебя уверяю, Поттер, они совершенно неопасны, — протянул Малфой в очередной раз. — Твоя проверка не имеет никакого…

— Они украли портрет Николаса Фламеля, — принялся загибать пальцы Гарри.

— Это еще не доказано.

— Они создавали незаконные артефакты…

— Во благо же.

— Они сорвали похороны моего племянника!

— Который оказался вполне себе живым! Поттер, так и скажи, что хочешь упрятать моего сына в Азкабан.

Гарри Поттер закатил глаза и, метнув в Малфоя недобрый взгляд, требовательно постучал в резную дверь.

Дверь открыли не сразу, более того, вообще открывать не спешили, поэтому Поттер, взмахнув волшебной палочкой, решил войти без приглашения, прошептав «Алохомора», несмотря на протесты своего школьного врага.

Дверь скрипнула и Поттер вошел в светлую прихожую, из которой тянулась необычная смесь запахов сигарет, каких-то трав и сырого мяса.

— Какого черта здесь происходит?! — прорычал Главный Мракоборец, увидев «свою атмосферу» в квартире, стоило ему пройти пару шагов.

На кухне суетился Луи, одетый в полиэтиленовый мясницкий фартук, и рубил тесаком исполинскую тушу непонятного животного, похожего скорее на иссохший скелет, обтянутый остатками гладкой безволосой шкуры. Невысокая ведьма-оборотень, Джейд Галлагер, заворачивала многочисленные куски нарубленного мяса в вакуумные пакеты и забивала ими морозильную камеру.

Альбус сидел на диване, в окружении своих бесценных кадок с коноплей и занимался тем, что играл с рыжеволосой малышкой Бонни в «поделки»: закручивал сушеную и мелко помолотую траву в папиросную бумагу.

На кухонных тумбах, прямо рядом с тушей неизвестного животного, сидели Скорпиус и Доминик, листали толстенный журнал «1000 идей для вашей свадьбы». На коленях Доминик покачивался фарфоровый салатник, в котором нежданные гости, к своему ужасу, заметили самый настоящий мозг, посыпанный петрушкой и специями, но воткнутая в мозг вилка окончательно добила.

— Здравствуйте, — заторможенно поздоровался Луи, воткнув тесак в тушу.

Драко Малфой готов был провалиться сквозь землю. Час, не меньше, он лил Поттеру в уши сказ о том, что на Шафтсбери-авеню живут совершенно нормальные ребята, что бы там ни говорили полицейские.

— Вы что делаете? — тяжело дыша, спросил Поттер.

— Мы — женимся, — воодушевленно пояснил Скорпиус и вместе с невестой продемонстрировали кольца с поблескивающими рубинами на безымянных пальцах. – Пап, мы все уже придумали. Свадьба будет…

— Потом, — отмахнулся Драко, дав понять, что сейчас не время.

Альбус, попытавшись закрыть своим худым телом кадки с коноплей и племянницу, старательно мастерившую самокрутку, пристально взглянул отцу в глаза.

— Отец, это алоэ, — флегматичным тоном произнес Альбус.

Скорпиус всегда поражался этому спокойствию. Врать отцу он и сам умел, но при этом смотреть в глаза и говорить настолько вдумчиво и спокойно…на такие подвиги гувернер не способен.

— Ал…

— Алоэ, я сказал, — требовательно произнес вампир.

Гарри Поттер, то ли не в силах поверить в то, что его умничка-сынок прослыл во всей Англии главным барыгой наркокартеля (на самом деле Ал просто-напросто вычеркивал из памяти родителя все самые интересные сцены одним лишь заклинанием), то ли был куда более заинтересован тушей на кухонном столе.

— Короче говоря, мы с Алом забирали мою дочь с балетной школы, — вздохнул Луи, поймав заинтересованные взгляды. — И случайно сбили фестрала…

— Фестрала?!

— Ну да, это такие лошадки, которых видят только те, кто видел смерть…

— Я знаю, кто такие фестралы! — рявкнул Гарри. — Вы убили фестрала!!! Это нарушение закона о магических…

— Он погнул бампер, — встрял Альбус. — И копытом фару разбил.

Луи кивнул и, как ни в чем не бывало, снова взялся за тесак.

— Это редчайшее магическое существо, занесенное в Особый Реестр! — не унимался Поттер.

— Оно уже мертвое, мистер Поттер, — пожал плечами Скорпиус. — Светлая ему память.

— Вы должны были сообщить в Отдел контроля магических существ и похоронить фестрала с почестями.

— Ага, щас! — вскинулась Джейд, замотав кусок мяса в несколько пакетов. — Да здесь мяса килограмм на тридцать, а с костями и хрящами — на все семьдесят. Вы как хотите, мистер Поттер, а мясо мы не отдадим, тем более что заднюю часть я уже замариновала, а мозг, вон, Доминик доедает.

Доминик, как раз отправившая в рот очередной кусочек своей трапезы, так и замерла с вилкой во рту.

Драко побледнел, как гипсовая статуя.

— Она мозги ест, — едва слышно прошептал он.

— Ну и что? — искренне удивился Скорпиус. — Это же чистый источник питательных веществ!

— С петрушкой — вообще заебись, — улыбнулась Доминик.

Кажется, сейчас старший Малфой резко передумал женить сына хоть на ком-нибудь, и явно разрывался между желаниями сбежать с Шафтсбери-авеню и запереть Скорпиуса в монастыре.

— А фестралов можно есть? — сорвался с губ Малфоя идиотский вопрос.

— А то, — кивнул Альбус. — Говядина говядиной.

И сейчас Гарри Поттеру показалось, что над ним попросту издеваются, потому как все снова вернулись, как ни в чем не бывало, к своим делам.

Луи отделил от туши фестрала огромный шмат неестественно красного мяса, а Джейд, протерев кусок салфеткой, завернула в вакуумный пакет. Альбус сгреб самокрутки в портсигар и, достав калькулятор, принялся с наслаждением жать на кнопки, подсчитывая, сколько он получит за эту партию марихуаны. Скорпиус коротко поцеловал алые губы невесты и перелистнул глянцевую страничку свадебного журнал, а Доминик, промурлыкав что-то про «моего любимого гувернера», опустила голову на его плечо.